Камилла Гребе - Оцепенение

Из-за звона ключей я не слышу шагов на лестнице. А может, из-за мыслей о Самуэле.

Потом все происходит стремительно.

Кто-то хватает меня за руку и сильно сжимает.

Я вижу в темноте огромного мужика с бритой головой и невольно вскрикиваю.

Он еще крепче сжимает мне руку и приказывает замолчать.

– Ты мать Самуэля? – шипит он.

У него сильный акцент. Какой-то восточноевропейский. Может, Польша. Или Прибалтика.

– Да, – выдыхаю я. – Я мама Самуэля.

Хватка ослабляется.

– Где он?

– Я не знаю, – говорю я правду. – Я его выгнала из дома. Не прямо выгнала, попросила уйти. Мы поссорились… и… Самуэль плохо себя вел. Я подумала, что нам нужно взять паузу… То есть…

Мужчина выпускает мою руку и изо всех сил бьет кулаком по стене.

– Где ? – ревет он. – Где он сейчас?

– Я не знаю, – шепчу я. – Я пыталась до него дозвониться, писала ему, но телефон отключен. И я уже ужасно жалею, что выгнала его. Ничего бы не произошло, если бы я его не выставила, точнее, не сказала бы ему…

Громила меня перебивает:

– У него есть кое-что, что ему не принадлежит.

Я не отвечаю, не знаю, что сказать, думаю только о пластиковых пакетиках с белыми порошком, которые выбросила в помойку.

Мужчина снова хватает меня за руку, но уже мягче, словно чтобы привлечь мое внимание.

– Передай ему, что я был здесь, – говорит он, выпускает мою руку и идет вниз по лестнице.

– Хорошо, – отвечаю я. – А вы кто?

Я тут же раскаиваюсь в том, что этот вопрос слетел у меня с языка. Словно о Самуэле спрашивал обычный человек, а не «опасный преступник», как сказали полицейские, приходившие ко мне на работу.

– Он знает, – отвечает мужчина, не останавливаясь.

Шаги затихают, и я остаюсь одна в темноте.

Почувствовав руку Малин на плече, я поднимаю глаза.

– Поехали? Ты потом в больницу?

Я киваю и кладу в рот последнюю булочку.

Сегодня суббота. Мы работаем полдня. В расследованиях убийств нет выходных. И сегодня день с большой буквы Д. Сегодня врачи начнут снижать дозу медицинских препаратов.

Но не ради Нади я еду в больницу, а ради Афсанех.

Встав, поправляю розовую рубашку, сегодня даже выглаженную.

Признак выздоровления.

Дайте подходит к нам и окидывает меня взглядом. Взгляд замирает на желтом шелковом платке в нагрудном кармане моего пиджака.

– Вот оно как, – хмыкает он с таким видом, словно его худшие подозрения подтвердились.

Малин улыбается и подмигивает мне.

– Мы будем в малом конференц-зале, – сообщает она и бодрой походкой идет прочь по коридору.

Если бы не живот, сложно было бы поверить в ее беременность, она быстрая и гибкая, как танцовщица.

Мы заходим в помещение и садимся за круглый белый стол.

Я рассказываю о встрече с Мануэлем Дос Сантосом – прокурором и руководителем предварительного расследования. Это дело у них в приоритете, и нам обещали выделить дополнительные ресурсы.

– Он просит пока не общаться с журналистами, так что, если будут звонить, без комментариев. Малин, что у тебя?

Малин листает бумаги.

– Как вы уже знаете, ДНК-анализ подтвердил, что покойный Юханнес Ахонен.

– Это мы уже слышали, – хмыкает Дайте.

Малин делает паузу, несколько раз моргает и продолжает:

– Я проверила сотовый Ахонена и данные по банковской карте незадолго до его пропажи. Последний звонок был сделан третьего марта. Исходящий, он длился десять минут пятнадцать секунд.

– Кому он звонил? – интересуюсь я.

– Бьянке, своей девушке. Я проверяю все номера, на которые он звонил. Но уже ясно, что большинство звонков были маме Тууле, Бьянке и приятелям, с которыми мы уже связывались. Пару номеров отследить не удалось, поскольку они привязаны к анонимным сим-картам.

– А что с банковской картой?

– В последний раз использовалась на бензозаправке в Юрдбру. Покупка на сумму…

Малин делает паузу и ищет цифры в бумаге перед собой.

– Сорок три кроны.

– Хот-дог? – пробую угадать.

– Снюс, – демонстрирует свою коробочку жевательного табака Дайте.

– Именно так, – подтверждает Малин. – Я уточнила. И вообще никаких значительных или подозрительных покупок и транзакций по карте в феврале и марте. Обычная банковская история. По крайней мере, на поверхности.

– А что с кругом друзей?

Малин кивает и потягивается, чуть ли не опираясь животом в стол.

– Я говорила с тремя близкими друзьями и двоюродным братом. Они подтверждают рассказ девушки. Ахонену никто не угрожал. Только один был в курсе, что Ахонен брал деньги в долг, но он не знает, у кого. Сказал только, что друг сильно переживал из-за того, что не мог вернуть долг, и пытался одолжить у кого-нибудь еще, чтобы решить проблему.

– О какой сумме шла речь?

– Пара сотен тысяч, – отвечает Малин. – Это все, что он сказал.

– Людей убивали и за меньшие суммы, – сухо констатирует Дайте.

Он смотрит на доску, к которой мы прикрепили фото из базы данных полиции Ахонен, сделанное, когда ему было семнадцать.

На снимке вид у него испуганный, словно он уже тогда знал, какая печальная судьба его ждет.

Рядом с фото другие снимки – разбухшего тела в покрывале, перемотанном цепью, и карта местности, где крестиком помечено место ужасной находки.

– Поступали ли крупные суммы на счет? – спрашиваю я.

– Ты про долг? – уточняет Малин. – Я проверила историю за последний год и не нашла ничего подозрительного. Наверно, долг был наличными.

– Возможно. Кто-нибудь из опрошенных высказывал предположения о том, что случилось с их приятелем?

Малин качает головой.

– Только у одного из них были соображения, у того, что знал о долге. Он думает, что Ахонена убили из-за того, что он не вернул долг. Если, конечно, речь идет об убийстве, это еще надо установить.

– Эти судмедэксперты… – фыркает Дайте. – Готов поспорить, она считает себя выше того, чтобы предположить причину смерти.

Малин продолжает как ни в чем не бывало:

– Еще он сказал, что у Ахонена были разногласия с сомалийскими ребятами, но он сомневается, что они могли пойти на убийство. По его мнению, им лет пятнадцать. Но я попросила коллег из отдела по работе с несовершеннолетними преступниками проверить эту информацию.

– Молодец! А частички кожи под ногтями Ахонена? Результаты экспертизы что-то дали?

Малин вздыхает:

– Нет. Будет чудом, если им удастся выделить ДНК. Я говорила с нашим администратором, женщиной, которая координирует все тесты, и она меня обнадежила. По ее словам, несмотря на то, что тело долго было в море, оно, судя по всему, находилось на большой глубине, где вода холоднее и беднее кислородом. Благодаря газообразованию тело всплыло на поверхность, его прибило волнами к берегу, и вскоре обнаружили, что дает шанс на успех.