Катажина Бонда - Очкарик

Теперь Сташеку хотелось лишь, чтобы кто-нибудь довел дело до конца, потому что сам он будет не в силах затянуть петлю на ветке и сунуть в нее голову. Он уже не верил ни в Бога, ни в отчизну, ни в какую бы то ни было честь. Это был не героизм во имя высоких целей, а жестокая, бессмысленная расправа над невинными людьми. Именно так он это видел.

В банде Бурого были католики, православные и два еврея. Все они воевали за независимость Польши. Боролись с коммунистами. Им повезло — они свято верили в свою правоту. Смерть врагам отчизны. Польша для поляков. Этими простыми лозунгами они оправдывали свой садизм. Сташека они считали трусом, хотя — факт — чистокровным поляком, пусть сами были первостатейным отребьем.

По окончании расправы все пятьдесят тел пинками столкнули в землянки, словно мешки с картошкой. Сташек не смотрел на это. Он сел на корточки и ковырял землю. Один из возниц уронил складной нож в деревянной оправе, торчавший теперь острием вверх, словно укол совести. Человек не успел пустить нож в дело. Нож был чистый, острие сверкало на солнце. Сташек поднял его и вгляделся в слова, выжженные кириллицей на деревянной ручке: «Хлеб наш насущный». Сташек подумал, что кто-то сделал этот нож, чтобы резать им хлеб, а не человеческие тела. И, даже имея его при себе в чрезвычайной ситуации, не смог воспользоваться, чтобы защитить себя. Галчинский сжал ладонь на рукоятке и без колебаний вырезал на одном из деревьев православный крест. В это время к нему подошел Бурый. Сташек резко повернулся, заслонил собой вырезанный крест и направил нож на Раиса. Неуклюжая попытка нападения лишь развеселила командира.

— Сожги это. — Бурый сунул Сташеку в руки грязный сверток.

Галчинский опустил нож. Он смотрел на Раиса и понимал, что не сможет причинить ему вреда. Ему хотелось жить. Любой ценой. Мундир Бурого был весь в маленьких кровавых точках. Кое-где виднелись фрагменты мозга, волос жертв. Райе отряхнулся, словно это были крошки, оставшиеся после завтрака, поправил съехавшую фуражку. Герб опять принял правильное положение. Кто-то подал ему шинель, прикурил сигарету. Бурый выпустил дым носом и сказал:

— Ты никогда никому не скажешь, что здесь произошло.

— Так точно, — автоматически ответил Сташек и с удивлением посмотрел по сторонам, искренне удивляясь, что не разделит судьбу погибших. Он хотел спросить, почему его оставили в живых, но не успел.

— Эта кровь пролита за отчизну. Тебе будет прощено.

— Я буду молчать, — поклялся Галчинский.

— Ты должен молчать, — признал Бурый. — Все мы видели, как падал тот ребенок. Это была ненужная жертва. Но на совести каждого из нас есть такие. На войне как на войне.

Потом Сташек показал им безопасную обратную дорогу через лес и смотрел, как они уезжают. Никто не разыскивал банду. Ни погони, ни милиции. Когда люди Раиса исчезли за горизонтом, он разжег костер и заглянул внутрь пакета, завернутого в макатку с белорусским орнаментом. Высыпал в огонь документы убитых возниц. Полностью сгорел лишь один — Залусского. Остальные Сташек вытащил из огня в последний момент. У этих только чуть обгорели обложки. Он опять завернул их в полотенце вместе с найденным ножом и двинулся пешком домой, в свою деревню. Он чувствовал, как сверток жжет ему грудь, но шагал дальше.

Сташек шел два дня. Спал в лесу. Во рту за все это время не было ничего, кроме снега, но он не чувствовал голода. Добравшись до деревни, он увидел пепелище. В соседнем селе люди окружили его и, перебивая друг друга, начали рассказывать, что произошло. В толпе погорельцев он заметил Миколая Нестерука и отвернулся.

Матери Сташек сказал, что Бурый отпустил его еще перед задержанием возниц. Он соврал, что командир 3-й Вильнюсской бригады помнил его отца с фронта. Мать плакала, слушая рассказы о героических подвигах своего мужа, но запретила кому-либо об этом рассказывать.

— Сейчас это не в чести, — пояснила она.

Неделей позже Сташек принимал участие в общем тайном богослужении католиков и православных в память о невинных людях, погибших в окрестностях Хайнувки. Власти города оказали помощь жертвам погрома. Сташека похлопывали по плечу как единственного выжившего мужчину в Залусском и соседних деревнях. Небольшую группу детей и женщин, которые тоже уцелели и были наследниками сельскохозяйственных земель, расселили по другим деревням и помогли построить дома. Некоторые, в том числе и сам Сташек, переехали в город и получили работу на хайнувской пилораме. Возниц никто не искал. Никто о них не говорил. Сташек тоже старался забыть о массовой казни под Пухалами.

Землянка, в которой жили они с матерью, заросла травой этим же летом. Изумрудный ковер достигал щиколоток Сташека, когда Анеля Бондарук, дочь директора хайнувской школы, подошла к нему на партийном торжестве и шепнула, что, если он захочет, то они могут когда-нибудь пойти в кафе-мороженое. Сташек захотел. Следующее воскресенье обещало быть жарким. И было таким. Анелю не смущали никчемный рост Сташека и его косой глаз.

Розыск бригады Бурого начался только в конце марта. Самого командира и нескольких его ближайших соратников, в том числе Акулу, органы госбезопасности задержали на юге Польши через два года, в ноябре. В то время Сташек уже был мастером лиственного цеха на хайнувской пилораме. У него в подчинении были семьдесят рабочих из близлежащих деревень, которым он лично помог получить эту работу. Они были очень благодарны Галчинскому и на каждые именины приносили ему горилку, которую он выпивал после работы в полном одиночестве. Несколько месяцев спустя они с Анелей переехали в служебную квартиру и успели сделать ремонт до рождения сына. Мальчика назвали Петром. Тесть предложил дать внуку его фамилию. Белорусская фамилия в этих местах была более уместной. Сташек был не против. Еще через год из их квартиры исчезла буржуйка, которую заменила кафельная печь, что в те времена считалось особым шиком.

Когда Петр пошел в первый класс, на новых географических картах больше не значилась деревня Залусское. Остатки домов погорельцев люди разобрали на дрова. Выжившие после погрома жители деревни поселились в соседних селах. На месте Залусского осталась только утоптанная земля.

Хайнувка, 2014 год

Люди шли живой цепью с интервалом в три метра. Пробирались сквозь кусты и лесную чащу. Большинство освещало себе путь мощными фонариками. Кто смог, притащили в лес топливные генераторы. На полянах было светло как днем. Ничего не понимающие животные то и дело проскакивали у ног. Несколько пьяных свадебных гостей едва не пострадали от стада лосей, ослепленных ярким светом.

Полиция разогнала толпу во избежание паники. Кроме добровольцев вызвали еще команду МЧС из области. Помощь пришла и из соседнего района. К поискам подключились пожарные, скауты-харцеры и все добровольцы из гостей. Пиротехники выпускали в небо осветительные ракеты. Девушка словно сквозь землю провалилась.