Питер Бенчли - Челюсти [litres]

– Что это?

– Открой и посмотри. Поговорим завтра. – Медоуз повернулся и пошел по дорожке к тротуару, где с включенными фарами и работающим мотором стояла его машина.

Броуди закрыл дверь и вскрыл конверт. Внутри лежала верстка редакционной полосы завтрашнего номера «Лидера». Две первые заметки были обведены красным карандашом.

СКОРБИМ…

В последние три недели Эмити пережил несколько последовавших одна за другой ужасных трагедий. Жители и гости города подверглись страшной угрозе, ни отвратить, ни объяснить которую не может никто.

Вчера Большая Белая Акула оборвала еще одну человеческую жизнь. Молодой океанограф из Вудс-Хоула, Мэтт Хупер, погиб в схватке один на один с морским чудовищем.

Можно обсуждать, благоразумно ли поступил мистер Хупер, предприняв свою дерзкую попытку. Но как бы мы ни назвали это – смелостью или глупостью, – невозможно сомневаться в мотиве, которым он руководствовался в этой смертельно опасной миссии. Мистер Хупер пытался помочь Эмити, он потратил свои деньги и свое время, чтобы вернуть мир и покой нашим отчаявшимся горожанам. Он был нашим другом и отдал свою жизнь за то, чтобы мы, его друзья, могли жить.

…И БЛАГОДАРИМ

С того первого дня, когда хищница появилась у наших берегов, на защиту горожан выступил человек, посвятивший этому все свое время. Этот человек – шеф полиции Мартин Броуди.

После первого нападения шеф Броуди хотел проинформировать жителей города об опасности и закрыть пляжи. Однако хор не столь благоразумных голосов, включая редактора этой газеты, убеждал его не делать этого. Не поднимай панику, говорили мы, и все обойдется. Мы ошибались.

Некоторые в Эмити не спешили извлечь из случившегося урок. Когда, после неоднократных нападений, шеф Броуди настаивал на продолжении закрытия пляжей, его подвергли нападкам и оскорблениям, ему угрожали. Кое-кто из самых истовых его критиков руководствовался не общественным благом, а личной выгодой.

Шеф Броуди стоял на своем и снова оказался прав.

Теперь шеф Броуди рискует жизнью, продолжая ту же миссию, что и Мэтт Хупер. Давайте же помолимся за его благополучное возвращение и поблагодарим его за необыкновенную твердость духа и честность.

– Спасибо, Гарри, – сказал Броуди.

Ближе к полуночи поднялся северо-восточный ветер; он со свистом прорвался через оконную сетку и ударил дождем по полу спальни. Броуди встал с кровати, закрыл окно и попытался уснуть, но тревожные мысли не улеглись. Он снова поднялся, надел халат, спустился в гостиную, включил телевизор и долго щелкал пультом, переходя с канала на канал, пока не наткнулся на «Уик-энд в отеле Уолдорф» с Джинджер Роджерс.

Удобно устроившись в кресле, он вскоре задремал.

Проснулся Броуди в пять. Телевизор гудел, на экране застыла контрольная сетка. Он выключил телевизор и прислушался к шуму за окном. Ветер стих и, похоже, переменился. Поразмышляв, стоит ли звонить Квинту, Броуди отказался от этой мысли, решив, что в море они выйдут в любом случае, даже если поднимется шторм. Он поднялся наверх и тихонько, стараясь не шуметь, оделся. Эллен спала с хмурой гримасой на лице.

– Я люблю тебя, ты же знаешь, – прошептал Броуди и поцеловал ее в лоб. Потом спустился по лестнице и, подчиняясь внезапному импульсу, заглянул в детские. Мальчики спали.

Квинт уже ждал Броуди на пристани – его высокая внушительная фигура в желтой клеенчатой накидке выделялась на фоне темного неба. Хозяин шхуны затачивал наконечник гарпуна на карборундовом камне.

– Я уже хотел позвонить вам, – сказал Броуди, натягивая дождевик. – Погода не помешает?

– Нет. Скоро разгуляется. А если и нет, это не важно. Она будет на месте.

Броуди взглянул на низкие, стелющиеся над морем облака.

– Темновато.

– Сойдет. – Квинт прыгнул с причала на палубу. – Идем вдвоем?

– Да, только мы. Вы ждете кого-то еще?

– Нет. Но я думал, что вы прихватите помощника.

– Вы знаете эту рыбу не хуже любого другого, и от еще одной пары рук большого толку не будет. К тому же это дело касается только нас двоих и никого больше.

Броуди ступил с пристани на транец, но спрыгнуть на палубу не успел, заметив в углу что-то, прикрытое куском брезента.

– Это что? – спросил он.

– Овца. – Квинт повернул ключ зажигания. Мотор чихнул раз-другой, запнулся и запыхтел в ровном, бодром ритме.

– Для чего? – Полицейский спрыгнул на палубу. – Собираетесь устроить жертвоприношение?

Квинт коротко и мрачно хохотнул.

– Может, и так. Вообще-то это наживка. Подадим ей завтрак, а потом и сами за нее возьмемся. Снимите кормовой швартов. – Он прошел вперед – убрать носовой швартов.

Взявшись за швартов, Броуди услышал шум автомобильного двигателя. На дороге появилась пара фар, скрипнули тормоза, и машина остановилась у пирса. Выскочивший из машины мужчина подбежал к катеру. Это был Билл Уитмен, репортер «Таймс».

– Едва успел, – сказал он, отдуваясь.

– Что вам нужно? – спросил Броуди.

– Хочу пойти с вами. Точнее, мне дали такое задание.

– Полная чушь, – бросил Квинт. – Кто вы такой, я не знаю, но со мной никто больше не пойдет. Броуди, отдайте швартов!

– Почему нельзя? – спросил Уитмен. – Мешать не буду. Может, даже пригожусь. Послушайте, это же новости. Если вы собираетесь поймать акулу, я хочу при этом присутствовать.

– Убирайтесь.

– Я возьму лодку и пойду за вами, – не сдавался репортер.

Квинт рассмеялся.

– Валяйте. Интересно посмотреть, найдется ли такой дурак, который согласится выйти с вами в море. А если уж выйдете, попробуйте нас найти. Океан большой. Броуди, бросьте мне веревку!

Броуди бросил на палубу кормовой линь, Квинт двинул вперед ручку дросселя, и катер отвалил от причала. Уитмен повернулся и направился по пирсу к машине.

Юго-восточный ветер боролся с приливом, и море у Монтока встретило их изрядным волнением. Катер пробивался сквозь волны, ныряя носом вниз и взметая фонтаны брызг. На корме подпрыгивала туша мертвой овцы.

Выйдя в открытый океан, Квинт взял курс на юго-запад. Качка уменьшилась. Дождь ослабел и едва моросил, и белые барашки уже не кувыркались на гребне волн.

Примерно через четверть часа после того, как они миновали мыс, Квинт сбросил ход.

Броуди посмотрел в сторону берега. Светало, и на горизонте отчетливо виднелась водонапорная башня – черный палец, выступающий над серой полоской суши. Свет на маяке еще горел.

– По-моему, до места мы еще не дошли, – сказал он.

– Нет.

– До берега не больше пары миль.

– Примерно так.

– Так почему остановились?

– Есть одно соображение. – Квинт протянул руку в направлении рассыпавшихся вдоль берега огоньков. – Там Эмити.