Стейнар Браги - Ката

– А теперь давай мне мой подарок, – сказала она, садясь на диван. Ката обещала ей подарок, если Соулей съест всю порцию. Один из тех двух, что она купила для нее раньше.

– А ты десерт не доела.

– Да не пори горячку; все я доела. Надо же мне освежиться. Я вчера с работы уволилась.

– А я и не знала, что ты на нее ходила… Ты разве не на пособии по болезни?

– Надеюсь, после выходных я снова на него сяду… Вот черт!

И она рассказала, что решила – когда на нее вдруг нашло упрямство, – что никакое «паршивое пособие» ей не нужно, приоделась получше, сжевала упаковку «Топаза» и устроилась на работу.

– Молодец. А уволилась почему?

– Почему? – Соулей выкатила глаза и притворилась, что сердится. – Я на шоколадной фабрике работала, на «Ноуи Сириус», на конвейере – раскладывала по коробочкам «Мечту».

Они посмеялись, а потом Ката встала, расстегнула брюки, в которых ей после сытного обеда стало тесно, и закурила.

– Тебе надо есть побольше, – сказала она. – А мне – поменьше.

Во время обеда Ката притворялась, будто не замечает, с каким трудом Соулей запихивает в себя еду; она сказала, что в эти дни готовила мало, принимала мультивитамины, а остальное заливала пивом.

– Пора бы появиться первому подарку, – сказала Ката и посмотрела на часы.

– А зачем ты на часы смотришь?

– У тебя телефон далеко? Принеси его.

Соулей принесла телефон из кармана куртки в прихожей. Когда она уселась с ним в гостиной, раздался писк, как при получении эсэмэски.

– Что это?

– А это я для тебя такую программу приобрела. Чтобы от этого твоего смартфона была какая-то польза. Та фирма предложила послать ее прямо на телефон! Не знаю как, но меня эта возможность заинтересовала.

– «С-О-С», – прочла Соулей по буквам, глядя в телефон.

– Это у тебя в телефоне такая функция. Если на тебя кто-нибудь нападет, ты можешь нажать на уголок, и тогда из него раздастся такой громкий крик, что нападающий испугается. Если хочешь, можешь сделать такие настройки, чтобы телефон орал мужским голосом. Или голосом полицейского, который угрожает арестом. Если ты, например, возвращаешься домой одна, то можно держать палец на телефоне, чтобы тот заорал, и крики будут продолжаться, пока ты не наберешь номер.

– Вау! Ваще отлично!

– Но это еще не самый главный подарок, – сказала Ката и встала.

Она зашла в спальню и извлекла из-под кровати серебристый сверток. Этот подарок Ката завернула в самую красивую бумагу, которую только нашла, купила ленточки и ярлычки с изображением группы смеющихся женщин, – а что там такого смешного, было не видно.

Она вышла в гостиную, улыбнулась и вручила подарок Соулей:

– Поздравляю.

– Спасибо, – ответила та, сияя от счастья. – Ты не представляешь, как давно мне ничего не дарили, а тем более так много… Кстати, а с чем поздравляешь? – И она начала разворачивать сверток.

– Ну конечно, с тем, что ты жива! Что ты прошла через все эти трудности и все же осталась такой замечательной и красивой. Разве нам нужен какой-нибудь повод лучше?

Соулей не ответила, но Кате показалось, что она сдерживает слезы. Разорвала обертку, поспешила открыть таящуюся под ней коробку и стала молча смотреть на содержимое.

– Что это? – спросила она, взяв в руку прибор величиной с телефон. Сверху на приборе были два маленьких металлических штырька, на боку – кнопка, чтобы включать и выключать, а на другом боку – кнопка, чтобы пускать ток.

– Какой тяжелый… Это телефон? А почему на нем написано «100 000 вольт»? – И она указала на наклейку на нижней стороне прибора.

Кату вдруг охватило чувство стыда; ей показалось, что она слишком далеко зашла и выставила на обозрение что-то, что лучше было бы держать при себе.

– Прости, – сказала Ката, нащупала сигарету и закурила. – Это дурацкий подарок. Просто на днях ты говорила, что Фьёльнир может начать подозревать, что напала на него ты. А я решила тебе помочь, ведь ответственность за случившееся лежит на мне. Я не хочу, чтобы ты попала в беду, но мне ничего лучше не пришло в голову…

– Это такой пистолет? Который стреляет электрическим разрядом?

– Электрошокер. Поэтому на нем и написано «сто тысяч вольт»; это заряд, который он выпускает в нападающего. Этого хватает, чтобы парализовать ему мышцы и на несколько минут свалить его. Вот эти маленькие штыречки надо на одну секунду вдавить внутрь, но мне сказали, что хватит и полсекунды.

– Ух ты, класс… А почему ты сказала, что это дурацкий подарок?

Ката заставила себя промолчать и смотрела, как Соулей вертит в руках прибор. Она выглядела довольной.

– А можно я его включу?

– Конечно. Но осторожно, он заряжен. К нему прилагается зарядное устройство, такое же, как для телефона. Некоторые такие шокеры одноразовые, но мне показалось, что лучше такой, которым можно пользоваться много раз.

– Конечно! А то можно подумать, что я в будущем попаду в беду только один раз … – Соулей потрогала кнопки прибора; вдруг послышалось потрескивание, и между штырьков пробежали голубые искры. – Боже мой! А где ты его достала, они не запрещенные?

– Да я кое-кого знаю, – ответила Ката.

– Ты – кое-кого знаешь?

– Ничего невозможного нет: вопрос лишь в цене, – и Ката улыбнулась идиотской улыбкой.

– Наверное, дорого вышло?

– Да не особо. Прибор был в употреблении, но мало. А мне хотелось заполучить такой побыстрее, а не ждать, пока на каком-нибудь корабле не провезут контрабандой совсем новый экземпляр. Цвет тебе нравится?

– Розовый – стремный. Особенно если это последний цвет, который ты видишь! – Соулей вскочила и со смехом стала тыкать шокером вокруг себя. Ката попросила ее быть осторожнее.

– Давай его испытаем, – предложила Соулей, окидывая взглядом гостиную. – Мне же надо на чем-то потренироваться. Если я применю его в первый раз только тогда, когда уже во что-нибудь вляпаюсь, толку будет мало. Пойдем на улицу, найдем какого-нибудь мужика.

– Ты ненормальная! – смеясь, ответила Ката.

– Я – ненормальная? А кто мне оружие подарил? Да еще в такой красивой обертке, с миленькими бантиками? Так есть у тебя тут какой-нибудь мужичонка? В соседней квартире кто живет?

Ката поманила ее за собой на кухню и извлекла из морозильника бараний окорок, который еще не успела съесть. Пока лила на окорок горячую воду, она с хихиканьем отгоняла от себя Соулей. Когда верхний слой оттаял, сорвала с окорока пластик и положила на большой железный поднос на кухонном столе.

– Ну давай. Сейчас по-серьезному.

– Вот зараза: окорок! – сказала Соулей, моргая глазами. – У меня он всегда ассоциируется с воскресеньем, а это самый адский день недели – сдохнуть можно со скуки. И знаешь что? По-моему, сейчас пробил час… – она подмигнула Кате и навела шокер, – …моего возмездия! – Сильно ткнула прибором в баранину, и по мясу с шипением побежали синие искры. Окорок задрожал на подносе, потом подскочил под самый потолок и шлепнулся на пол.