Джиллиан Макаллистер - Все, что вы скажете [litres]

Подруга избегает смотреть на меня, ее брови нахмурены. Я ее смущаю. Они меня стыдиться.

Выхожу наружу, сажусь в тень за тремя коробками без пометок и размышляю. Получается, я в ответе за то, что моя подруга забросила искусство и присоединилась к крысиным бегам, и за то, что она нашла нового друга – замену мне. Смотрю на деревянный пол баржи, вдыхаю запах спичек, чая и дерева. Интересно, перестанет ли когда-нибудь моя ошибка влиять на все вокруг? Или же последствия всегда будут распространяться и, подобно капле грязной воды, отравлять все на многие километры вокруг?..

Я деактивировала аккаунт на «Фейсбуке» еще в самом в начале процесса – не хотела, чтобы в него лезли журналисты и ворошили мои фото и посты. Настройки конфиденциальности были слишком запутаны, поэтому я просто все отключила. В какой-то момент мне даже показалось, что отказ от соцсетей и был настоящим наказанием, но на самом деле это просто сопутствующий ущерб.

Теперь я восстановила страницу. Это оказалось довольно просто. Кажется, «Фейсбук» только и ждал, когда я вернусь, как верный сторожевой пес.

За два года я почти забыла, как им пользоваться. Похоже, были обновления и на самом сайте. Проверяю некоторые из разделов. «Семейное положение: замужем за Рубеном Олива», чье фото профиля по-прежнему похоже на серое привидение. Улыбаюсь – некоторые вещи не меняются.

Захожу на страницу Лоры. Фотографии ее работ и проектов, забавные картинки и селфи с Джонти сменились на что-то совсем банальное. На фото профиля она стоит одна, возможно, на чьей-то свадьбе. Точно, нахожу в ленте еще несколько фотографий с той свадьбы. В университете Лора всегда была одинока, но каждые выходные проводила с очередным парнем, который должен был «изменить ее жизнь.» А сейчас я смотрю на фотографию потрясающей женщины, рядом с которое стоит веселый и привлекательный мужчина.

Теперь в «Фейсбуке» не только посты моих друзей, но еще куча рекламы и репостов с чужих страниц. Мне попадается сообщение с анонсом вечеров, посвященных картам Таро, в одном из пабов недалеко от баржи Лоры, и я отмечаю ее. Вижу, что она в сети – рядом с ее именем горит маленький зеленый шарик, – но она не отвечает. А через несколько мгновений огонек гаснет.

Я уже собираюсь закрыть ноутбук, как замечаю, что мой собственный статус изменился. В одно мгновение он поменялся с «замужем за Рубеном Олива» на «замужем». Смущенная, я нажимаю на имя Рубена. Его страница на месте. Не понимаю, как работает этот новый «Фейсбук». Надо будет потом спросить у Рубена.

Закрываю ноутбук. Все слишком запутано, словно я пропустила три серии из середины приключенческого сериала. Только это не сериал, это моя жизнь.

Достаю из корзины для грязного белья свою белую футболку. У нее появился какой-то новый запах: влаги и затхлости, но тюремный запах все еще чувствуется. Глубоко вдыхаю его. И стараюсь игнорировать собственные мысли и ощущения. Не могу признать, что, кажется, мне чего-то не хватает.

– Я никому не рассказывал об этом, – говорит Уилф тихо.

Мы сидим за столиком. Брат возится банкой пива, мы только что заказали бургеры. Минни присоединится к нам позже.

– Может быть успею к десерту, – написала она Уилфу.

Так странно наконец-то с ней встретиться.

Ресторан очень странный. Здесь так шумно и весело. Меню привело меня в полный восторг. Точнее, тот факт, что я могу заказать все, что захочу, и Уилф помог мне выбрать. Мой телефон постоянно пищит – сообщение из «тюремного» чата. Уилфу, конечно, любопытно, он все пытается рассмотреть, что там. Так что я переворачиваю телефон экраном вниз.

– Нет… позволь мне посмотреть, – просит он.

В смущении протягиваю ему телефон. На экране висит уведомление о почти сорока сообщениях.

– Роуз, Фай, Йош и я, – приходится пояснять.

– Йош? – со смехом переспрашивает Уилф.

Люблю, когда он смеется. Брат смотрит на меня большими выпученными глазами. Они всегда такими были, я так его и называла: Пучеглаз. Он смеялся и называл меня Джо-Джо.

Уилф все еще смотрит на меня, и я спрашиваю:

– Хочешь узнать, что за преступления они совершили, да?

На его лице смущенная улыбка.

– Да.

Я показываю ему группу. Фай жалуется на консультантов по подбору персонала, которым нужны какие-то документы, которых у нее нет. Йош советует ее уточнить у офицера по надзору. Я вижу, как Уилф пытается скрыть свое удивление, что я теперь часть этого мира.

Пожимаю плечами.

– Они были добры ко мне.

– Понятно.

– Особо тяжкие, так что приготовься.

– Я понимаю, – говорит Уилф. – Меня заставляли снимать обувь, чтобы убедиться, что я не пытаюсь пронести что-то запрещенное. – Так что они сделали?

– Фай убила своего парня. В аварии. Единственное в ее жизни нарушение. В ее крови нашли алкоголь, чуть больше разрешенного. Он умер, она села за неосторожное вождение на два года.

– Два года, Господи Иисусе!

Не ожидала, что он будет так удивлен.

– Но в чем смысл?

– Понятно, что подобное в ее жизни не повториться. Вне зависимости от того, отправилась бы она в тюрьму или нет.

– Так сколько она выпила?

– Два стакана. Но она худенькая и… – Я задумываюсь, стоит ли продолжать, но все же говорю: – И она просто не очень хорошо водит. Это основная причина. В тот день шел дождь. Она не справилась с управлением. И случилось непоправимое.

– Вот черт, – снова повторил Уилф.

Он ждет историй про остальных, я понимаю это и не обижаюсь. Это нормально, всем любопытно. Они могут спрашивать, как прошел твой день, каковы планы на выходные, но как только узнают, что ты был в тюрьме, хотят подробностей. Вся жизнь сводится к преступлению. И из нас четверых я совершила самое жестокое.

– Роуз ударила какую-то женщину бутылкой по голове. Йош – она японка – украла деньги из банка, со своей работы. Ее мужа сократили, она подключилась к их системе…

Уилф удивленно моргает. На нем зеленая футболка, которая подчеркивает его карие глаза. А когда он тянется за пивом, я замечаю легкий загар на его руках.

Экран телефона снова загорается. Йош прислала кучу смайликов. Они мои новые друзья. И они больше похожи на меня теперешнюю, нежели Лора и Джонти.

Мы молчим. Официант приносит бургеры. Я снова думаю об Имране, как это часто бывает. Интересно, что он делает. Я помню про сиделок, про потерю памяти и про изменения личности. Я не должна сейчас быть здесь, не должна хорошо проводить время. Поднимаю бокал и, прежде чем сделать глоток, мысленно произношу тост за Имрана. «Прости меня».

Прошло несколько минут, прежде чем Уилф заговорил.

– Когда я учился в университете, – начинает он очень тихо, промакая салфеткой капельки воды, которые стекли с его бутылки пива, – у меня была девушка.