Владимир Колычев - Вечность и еще два дня

Полина удержала себя от резких движений, спокойно поднялась, вышла из дома, завела трактор. Солярки хватит километров на сто, но так ей больше и не нужно. Нельзя путешествовать по большим дорогам на чужом тракторе, полиция остановит, придется объясняться. Бросит она трактор, пересядет в автобус или в электричку, спокойно доберется до Москвы.

Ружье бы с собой взять, но нельзя. Даже в лесу запрещено охотиться без разрешения и с чужим ружьем, а в Москве и подавно. Арестуют ее, посадят, а Варваре только того и надо. Еще и родительских прав лишат.

Полина вернулась в дом, собрала все свои лучшие вещи в одну сумку. Вадим одно время любил ее, обновки покупал, платья, дубленку роскошную подарил, сапоги на каблуках. Можно было бы приодеться прямо сейчас. Но вдруг трактор сломается и ей придется по лесу пешком идти? Может, сначала домой заглянуть, а потом уже в Москву отправляться?

— Ты не можешь меня здесь бросить, — сказал Миша.

— Не могу, — подтвердила она, устало опускаясь на скамью. — Я тебя знаю, если выживешь, заявишь на меня. Сколько мне дать могут? Варвара тебе еще и доплатит.

— Плохо ты обо мне думаешь.

— Какое же ты ничтожество! — Полина презрительно скривилась.

— Я не сдам тебя.

— Так я тебе и поверила!

— Я перед тобой дико виноват. Но ты должна меня понять.

— Ни за что.

— Я думал, с тобой будет просто, сделаю предложение, поженимся, а ты на меня и смотреть не захотела. Как будто я никто.

— Значит, чувствовала я в тебе гниль.

— А Вадиму сразу дала! Думаешь, я не обиделся? И Антошка от него. А я своих детей от тебя хотел. Кира не могла мне принести, у Ларки не получалось. Я через это и Вадима понимал.

— Заткнись!

Полина вдруг поняла, что ее стошнит, если Миша не замолчит. Кто давал ему право решать за нее? Как посмел он продать ее Варваре?

— А потом я понял, что не прав.

— Заткнись! — крикнула она.

Но Миша не унимался.

— А Гавриловых ты так просто не возьмешь. Есть у них там один знакомый. Очень серьезный человек.

— Ты откуда все знаешь?

— Она мне говорила. Варвара, может быть, еще любит меня.

— Она всегда была извращенкой, — съязвила Полина.

— Ей и сейчас нравится со мной. Только мне почему-то не холодно, не жарко. В жар меня только от тебя бросает.

— Не набивай себе цену. Дерьмо ты самое натуральное.

— Я теперь на твоей стороне.

— Да заткнись ты! — Полина не выдержала и запустила в Мишу пустой кружкой.

Но уезжать она не стала, вышла из дома, заглушила трактор, вернулась, навела порядок, еще и ужин приготовила. Нужно же было чем-то себя занять, чтобы мысли дурные в голову не лезли.

Лед опасно прогнулся под ногами, затрещал. Полина не стала пытать судьбу, повернула назад. Ей и хотелось бы надергать ершиков на уху, но ничего, суп с рыбными консервами тоже вполне съедобен.

С тонкого льда она сходила осторожно, спиной вперед, вышла на берег, наступила на сырую, размокшую от талого снега землю. Только тогда Полина развернулась и нос к носу столкнулась с Кириллом. Он был в том самом охотничьем костюме, с рюкзаком за спиной и с двуствольным ружьем на плече. На поясе у него красовались широкие ножны от охотничьего ножа, которого в них почему-то не было. Потерял? А чего тогда он руку за спиной держит?

— Привет! — сказал Кирилл и улыбнулся.

Это была самая настоящая улыбка Иуды. Достаточно было посмотреть в его хитрые, бегающие глаза, чтобы понять, что так оно и есть.

Вдобавок Полина знала, кто такой Кирилл. А отсутствие ножа ставило восклицательный знак в сигнале бедствия, который выдало ее сознание. Полина все поняла. Еще она подумала о том, что Антошка может навсегда остаться с Варварой.

— Привет, — сказала она.

Пружина в ней разжалась, руки пришли в движение, но и Кирилл уже перешел к тому, ради чего сюда и пришел. Он вывел из-за спины руку, в которой держал нож. Полина толкнула его в грудь в тот момент, когда он собрался ее ударить. Она сделала это с необычной для себя силой, которую порождало отчаяние матери.

Кирилл упал на спину и посмотрел на нее шальными от удивления глазами. Ружье соскользнуло с его плеча, съехало на локоть. Одной рукой Полина схватилась за приклад, другой — за ствол, но Кирилл крепко вцепился в ремень.

Полина с дикой силой, быстрыми рывками тянула ружье к себе. Кирилл не отпускал ремень, поднимался, падал, а она продолжала тащить его за собой к дому. Он махал ножом, пытался ударить ее по рукам, однако не дотягивался до них. Но в конце концов острие все же скользнуло по кисти, рассекло кожу. При этом Кирилл еще и с силой дернул за ремень, вырвал ружье из рук Полины.

Она развернулась и бросилась к дому.

— Стой, сука! — выкрикнул Кирилл и вскинул ружье, но что-то у него не заладилось.

Полина была уже у самого дома, когда он выстрелил сразу из двух стволов, чтобы наверняка. Но ей повезло, она поскользнулась, упала и больно приложилась подбородком о камень, который заменял крыльцо. Из глаз ее брызнули слезы вперемешку с искрами, но это не помешало Полине подняться.

Дверь была открыта. Она заскочила в сени, где хранились лопаты, грабли, ломы и прочие инструменты. Под руку Полине попались вилы, она схватила их. В этот момент вслед за ней в дом и ворвался Кирилл. Он не стал перезаряжать ружье, чтобы не терять время, собирался добить ее ножом, но напоролся животом на вилы.

— Сам ты сука! — заорала Полина, опьяненная нежданной победой и с еще большей силой нажала на вилы, всадила зубья на всю глубину, давила до тех пор, пока Кирилл не выпустил нож из рук.

— Твою мать! — прохрипел он, брызгая слюной, красной от крови.

Глаза, выпученные от страха и боли, мутнели, стекленели.

Полина потрясенно посмотрела на своего несостоявшегося убийцу и заявила:

— Это тебе за все!

Полина оттолкнула его от себя, выпустила из рук вилы. Кирилл упал на спину, вцепился руками в пол, напрягся, как будто пытался подняться, задергал ногами. Однако оказалось, что это были всего лишь предсмертные конвульсии. Длились они всего ничего.

— Что там у тебя? — осторожно поднимаясь с кровати, спросил Миша.

Это привело ее в чувство. Но злости в душе Полины не убавилось, как раз наоборот.

Рядом с Кириллом валялось ружье, но стволы его были пустыми, а патроны искать некогда. В комнате на гвоздике висело другое ружье, заряженное. Полина еще думала взять его с собой, когда шла к озеру, но забыла, зато сейчас вспомнила. Она ворвалась в комнату, схватила двустволку, направила на Мишу.

Тот мигом сошел с лица от страха, побледнел. Уж он-то знал, что Полина запросто может нажать на спуск.

— Не делай глупостей! — заявил Миша.

— Это же ты Варваре позвонил, да? Предупредил ее!

Упустила она Мишу, проглядела момент, когда он звонил в Москву, и едва не поплатилась за это жизнью.