Тереза Дрисколл - Это не сон [litres]

– А может быть, они просто не знают, как ты думаешь? Эти новички. Ведь если они из другого района, то и знать обо всём этом никак не могут. Хотя лично меня удивляет мать Джил. Здесь есть некий моральный аспект, не согласен? Ничего не сказать новым постояльцам – я хочу сказать, если они из другого региона…

И опять-таки разгадку я узнала быстрее, чем ожидала, вдруг оказавшись в понедельник на школьной игровой площадке рядом со вновь прибывшей. К моему большому удивлению, ее дети были аккуратно одеты в положенную серо-зеленую форму; и хотя было видно, что они нервничают, оба позволили своим новым учителям увести себя в классы. Девочка, которая была помладше, оказалась в подготовительном вместе с Беном, а мальчик – в первом.

– Надеюсь, что с ними всё будет в порядке. – Голос матери прозвучал так тихо, что сначала я не поняла, говорит ли она со мной или сама с собой.

– Я в этом уверена. Это очень милая школа. Кстати, меня зовут Софи. Мой сын Бен ходит в подготовительный класс. Учительница у них действительно отличная.

– Здо́рово. Спасибо. Я – Шарлотта. Но большинство знакомых называют меня Чарли. Мы только что переехали.

– Да. Я знаю.

Мы направились к воротам, и женщина пошла в ногу со мной.

– Думаю, что люди немного удивлены.

– Простите?

– Что мы переехали в этот дом. Я хочу сказать – так быстро.

– Так, значит, вы знаете, что в нем произошло?

– Конечно. Надеюсь, вы не считаете нас бездушными. Черствыми или какими-то в этом роде… Не буду лукавить: мы довольно долго все обдумывали. И нас, естественно, волнует, как на это отреагируют дети, но, честно говоря, мы уже очень давно пытаемся пристроить их в приличную школу. Купить дом мы себе позволить не можем, а в последней школе над нашим мальчиком издевались. О том, что этот дом сдается, мы узнали от друга. И когда всё взвесили…

Я повернулась и посмотрела женщине в лицо – для ее возраста кожа у нее была слишком сухой и морщинистой. Никакого макияжа. Длинные прямые волосы – немодно подстриженные и неухоженные. Одета она была в джинсы и растянутый серый свитер. И во всём ее облике была видна невероятная усталость.

– Наверное, вы считаете нас крохоборами.

Я не знала, что ответить ей. Меня занимала мысль, говорил ли ей кто-нибудь, что первой их обнаружила именно я.

– Мы ведь их совсем не знали, так что ничего личного здесь нет. И дом тщательно вычистили – поменяли ковры и все такое… Я хочу сказать, что, должно быть, в истории всех домов есть и немного плохой кармы, не согласны? Особенно у старых. – Это прозвучало так, будто она долго репетировала.

– А как же дети? – Я просто не могла представить себе, как они сказали им об этом.

– Детям мы ничего не говорили.

Мои худшие страхи подтвердились, когда Бен вернулся домой.

– Мамочка, ты веришь в привидения?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Ну, все думают, что мертвый дядя будет гоняться за этими детьми. За то, что они заняли его дом.

– Не говори глупостей, Бен. И я надеюсь, что никто из вас их не расстраивал. Ведь это как-то не по-доброму, правда? Они ведь новенькие и, наверное, немного волнуются.

– Я ничего не говорил. А вот Эмили Прайс сказала, что мертвый дядя превратился в призрака. Она говорит, что там была куча крови и что ты ее видела. Ты ее правда видела, мамочка? Потому что если она врет, то я могу ее поколотить за тебя.

– Достаточно, Бен. Никто никого не должен колотить. Особенно девочек. Никогда! – Я начинаю нервно тереть пармезан над его тарелкой с пастой, руки у меня дрожат. – Послушай, в мире существует много разных вещей, но призраков не бывает. И дома́, города и люди опять могут стать счастливыми, даже если с ними в прошлом произошло что-то плохое или печальное. То, что было в прошлом, уже не важно.

– Правда? – Сын посмотрел на меня очень пристально, и я поняла, что не смогла его убедить. – Мне кажется, что это – кошмар. И лучше бы ему не приглашать меня поиграть, потому что я не пойду. – Тут он широко раскрыл глаза. – Особенно в Хэллоуин.

Вторая неожиданность случилась буквально на следующее утро, и началом всему был таинственный звонок от секретарши Марка, Полли. Она попросила меня перезвонить женщине, о которой я никогда не слышала, и подчеркнула, что дело не терпит отлагательств. Я записала «Эмили Галлахер», но не смогла вспомнить ни этого имени, ни номера телефона.

– Мистера Эдвардса рядом нет? – Эмили говорила приглушенным голосом, что добавляло интриги всей ситуации.

– Нет, а в чем дело?

– Отлично.

После этого Эмили Галлахер заставила меня поклясться в том, что я сохраню весь разговор в тайне, а потом объяснила, что она входит в оргкомитет гала-ужина ежегодной Национальной премии в области рекламы, который пройдет в Лондоне, и что оргкомитет очень расстроило решение мистера Эдвардса не принимать в нем участия в этом году.

Первой моей реакцией было раздражение. Я решила, что количество участников резко сократилось и поэтому оргкомитет так «расстроило» решение Марка не тратить наследство нашего сына на неизбежное утешительное шампанское.

– Понимаете, миссис Эдвардс, я вынуждена быть очень сдержанной, но – и это строго между нами – я хочу, чтобы вы понимали… как бы это сказать поточнее… что в этом году такое решение может оказаться крайне неудачным.

Я села возле окна и стала смотреть на площадь.

– Неудачным?

– Дело в том, что из-за него образуется, э-э-э… некий пробел…

Я почувствовала, как выражение моего лица изменилось. На нем появилось любопытство.

– Вы что, хотите сказать, что премию в этом году выиграл Марк? – Я повернулась к комнате.

– Ну, вы же понимаете, что я ничего не могу говорить открытым текстом .

– И насколько же велик этот «пробел»?

Повисла долгая пауза.

– Вот что я могу сказать: пробел окажется очень большим, и ваш муж будет очень, очень жалеть о том, что не пришел.

Агентство года. Боже мой! Кажется, Марк выиграл номинацию «Агентство года». Я с трудом могла в это поверить…

– Он будет у вас.

Сразу же после этого разговора я позвонила секретарше Марка, объяснила ей, что произошла некая ошибка относительно занятости моего мужа – в связи с семейными делами, – и попросила ее забронировать два столика на церемонии награждения. При этом подчеркнула, что Марк ничего не должен об этом знать – я хочу сделать ему сюрприз. За свой счет. И он, и его сотрудники вполне это заслужили.

– Займитесь списком приглашенных и не забудьте оставить местечко для меня. Воспользуйтесь моей кредитной картой. Марк сейчас совсем заработался и думает, что мероприятие совпадает с кое-какими событиями дома.

Прием должен был состояться в следующую среду, то есть через неделю. Уже много лет я отказывалась посещать вместе с мужем подобные мероприятия – частично из-за Бена, а в основном из-за того, что и он, и я ненавидели эту необходимость улыбаться сквозь сжатые зубы, когда присутствие в шорт-листе не приносит никаких результатов. Хотя синдром «второго места» значительно ослабел с того самого первого приема, на котором мы познакомились.