Лили Сен-Жермен - Пугливая

Дэймон.

Дом.

Черт!

Я поднимаюсь на колени у Лео на кровати и натыкаюсь на него, пытаясь отыскать свою одежду. Господи боже, я вообще ничего не вижу. Я даже не знаю, где здесь свет.

Когда я шарю руками по кровати, просыпается Лео. Я на ощупь нахожу свой лифчик, футболку, шарф и как можно скорее натягиваю все это на себя.

— Что случилось? — хриплым ото сна голосом спрашивает Лео.

— Я не могу найти свои джинсы, — бормочу я и, соскользнув с кровати, начинаю рыскать по полу.

Лео садится, включает фонарик и дает его мне. Я беру фонарик и на какой-то момент возвращаюсь в то утро, когда Лео обнаружил в колодце Карен Брейнард.

— Спасибо, — схватив, наконец, джинсы говорю я.

Мне никак не удается отыскать свои трусики. Думаю, Лео может оставить их себе в качестве памятного сувенира.

— Ты уходишь? — спрашивает Лео, когда я отдаю ему фонарик.

— Да.

Он не слышит, как мое сердце вот-вот взорвется от страха.

— Сколько сейчас времени?

Он шарит в кровати, видимо, ищет свой телефон. Спустя мгновение, он отвечает:

— Шесть двадцать три.

«Блядь».

— Утра?

— Вечера.

— О, слава Богу.

Мы проспали всего пару часов. По графику сегодня я должна была работать в две смены — обычно я заканчиваю не раньше шести тридцати. У меня есть семь минут, чтобы добраться до дома, прежде чем Дэймон придёт за мной в закусочную и поймёт, что меня там нет.

Радуясь, что мои глаза привыкли к темноте, я хватаю свою сумку, нагруженную украденными из Лоун Пайн безделушками.

— Кэсси, — произносит Лео, но я не оборачиваюсь.

— Мне надо идти, — быстро говорю я и, нащупав дверь, открываю ее.

Я задыхаюсь от хлынувшего на меня потока холодного воздуха. Я закрываю дверь и резво шагаю к дороге и далее, к своему дому. Видимость вокруг не ужасная, но и не абсолютная. Мне кажется, что подъездная дорожка все еще пуста, но в этой темноте невозможно сказать наверняка. Я вспоминаю о том, как Дэймон несколько раз мимоходом наводил на жилище Лео перекрестье своего оптического прицела, и внутренне съеживаюсь, представив, как он стреляет в меня, пока я пробираюсь к дому.

— Кэсси! — раздается позади меня голос Лео, на этот раз более настойчивый. — Подожди!

Резко остановившись, я поворачиваюсь на звук его голоса.

«Боже мой, Лео, из-за тебя меня убьют».

Я бросаюсь бежать от Лео. Не думаю, что он последует за мной до самого дома. Не думаю, что он настолько глуп. У меня с плеча падает сумка, тяжелая от награбленных кладбищенских сувениров, мои легкие горят от морозного вечернего воздуха. Выйдя на дорогу, я останавливаюсь, перевожу дыхание и, когда слышу за спиной шаги, чуть ли не срываюсь на крик.

— Кэсси, — говорит Лео, останавливаясь рядом. — Что ты делаешь?

Я со всей силы его отталкиваю.

— Лео, ты втянешь меня в очень серьезное дерьмо! Тебе нужно вернуться домой и перестать меня преследовать.

От моего толчка Лео спотыкается, но он огромный, и у меня бы ни за что не получилось его оттолкнуть.

— В какое дерьмо? — спрашивает Лео и, дернув за мой шарф, обнажает синяки у меня на шее. — Он снова это сделает? Тебе не обязательно туда возвращаться…

— Боже мой, — шиплю я и, рванув на себе шарф, снова наматываю его на шею. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Оставь меня. Я серьезно.

— Кэсси, если он причиняет тебе боль, мы можем позвонить в полицию…

— Лео! — я снова его отталкиваю, ясно осознавая, насколько хорошо мы просматриваемся на обочине дороги. — Он и есть полиция! Неужели ты не понимаешь? Он может снова засадить тебя в тюрьму.

Глаза Лео полны гнева и непролитых слез.

— Я не могу отпустить тебя туда, зная, что он тебе навредит, — говорит он, его слова становятся резкими.

«Твою мать. Чёрт!»

Я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что к нам не приближаются отблески фар.

— Он мне не навредит, — говорю я. — Но, если он увидит нас вместе, он здорово навредит тебе .

Первая часть — полное вранье. Рано или поздно он обязательно мне навредит.

— Я с ним справлюсь, — произносит Лео, пристально глядя на мой дом.

— Справишься с пулей? — резко бросаю я ему. — Справишься с тем, что тебя арестуют? С тем, что вернут тюрьму?

У Лео опускаются плечи.

— Хочешь, возвращайся домой, хочешь, нет, — огрызаюсь я. — Пофигу. Но ради всего святого, не переходи за мной через эту дорогу, иначе это будет нашей последней встречей. Ты меня понял?

Коротко кивнув, он отступает на пару шагов. Я оглядываюсь по сторонам, нет ли поблизости каких-нибудь машин, затем, перебежав дорогу, иду к дому и поднимаюсь по ступенькам на крыльцо.

Сегодня утром я специально не заперла дверь, это часть моего плана. У меня даже нет ключа от моего собственного дома, Дэймон контролирует каждый мой шаг. Не имея доступа к этому месту, я не могу приходить и уходить, когда мне заблагорассудится — намеренный шаг с его стороны.

Повернув дверную ручку, я открываю дверь, и, наконец, оказываюсь в безопасности. В доме кромешная тьма и тишина.

«Спасибо-спасибо-спасибо».

Я переступаю порог, закрываю за собой дверь и, привалившись к ней спиной, чувствую, как у меня в венах пульсирует адреналин.

У меня получилось.

В гостиной вспыхивает лампа. В полной тишине звук кажется просто оглушительным, а свет — невероятно ярким. Я так резко вздрагиваю, что роняю сумку, и все мои находки разлетаются по полу, словно маленькие, подставившие меня предатели.

— Ну, — ухмыляется сидящий на краю дивана Рэй; у него на коленях лежит дробовик. — Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал.

Рэй разглядывает меня, словно лежащий на тарелке кусок мяса. Его глаза скользят от моего лица, вниз по телу до самых ног и обратно, после чего мне кажется, будто меня с головы до ног вымазали маслом.

— Рэй, — вяло произношу я.

— Ка-ссан-дра , — глумится он, расплывшись в широченной улыбке.

Он встаёт и, закинув ружье на плечо, приближается ко мне. Я хватаюсь за дверную ручку, быстро её поворачиваю и тяну на себя, но Рэй быстрее. Мгновенно оказавшись передо мной, он свободной рукой захлопывает дверь и, не двигаясь с места, отрезает мне путь.

Я нервно сглатываю. Блядь.

По-прежнему улыбаясь, Рэй морщит нос.

— От тебя. Воняет. Сексом.

У меня душа уходит в пятки. К горлу подступает тошнота. Комната кружит перед глазами, пока я смотрю мимо человека, зарывшего тело Дженнифер. На человека, приставившего к моей голове пистолет после того, как я скатила ее в яму. На человека, которого я боялась с шестнадцати лет, с тех самых пор, когда он впервые сжал в своей липкой ладони мою руку и слишком долго ее не отпускал.

Мне так страшно, что я даже не могу говорить.