Лейла Аттар - Бумажный лебедь

Статуя Архангела Михаила у входа в церковь мягко лучилась в вечернем свете. На кладбище семьи расстилали покрывала, рассаживались у могил своих близких и выкладывали еду, которую те когда-то любили: фрукты, орехи, мясо индейки под соусом моле, тортильи и специально испеченные хлебцы – pan de muerto. Кто-то украшал надгробия, сооружая ofrendas – декоративные алтари со свечами, благовониями, букетами бархатцев, сахарными черепами и ярко-красными, похожими на петушиные гребни целозиями [56] Целозия гребенчатая – растение семейства амарантовые. . Для angelitos родственники оставляли на могилах игрушки, чашки с какао и конфеты, а взрослым духам приносили сигареты, стопки текилы и мескаля. Посетители ели, пили, играли в карты. Кто-то тихо предавался воспоминаниям.

Дамиан подошел к могиле матери. Новое надгробие вышло простым: не слишком большим и не слишком вычурным – МамаЛу одобрила бы. Прочитав надпись, Дамиан остался доволен. Тюремного номера больше не было: его мать не совершала преступления, за которое ее посадили. Дамиан так и не выяснил день ее смерти, однако дату все-таки решил указать. Он выбрал день, когда услышал пение матери, сидя у стен Вальдемороса.

– Интересно, кто принес цветы и свечи? – удивился Рафаэль.

Могилу МамаЛу украшали бумажные гирлянды и свечи, мерцавшие в стеклянных банках. В центре, на ложе из ярких бархатцев, красовался череп из папье-маше.

– Эй, bandido ! – кто-то дернул Дамиана за рукав.

– Сьерра! – Широко улыбнувшись, он подхватил ее на руки.

Сегодня девочка нарядилась в джинсы, черную толстовку и кроссовки с ядовито-зелеными шнурками.

– Пожалуйста, поставьте меня на землю, – строго сказала она, словно хотела показаться взрослее.

– Хорошо.

– Хоть кто-то способен тебя приструнить, – усмехнулся Рафаэль.

– Вы кто? – Сьерра, прищурившись, взглянула на него.

Дамиан их познакомил, а затем обратился к девочке:

– Что ты тут делаешь?

– Мама привела. – Она указала куда-то в толпу.

– Я думал, твоя мама в тюрьме. Ее уже выпустили?

Сьерра удивленно посмотрела на него.

– Ты же сама говорила, что она в Вальдеморосе.

– Она там работает. – Девочка закатила глаза.

– Значит, вы с ней живете… не там?

– В Вальдеморосе? – Сьерра расхохоталась.

– А вши? Я думал, ты подцепила их в тюрьме.

– Я иногда хожу к маме на работу. И порой забываю, что там можно, а чего нельзя. Я попросила одну девочку заплести мне косу, потом заплела косу ей. А гребешок у нас был один.

У Дамиана будто гора с плеч свалилась. Он даже не подозревал, как сильно его волновала судьба девочки. Этой маленькой драчунье удалось занять местечко в его сердце.

– Мне еще нужно украсить пару могил – бабушкину и дедушкину. – Сьерра подняла два ведерка. – Поможете?

– Ступайте, – кивнул Рафаэль. – Я подожду здесь.

Сьерра схватила Дамиана за руку и потянула его сквозь толпу к дальнему краю кладбища – туда, где располагались участки побольше, с плитами из гранита и мрамора. Здесь явно покоились не узницы Вальдемороса.

– Сюда. – Сьерра вручила Дамиану ведерки, а сама принялась вытирать пыль с надгробного камня. – Вынимайте цветы и все остальное.

– Слушаюсь, босс. – Дамиан с улыбкой начал выкладывать бархатцы.

Из другого ведерка он извлек свечи и череп из папье-маше – почти такой же, как на могиле МамаЛу.

– Где, интересно, их продают? – пробормотал Дамиан.

– Я его сделала сама, – откликнулась Сьерра и отступила на шаг от могильной плиты.

Надпись на камне гласила: «Адриана Нина Седжвик».

Дамиан выронил ведерко.

– Адриана… Седжвик? – У него закружилась голова.

– Это мамина мама. А папина похоронена во‐он там. Для нее я тоже склеила черепок. А тут – мой дедушка. – Сьерра указала на соседнюю могилу, более свежую и опрятную.

Увидев имя, Дамиан похолодел.

Уоррен Хендерсон Седжвик.

– Я их не знала, но мама говорит, что дедушка Уоррен очень любил бабулю Адриану, – щебетала девочка, совсем не замечая, что ее слова, подобно астероидам, сбивают Дамиана с орбиты.

– Когда деда умирал, – продолжала Сьерра, – он сказал, чтобы его похоронили рядом с бабушкой. Мама с дедушкой жили в Сан-Диего. Это в Штатах. Мама похоронила деду и осталась тут насовсем. Говорит, это потому, что она тут выросла. Второго дедушку я не знаю. И папу тоже ни разу не видела. Его зовут Дамиан, и он сидит в тюрьме. В настоящей! Он не работает там, как мама, а…

– Сьерра! Где ты пропадала? Я же сказала – жди меня возле… – Скай запнулась.

Она держала в обеих руках по зажженной свечке, которые погасли от ее изумленного вздоха.

Дамиан так и застыл на коленях с ведерком бархатцев, а Скай замерла у родительских надгробий.

– Мам, это мой новый друг. Я хожу к нему в гости после школы, – тараторила Сьерра.

Ни Дамиан, ни Скай ее не слушали.

Они наконец-то нашли друг друга – благодаря МамаЛу, Уоррену и Адриане. У Дамиана промелькнула мысль, что мертвые действительно воссоединились с живыми, собрались на кладбище в этот миг – и несмотря на сложный выбор, несмотря на ошибки, замысел жизни показался ему безупречным. Не важно, что двигало Уорреном, почему Дамиан сделал то, что сделал, и почему Скай скрывала от него Сьерру. В масштабах Вселенной каждый писал свою историю, сам себе сценарист и режиссер – а потом транслировал ее окружающим. Иногда чужие истории бывали понятны, иногда нет, но за каждой скрывалась другая, а за ней – еще одна, и все они сплетались в сложнейший узор, не обрываясь и после смерти. Одной маленькой жизни не хватало, чтобы все это объять.

Для Скай и Дамиана даже крохотный миг оказался почти необъятным. На них навалилось слишком многое: мысли, откровения, преграды. Прошло так много лет. Столько всего случилось за эти годы. Мир расползся, затрещал по швам, а затем стремительно сжался, лишившись очертаний, схлопнулся в одно-единственное мгновение – мыльный пузырь, готовый лопнуть от малейшего вздоха.

– Куда мне это отнести? – К Скай подошел Ник Тернер, поставив на землю пару тяжелых пакетов.

Дамиан вернулся к суровой реальности. После стольких лет, после стольких потерь он обрел любимую женщину и дочь – чтобы потерять их снова. Скай родила от него ребенка, но предпочла вернуться к Нику. А что удивительного? Она уже ходила с ним на свидания. Он был надежным, богатым, предсказуемым. И несомненно нравился ее отцу. Ник представлял интересы Скай в суде и знал во всех подробностях, что ей пришлось пережить. Хоронил ли он с ней Уоррена? Стал ли жилеткой, в которую она поплакалась после ссоры с Дамианом? Сколько тогда было Сьерре – месяца два? Скай и Ник неразлучны с тех самых пор? Поэтому она устроилась на работу в тюрьму? Стала партнером любимого, чтобы помогать ему с делами? Удочерил ли Ник Сьерру?