Питер Мэй - Локдаун

В ночи раздавались голоса и слышался топот бегущих ног. Тьму пронзали перекрещенные лучи фонарей. Назад пути не было.

Перед парком на Соундерс-Несс-роуд остановились несколько машин с работающими двигателями и слепящими фарами, превратив ночь в день. Охранник у туннеля каким-то образом сумел освободиться, или кто-то пришел его сменить и обнаружил связанным и с кляпом во рту. Подняли тревогу. Кто-то проник на остров. И этот кто-то может быть носителем гриппа. Теперь Макнил не сомневался, что их пристрелят, как только заметят. Паника мешает мыслить рационально.

Он схватил доктора Кастелли за руку, и они помчались обратно по Ферри-роуд. Ее практичная обувь гулко стучала по мостовой. За ними раздались громкие и напряженные голоса. Взревел двигатель, и взвизгнули шины.

– Снимите обувь! – велел Макнил, и прямо на бегу, подпрыгивая, она по очереди стянула с ног туфли и отбросила на обочину.

Макнил затащил ее в боковой переулок между низкими кирпичными домами со скошенными крышами. Он заметил табличку на здании: «Ливингстон-Плейс». Повсюду в домах загорался свет. Кто-то кричал: «Вторжение! Вторжение!»

Макнил запаниковал. Они бежали мимо аккуратных палисадников за подстриженными живыми изгородями, и над вылизанными лужайками включались прожекторы.

Кто-то крикнул:

– Вот они!

Грохнул выстрел. Макнил услышал, как пуля отрикошетила от кирпича где-то совсем близко.

– Не стреляйте, бога ради! – раздался другой крик. – Мы перестреляем друг друга!

Теперь, судя по топоту, за ними гналась уже целая толпа.

Добежав до конца переулка, они свернули на пешеходную дорожку вдоль реки. Она была всего в сотню метров длиной, а в конце перегорожена. Они оказались в ловушке.

– Вот срань! – вырвалось у доктора Кастелли. – Простите мой французский.

Макнил заглянул через парапет – вниз, на реку. Вода плескалась на плоской отмели из глины и камней, отливая отраженным светом.

Доктор Кастелли посмотрела на него.

– Нет, – твердо сказала она.

– У нас нет выбора. Если нас схватят, то застрелят.

Она перелезла первой, по щиколотку увязнув в грязи. Макнил спрыгнул рядом, упав на колени. Грязь хлюпнула под ногами, когда он, покачиваясь, поднялся и схватил доктора Кастелли за руку, притянув к стене.

Над стеной метались лучи фонариков и раздавались крики. Почти вплотную к их ногам легли круги холодного белого света.

– Их тут нет! – прокричал кто-то, и шаги тут же удалились, преследователи вернулись из переулка обратно на дорогу. – Обыщите сады!

– Пора, – прошептал Макнил и, не выпуская руку доктора Кастелли, потянул ее за собой вдоль стены.

Идти было тяжело, топкая глина не желала отпускать ноги. Когда они добрались до скального выступа, стало легче. Стена изгибалась вправо, где над головой проступали дома. В десятках окон над водой горел свет. Похоже, теперь в южной части Собачьего острова никто не спал. Все искали их. Они перебрались через скалы и валуны к кучке мусора, принесенной водой, – отбросам, которые общество бездумно выкинуло, не заботясь о природе, – и тут увидели темные контуры старой Фелстедской верфи, спускающейся к воде.

Они благополучно добрались до глубокой тени, которую отбрасывала верфь вдоль русла реки, и нашли ступеньки наверх. Но на верфи снова оказались на виду. Где-то за домами слышались голоса. Повсюду светились окна. На дальней стороне верфи еще одна лестница вела к маленькому причалу. К нему был привязан крохотный древний катер, вмещающий всего двоих, он мягко покачивался на волнах прилива. Макнил понял, что это единственный шанс убраться с острова.

Доктор Кастелли сбежала вслед за ним по ступеням, Макнил запрыгнул в лодку, и та опасно качнулась. Он сорвал щиток с приборной панели и ошалело уставился на спагетти цветных проводов. По идее, ему следовало знать, как действовать. Но Макнил всегда находился на стороне закона. Однако здесь должна быть какая-то логика, и он попытался проследить, какие провода ведут к замку зажигания.

Доктор Кастелли оттолкнула его в сторону.

– Дайте лучше мне, – сказала она. – У меня на родине в юности мы часто угоняли машины, чтобы покататься субботним вечером.

Она быстро разобралась в логике электрических цепей, вырвала зеленый и красный провод и зачистила их серебристые концы. Потом тронула одним другой, мотор закашлялся и стих.

– Дело дрянь, – сказала она. – Несколько неудачных попыток, и на верфь сбежится весь остров.

Макнил прикрыл заслонку подсоса.

– Попробуйте еще раз, – велел он.

На этот раз двигатель завелся и заурчал. Доктор Кастелли движением эксперта скрутила концы проводов, закрепив контакт, и пустила Макнила за штурвал. Двигатель работал вяло, и Макнил приоткрыл подсос, а потом прибавил газа. Воздух наполнился дымом и вонью дизеля.

– Отвязывайте лодку! – крикнул он, и доктор Кастелли перегнулась через борт и сняла петлю каната с деревянного кабестана на пристани. Макнил включил скорость, схватился за штурвал, и катер тронулся. Его нос задрался, а вода сзади вспенилась, они выскочили из тени верфи в главное русло реки.

Сзади послышались громкие гневные крики и несколько выстрелов. Макнил машинально пригнулся и увидел крошечные белые пузырьки, поднимающиеся из воды в тех местах, куда вошли нацеленные в них пули. Он удивился, зачем преследователям это понадобилось. Если они с доктором Кастелли и принесли с собой грипп, то все равно стрелять уже слишком поздно.

Он направил прыгающую на волнах лодку к противоположному берегу, чтобы не достали выстрелы, и обернулся к доктору Кастелли.

– Быстрее будет добраться туда на лодке. Около Глаза есть причал.

Она кивнула, и когда они приблизились к южному берегу, Макнил свернул на север, чтобы пересечь излучину реки, держась подальше от проснувшегося в страхе Собачьего острова.

Внизу раскинулась мешанина городских огней, беспорядочные районы, громоздящиеся друг на друга вдоль извивающейся змейкой на восток Темзы. Вестминстер и новое офисное здание для парламентариев, бетонный айсберг министерства обороны, две трети которого скрыты под землей. Справа – огни больницы Святого Фомы, а за ней – стройплощадка в парке Архиепископа, где всего двадцать четыре часа назад обнаружили кости Чой, что положило начало непредсказуемой веренице событий, которые непреклонно вели к этой развязке. После короткого перерыва на ночь скоро опять закипит строительство, рабочие будут суетиться под прожекторами как крохотные оранжевые муравьи. Слишком далеко, чтобы прийти на помощь. Даже если они посмотрят на колесо обозрения, оно не освещено и движется слишком медленно, чтобы привлечь внимание.