Вульф Дорн - Мое злое сердце [litres]

– Хорошо, Дора. А меня зовут сестра Марион. Будь умницей, а я принесу тебе что-нибудь попить.

Она вышла из палаты, а я пыталась понять, что же со мной произошло. Острый приступ шизофрении – единственное объяснение, пришедшее мне в голову. Но почему? Такое не случается как гром средь ясного неба. Хорошо, в последние дни я много чего пережила, я находилась под воздействием стресса, но этих причин недостаточно.

– Вот, держи, – сказала сестра, протягивая мне пластиковый стаканчик с водой.

Я не слышала, как она подошла. Значит, мое сознание все еще где-то витало. Я жадно выпила воду, пока сестра что-то складывала в мой шкафчик.

– Мне пришлось постирать твои вещи, Дора. У тебя была сильная рвота.

– Что со мной произошло?

– Тебе лучше доктор объяснит. Он сегодня уже заходил и вновь появится ближе к вечеру.

Слезы выступили у меня на глазах – я не смогла их удержать. Мой злейший кошмар стал реальностью. Они снова затолкали меня в «мельницу для мозгов». «Психушка, дорогуша, – услышала я слова злого сердца в своей голове. – Это самое подходящее для тебя место, фрик!»

– Я хочу увидеть маму.

– Она ушла полчаса назад, – сказала сестра Марион и снова подошла ко мне. – Но она скоро вернется. И молодой человек тоже.

– Какой молодой человек?

– Юлиан. Он уже дважды заходил и спрашивал о тебе. Но здесь женское отделение, мы не можем его пропустить. Он твой друг?

– Не ваше дело.

Она пожала мощными плечами:

– Тут ты, конечно, права. Могу я что-то еще для тебя сделать?

– О да. Позвольте мне уйти.

Она сочувственно улыбнулась:

– Я не могу это сделать, Дора. Чуть не забыла! Посмотри-ка, что я нашла.

Она что-то протянула мне толстыми пальцами. Сначала я не могла понять что. Голубой, небольшого размера листок бумаги. Взяв его в руки, я поняла, что это купюра в двадцать евро.

– Завалялось в кармане твоей куртки, – пояснила сестра Марион. – Там у тебя дыра в подкладке. Чуть было не выстирала куртку вместе с деньгами. Доставала оттуда слипшуюся жвачку и нашла вот это.

Я уставилась на купюру, и пелена перед глазами сразу развеялась. Вместо нее возникла четкая картинка. Пока сестра говорила что-то еще, выходя из палаты, я видела себя стоящей в кассе супермаркета. Чуть ли не вечность я искала эту купюру, сомневаясь в собственном рассудке. Слезы снова покатились по моему лицу.

– Я не сумасшедшая. Вы все ошибаетесь, – сказала я. – Я. Не. Сумасшедшая!

Через какое-то время ко мне в палату зашел доктор Форстнер. Он лечил меня во время моего пребывания в клинике для детей и подростков. Доктор поставил стул рядом с моей кроватью и сказал, что приехал сюда специально из-за меня.

– Через пару дней я смогу тебя перевести в свою клинику, но только когда ты будешь достаточно стабильна. До тех пор тебе придется находиться в этой одиночной палате.

Своими словами «достаточно стабильна» он хотел подчеркнуть, что медики опасаются новых приступов с моей стороны, из-за которых меня поместили в закрытую клинику. Доктор Форстнер был высоким приятным мужчиной с темными волосами и внимательными глазами, которые сегодня казались усталыми. Можно было предположить, что позади у него тяжелый день. Он выглядел озабоченным. И его озабоченность имела прямое отношение ко мне.

– Почему, Дора? – спросил он, когда сестра Марион вышла из палаты. – Почему?

– Что почему? О чем вы?

Он положил ногу на ногу. Стул скрипнул под его весом.

– Дора, я был уверен, что наша терапия пошла тебе на пользу и что у доктора Норда ты в хороших руках. Но, вероятно, я был не прав. Поэтому мне очень хотелось бы знать, что произошло. С твоей точки зрения.

Я села на край кровати:

– Вы все равно мне не поверите.

– Твоя мама поведала мне: тебе казалось, будто ты видишь мертвого мальчика и что этот мальчик – не Кай.

Я молчала.

– Она также рассказала, что ты веришь в некий заговор, в котором кого-то убили, и пытаешься всех вокруг убедить в своей правоте.

Я продолжала молчать. Доктор Форстнер пристально посмотрел мне в глаза. Я постаралась выдержать его взгляд и его темно-коричневый цвет, напоминавший мне землю. Но это давалось мне все труднее.

– Ты поэтому приняла таблетки? – спросил он. – Чтобы обратить на себя внимание?

– Что вы, черт возьми, имеете в виду?

– Передозировку нефаролом, которую выявил твой анализ крови. – Психиатр не спускал с меня глаз, будто хотел уловить реакцию на свои слова.

Его взгляд и слова разозлили меня.

– Какая еще передозировка? Я принимала, сколько мне прописали.

– Значит, не было передозировки?

– Нет, нет и еще раз нет, дьявол вас возьми!

– А как ты тогда объяснишь, что чуть не отправила себя на тот свет?

– Что? Что вы такое говорите?

На какое-то время в палате воцарилась гробовая тишина. Слышен был только приглушенный крик женщины в дальней палате.

– Тебе крупно повезло, – сказал наконец доктор Форстнер. – Организм быстро отреагировал на медикаменты, и часть препарата вышла с рвотой. Между тем все было очень и очень серьезно.

– Это все чушь, – резко возразила я. – Я не принимала нефарол. Только ту дозу которую прописал мне доктор Норд.

– Нет, Дора. В твоей крови было больше. Намного больше.

– Правда? Откуда он там взялся?

– Ты сама не знаешь?

В отчаянии я сжала руки в кулаки. Разумеется, я знала, кто это сделал, – тот, кого Кевин назвал дьяволом! – но мне было ясно, что, если я скажу правду, это недалеко меня заведет, раз все убеждены в моем безумии. Я должна аргументировать как-то иначе.

– Вам это не кажется странным, доктор? Неужели кто-то захочет добровольно превратить себя в зомби? Вы в это верите?

Доктор Форстнер молчал.

– Сколько таблеток я должна была проглотить, чтобы получить передозировку?

– Как минимум пять-шесть.

– Вот! – восторжествовала я. – В моей же упаковке было всего три таблетки. Скажите маме, пусть она проверит. Готова поспорить, что все три до сих пор на месте.

– Ты, возможно, забыла, что мы с тобой обсуждали на терапии, – сказал доктор Форстнер. – Отрицание поступков – защитная реакция, вызванная чувством вины. И это причина, почему ты многое не можешь вспомнить.

– Теперь я знаю, что поднималась в комнату Кая, если вы это имеете в виду, – сказала я. – Знаю, что там что-то произошло. Но с моим отравлением это никак не связано. Я не брала эти чертовы таблетки. Это я знаю точно!

Доктор Форстнер кивнул и встал.

– Пожалуй, хватит на сегодня, Дора. Советую тебе немного отдохнуть и поспать. Когда тебе будет лучше, мы продолжим разговор. – Он направился к двери.

Я соскочила с кровати, едва не упав, так как ноги по-прежнему были ватными, но ярость заставила меня удержаться в вертикальном положении. Он не поверил мне. Никто мне не верил. Я была для всех них только фриком.