Сара Пекканен - Тот, кто всегда рядом [litres]

Я знаю, что моя ситуация выглядит не лучшим образом. У меня нет алиби на вечер пятнадцатого августа. Я была на долгой пробежке – это записано в телефонном календаре, который я показала детективу Уильямс. Но я не помню точного маршрута, или что я слушала в наушниках, или даже во сколько вернулась домой.

Я не убивала Джеймса Андерса. Так кто же его убил?

Кто-то, кто его знал. По статистике, которую я сегодня нашла, от 73 до 79 процентов убийств совершаются знакомыми жертвы.

В одной из статей упоминалось, что у Джеймса Андерса были украдены часы и бумажник, но он расплатился за напитки в «Твисте» прямо перед уходом из бара.

Значит, вещи забрал убийца, кем бы он ни был.

У меня перед глазами все еще стоят коричневый кожаный бумажник и золотые часы, лежащие на полу возле бежевого сарафана с пятнами высохшей крови на подоле.

В тот вечер у меня в квартире побывали сестры Мур, плюс у них – или у Валери – есть ключи. Уверена, это они подбросили вещи. И все, что мне удалось узнать, говорит об одном: Джеймса убили тоже они.

Но почему?

Я должна узнать, как они с ним связаны.

Снова включаю телефон и использую остатки заряда, чтобы опять ввести в строку поиска все их имена – Кассандра и Джейн Мур, Валери Риччи и Джеймс Андерс, – но ничего не нахожу.

Кажется логичным, что они могли познакомиться в Нью-Йорке. Джеймс жил здесь по будням весь прошлый год и возвращался домой в Моссли только по выходным.

Они могли встретиться где угодно – в баре, в спортзале, в ресторане, на улице. Мог ли он быть любовником одной из них? В таком случае их бы непременно проверила полиция.

Я прокручивала это в голове уже тысячу раз. Но все равно не представляю, как можно их связать. С усилием подчеркиваю адрес Джеймса в Нью-Йорке и название его компании, вдавливая ручку в бумагу. Может, фамилия Мур покажется знакомой кому-то из его сотрудников.

Поезд подъезжает к очередной станции, и двери открываются. Но никто не заходит. Парень в другом конце вагона тихонько похрапывает. Двери закрываются, и мы едем дальше.

Снова опускаю взгляд на экран телефона и читаю очередной некролог о Джеймсе Андерсе, на этот раз – несколько коротких параграфов на сайте похоронного бюро, где проходила церемония прощания. Я уже записала имена его родственников: дочь Эбби, мать Сисси Андерс и бывшая жена Тесса. Его отец уже умер. Помимо четырех лет, проведенных в университете, Джеймс прожил в Моссли всю жизнь.

Ссылки ведут на несколько страниц: на одной можно было купить цветы для украшения церкви во время похорон. На второй сообщалось, как внести пожертвования в образовательный фонд для Эбби. Последняя – «стена памяти», где люди могли оставить свои соболезнования.

Принимаюсь читать записи. Кто-то привел цитату из Библии про ангелов, кто-то возмутился, что убийцу Джеймса до сих пор не нашли, а кто-то написал строчку из песни Билли Джоэла: «Только лучшие умирают молодыми…»

К сожалению, некоторые записи сделаны анонимно. Записываю имена тех, кто подписался.

Поезд ныряет под землю, и связь исчезает. У меня перехватывает дыхание, когда начинают мерцать лампы, но они быстро загораются вновь.

Когда мы снова выезжаем на поверхность, я принимаюсь как можно скорее переписывать имена с сайта. Интернет постоянно отключается, но к тому моменту, как садится батарея, я успеваю зафиксировать несколько многообещающих зацепок.

Мужчина, подписавшийся как «директор» Харрис – скорее всего, речь о старшей школе Джеймса, – и несколько приятелей вспомнили игры в покер, пикники и эпические вечеринки у реки. Один подписался полным именем, Чендлер Фергюсон, и оно достаточно необычное – есть шансы его найти. Он может связать меня с другими друзьями Джеймса или даже показать выпускной альбом, где найдутся новые зацепки. Некая Белинда написала: «Ты всегда был мне как сын. Покойся с миром». Она может быть соседкой или даже родственницей.

Если я найду способ получить от близких Джеймса ответы на свои вопросы, может, удастся выяснить, что связывало его и сестер Мур.

Когда батарея садится окончательно и экран телефона темнеет, моя рука уже болит от того, что я столько писала, а в глазах рябит от напряжения.

Когда убили Джеймса, я не была знакома с сестрами Мур. Я встретилась с ними уже после другой жестокой смерти – их подруги Аманды. Так что они не могли изначально запланировать повесить на меня убийство.

Так почему я?

То, что наши с Амандой пути пересеклись в такой ужасный момент, было чистой воды совпадением. Этого они подстроить не могли; если бы я не остановилась тем жарким августовским утром, чтобы собрать волосы, и не потеряла двадцать две секунды, я бы успела на предыдущий поезд.

Откидываюсь на сиденье, пытаясь понять, что имела ввиду полиция под фразой «убили с особой жестокостью». Не могу представить, чтобы Кассандра и Джейн кого-то убили – тем более с особой жестокостью.

Мы приближаемся к конечной станции; я узнаю изогнутый ствол дерева на углу – я уже видела его сегодня. Встаю и слышу, как при этом хрустят суставы.

Парень в слегка потрепанной одежде еще спит. Достаю из сумки последний протеиновый батончик, тихонько подхожу и кладу его на соседнее с ним сиденье.

Поезд останавливается. Осматриваю платформу, выхожу, перехожу на другую сторону и жду поезда обратно на Манхэттен.

Поначалу тот вечер среды казался вполне обычным.

Кассандра и Джейн ели на кухне жареного цыпленка с зелеными бобами, пока их мать пила белое вино с содовой и готовила то, что называла « крудите », к приходу их отчима. Они уже сделали домашнее задание, и их рюкзаки ждали нового школьного дня в шкафу в прихожей.

Они жили у отчима уже больше года, и за это время твердо установился негласный порядок: когда он возвращался домой, они исчезали.

По будням это обычно происходило около семи вечера.

Но Кассандра едва успела проглотить последнюю ложку бобов, когда открылась входная дверь и раздались шаги.

Их мать схватила со столешницы сумку и нанесла новый слой розовой помады, используя в качестве зеркала дверцу холодильника.

– Ты сегодня рано! – воскликнула она, когда отчим в костюме-тройке зашел на кухню. В ее голосе прозвучала поддельная радость: Кассандра и Джейн слышали ее уже миллион раз до этого – например, когда Джейн подарила ей сделанные в школе разноцветные бусы из макарон, или когда Кассандра сказала, что ей нужно будет испечь печенье для рождественского вечера, или когда их пожилая соседка затевала разговор о своих помидорах.

– Не терпелось тебя увидеть, – ответил отчим, но его голос тоже звучал необычно. Когда их мать подошла поцеловать его, девочки заметили, что он отвернулся.