Питер Бенчли - Челюсти [litres]

– И что?

– Не думаю, что она будет сегодня далеко в море. Скорее, где-то между нами и городом.

– Почему?

– Не могу объяснить, но что-то подсказывает. Чутье.

– Два дня подряд мы находили ее дальше от берега.

– Или она находила нас.

– Что-то я вас не понимаю. Вы же сами говорили, что сообразительных рыб не бывает, а послушать вас теперь, так эта акула просто гений.

– Ну, так далеко я бы не заходил.

Квинт явно недоговаривал, и Броуди не понравилась его уклончивость и хитроватый тон.

– Что за игру вы ведете?

– Никаких игр я не веду. Если ошибаюсь, значит, ошибаюсь.

– И тогда завтра поищем где-то в другом месте. – Броуди надеялся, что рыбак ошибается и они получат еще один день отсрочки.

– Или сегодня, но попозже. Но мне думается, долго ждать не придется. – Квинт заглушил двигатель, прошел к корме, поставил на транец бак с приманкой и вручил полицейскому черпак. – Приступайте. – Он стащил брезент с мертвой овцы, накинул ей на шею веревку, завязал узел и положил животное на планшир. Потом ударом ножа распорол овце брюхо, выплеснул в воду внутренности, а когда их разнесло футов на двадцать, бросил тушу, закрепил свободный конец веревки на судовой утке и прошел на нос. Оттуда Квинт принес два бочонка с веревками и наконечники гарпунов. Бочонки он поставил по обе стороны от транца, положил рядом с каждым по мотку веревки и насадил на древко наконечник.

– Ну вот. А теперь посмотрим, сколько придется ждать.

Небо просветлело, но оставалось серым – день выдался пасмурный. На берегу один за другим гасли огоньки.

Броуди тошнило от вони из бачка с приманкой, и он уже жалел, что не съел чего-нибудь дома перед тем, как уйти.

Квинт сидел на ходовом мостике, наблюдая за ровным дыханием моря.

От долгого сидения на жестком транце у Броуди болела задница и рука, работавшая черпаком, налилась тяжестью. Он поднялся, потянулся и, повернувшись от кормы, опробовал другое движение.

Жуткая акулья голова возникла совершенно внезапно, вынырнув из воды в каких-то пяти футах от него, так близко, что он мог бы, наклонившись, дотронуться до нее черпаком, – черные глаза глядели прямо на него с серебристо-серой морды, растянувшаяся в стороны пасть знакомо ухмылялась.

– Боже! – пробормотал Броуди, с ужасом представляя, как чудовище смотрело ему в спину, пока он стоял, отвернувшись. – Она здесь!

Квинт в одну секунду слетел вниз по трапу и прыгнул на транец, но голова ушла под воду, а секундой позже врезалась в транец. Зубы вонзились в дерево, голова мотнулась из стороны в сторону. Броуди ухватился за скобу, но отвести взгляд от немигающих черных глаз не смог. Шхуна дернулась раз, другой, третий… Квинт поскользнулся и упал на колени на транце. Акула разжала челюсти и ушла под воду. Шхуна выровнялась.

– Ждала нас! – воскликнул Броуди.

– Знаю.

– Но как…

– Не важно. Теперь она наша.

– Она наша ? А вы видели, что она сделала с лодкой?

– Встряхнула как надо, а?

Державшая овцу веревка натянулась, дернулась и обвисла.

Квинт выпрямился и поднял гарпун.

– Ну вот, овцу забрала. Через минуту вернется.

– А почему она взяла ее не сразу?

– Манерам не обучена, – ухмыльнулся рыбак. – Ну, давай же, сучка, выходи. Выходи и получи, что причитается.

Броуди уже видел признаки горячки на лице Квинта: лихорадочный блеск в глазах, растянутые в злобной гримасе губы, напрягшиеся жилы на шее, побелевшие костяшки пальцев.

Катер снова вздрогнул – снизу в днище ударило что-то тяжелое и массивное.

– Что она делает? – забеспокоился Броуди.

Квинт перегнулся через борт.

– Выходи, сучка! Давай, покажись! Ну что, слабо`? Ты, дрянь, меня не утопишь – раньше я до тебя доберусь!

– Что значит – не утопишь? Что она делает?

– Пытается прокусить дыру в днище этой гребаной посудины, вот что! Посмотрите там, внизу. Выходи, чертова потаскуха! – Квинт поднял гарпун.

Броуди опустился на колени, поднял крышку люка над машинным отделением и заглянул в темную, пахнущую маслом дыру. На полу плескалась вода, но она была там всегда, а новых пробоин он не увидел.

– По-моему, все в порядке. Слава богу.

Ярдах в десяти справа от кормы появились спинной плавник и хвост. Они приближались.

– Иди, иди, сюда, – проворковал Квинт. – Иди ко мне. – Он стоял, широко расставив ноги, положив на бедро левую руку и высоко подняв правую, с гарпуном.

Рыбак бросил его, когда рыба была в нескольких футах от катера.

Удар пришелся в спину, перед спинным плавником. А потом акула врезалась в корпус, и корма ушла в сторону, а Квинта отбросило назад, и он стукнулся головой о подножку кресла. По шее поползла струйка крови. Но уже в следующий момент он вскочил и закричал:

– Получила? Я достал тебя, дрянь! Достал, сука драная!

Акула ушла вглубь, и привязанная к наконечнику гарпуна веревка побежала вслед за ней, а когда размоталась до конца, бочонок соскочил с транца и тоже исчез из вида.

– Утащила с собой! – сказал Броуди.

– Ненадолго, – отозвался Квинт. – Она вернется, и мы подколем ее еще, и еще, и еще. А когда выдохнется, будет наша.

Уверенность рыбака передалась и Броуди, испытавшему и восторг, и прилив энергии, и облегчение. Он как будто освободился от тумана смерти и даже не удержался от радостного возгласа. Но тут же заметил красную полосу на шее у Квинта.

– У вас кровь!

– Давайте еще бочонок! – крикнул Квинт. – Несите сюда. И не запутайте веревку. Мне надо, чтоб она бежала как по маслу.

Броуди пробежал на нос, отвязал бочонок, перекинул через руку и вернулся на корму.

– Вон, уже идет! – Квинт указал влево. Бочонок выскочил на поверхность и запрыгал на волнах. Рыбак потянул привязанную к древку веревку и поднял его на борт, а потом насадил на древко новый наконечник.

– Всплывает!

Акула вынырнула в нескольких ярдах от катера. В этот момент она походила на поднимающуюся перед запуском ракету – сначала морда, потом грудные плавники, дымчато-белое брюхо, брюшной плавник…

– Вижу, дрянь! Всю тебя вижу! – крикнул Квинт и, подавшись вперед всем корпусом, метнул гарпун в акулье брюхо. Громадная рыбина хлопнулась о воду, подняв фонтан брызг.

– Получи! – прохрипел Квинт, провожая взглядом вторую убегающую за борт веревку.

Катер снова вздрогнул, и в глубине его что-то хрустнуло.

– Никак не угомонишься? – рыкнул Квинт. – Ну, нет, больше ты здесь ни до кого не доберешься. – Он пробежал вперед, завел двигатель, и катер двинулся прочь от покачивающихся на воде бочонков.

– Есть повреждения? – спросил Броуди.

– Небольшие имеются. Мы идем сейчас с креном на корму. Возможно, проломлен корпус. Но беспокоиться не о чем. Воду мы откачаем.

– Ну, тогда все, – довольно сказал Броуди.