Лили Сен-Жермен - Пугливая

Меня вот-вот утопят в моем собственном доме, без единой капли воды, и я ничем не смогу этому помешать.

— Я без проблем трахну тебя и мертвой, если ты этого добиваешься, — говорит Рэй, и пока я давлюсь, стаскивает с моего лица влажную ткань. — Лежи. Смирно.

Я лежу смирно.

— Хорошая девочка. Ты быстро учишься.

Рэй проталкивается в меня. Жуткий звук скрежета его зубов, сопровождается только моими сдавленными рыданиями. Это больно. Кряхтя, Рэй врезается в меня взад-вперед, словно тупая пила в дерево. Взад-вперед.

Взад-вперед.

Я лежу смирно . Пиво огненными линиями прожигает мне грудь, пазухи моего носа. Каждый раз, когда Рэй вколачивается глубже, веревка сильнее вонзается мне в кожу, обжигая запястья и лодыжки. Повсюду огонь.

Я уступаю боли. Она накрывает меня, словно волна, словно цунами. Тонуть — это то еще удовольствие, но как только перестаешь этому сопротивляться, становится легче.

Покинув свое тело, скинув его с себя, словно грязное платье, и оставив на полу, я парю под потолком и наблюдаю. И жду. Пожалуйста, быстрей. А что «быстрей», не совсем понимаю. Чтобы он закончил. Чтобы меня убил. Или чтобы кто-то открыл входную дверь.

«Тебе лучше вернуться домой, братишка» , — так сказал Рэй, когда звонил Дэймону.

Когда был этот звонок? Десять минут назад? Час? Я потеряла счет времени. Не знаю, сколько я пролежала на столе без сознания, пока Рэй связывал мне конечности и смотрел, как я сплю. Не знаю, сколько он меня трахал. Я знаю лишь то, что Дэймон давно уже должен быть дома.

Вот уж не думала, что однажды буду с нетерпением ждать, когда же появится худший из моих кошмаров и спасёт меня.

Впрочем, я не думала и о том, что меня когда-нибудь привяжут к моему собственному кухонному столу, к тому самому, за которым я каждое утро ем хлопья, по вкусу напоминающие кислое молоко и ложь, а мой недядя изнасилует меня до смерти.

Кое-что ты и представить себе не можешь, пока это с тобой не произойдёт.

И тут появляется он … здесь. Здесь. Стоит на кухне, его яркие голубые глаза широко распахнуты, рука на кобуре.

— Рэй.

Можно подумать, Рэй остановится.

Ничего подобного.

— Рэй!

Рэй. Не. Останавливается.

Мне хочется закричать, но я не могу.

«Помоги мне. Пожалуйста, помоги. Спаси меня от этого человека».

Но он этого не делает. Он, блядь, просто стоит и смотрит так, словно вот-вот заплачет.

Рэй ненадолго прерывает свой долбёж, чтобы повернуться к брату и отхлебнуть глоток пива. Какой же наш Рэй многофункциональный, справляется одновременно с кучей дел. Я мычу сквозь набитую в рот ткань, пытаясь перетянуть на себя внимание совершенно охреневшего шерифа полиции, который должен немедленно застрелить Рэя, если у него ещё остались хоть какие-то моральные принципы.

— Я застукал ее, когда она тайком прошмыгнула в парадную дверь, — задыхаясь от напряжения, говорит Рэй. — От нее воняло, как от грязного спермосборника, так ведь, милая?

Он так сильно тычет пальцем мне в живот, что я вскрикиваю.

— Она пришла прямо из трейлера этого говнюка. Без трусов, но со «взбитыми сливками» на память о нем.

Рэй поворачивается ко мне.

— Что, думаешь, я не удостоверился прежде, чем начал тебя трахать?

«Пожалуйста-останови-его. Дэймон! Ты-должен-мне-помочь. Пожалуйста. ПОЖАЛУЙСТА».

Мои слова — одна сплошная неразборчивая путаница, заглушенная торчащим у меня во рту кляпом. У меня в глазах мольба. Но Дэймон не слышит.

— Присаживайся, братишка, — говорит Рэй, снова принимаясь за дело и врываясь в меня так сильно, что я вскрикиваю. — Возьми себе пива. Давай отымеем эту сучку, прежде чем ее закопать.

Рэй берет медицинские ножницы и, разрезав на мне рубашку и лифчик, бросает на пол обрывки ткани. Теперь на мне ничего нет. Мои соски сжимаются от холода. Лишившись последней защиты, я дрожу еще неистовее.

На мне столько же одежды, как в тот день, когда я родилась, и, наверное, столько же крови.

Я в недоумении смотрю на Дэймона. Мой страх расцветает, сердце стучит злобно и быстро, и он превращается в растекающийся по венам гнев, в горячую и густую ярость. Я вижу, как он садится. Чувствую его волнение по тому, как он потирает рукой щетинистый подбородок. Как он смотрит в то место, куда снова и снова вколачивается Рэй, и ничего не делает.

Наконец, он опять переводит взгляд на мое лицо, и тогда я понимаю: это мое наказание . Мой урок. Я нарушила правила игры. Пошла к Лео. И теперь должна за это заплатить.

Дэймон выглядит больным. Интересно, как выгляжу я. Вся в крови и пиве, и со стремительно опухающим от ударов Рэя лицом.

— Помнишь, Дэнни? — тяжело дыша, произносит Рэй, продолжая вонзаться в меня. — Помнишь, как хорошо нам было вместе? Держу пари, мы могли бы сделать это одновременно. Как в старые добрые времена.

Он назвал его Дэнни.

— Заткнись, Рэй, — рявкает Дэймон.

Рэй не перестаёт.

— После той сучки из наркоманской речки мы с тобой больше не трахали одну девчонку на двоих, — говорит он и, обхватив руками мое горло, сильно его сжимает.

То, что осталось от меня в моем теле — этот крошечный кусочек Кэсси — начинает задыхаться, глядя на Дэймона с мольбой в глазах.

— Помнишь?

«После той сучки из наркоманской речки мы с тобой больше не трахали одну девчонку на двоих».

Что-то в этом заявлении не дает мне покоя, и я мысленно откладываю его про запас, чтобы попозже над ним поразмыслить. Если, конечно, доживу до этого «попозже».

Я вижу, как Дэймон, тянется за чем-то позади себя. Я снова под потолком. Парю. Ничего не слышу и не чувствую. Я могу лишь парить и ждать, когда все это кончится. Внезапно я начинаю скучать по своим снежинкам. Чувствую неодолимое желание что-нибудь посчитать. А у Рэя есть выдержка, это уж точно. Я была уверена, что он не продержится и пары минут. Но он всё наяривает и наяривает, неустанно, взад-вперед. Сдавившие горло пальцы отбирают у меня воздух, отбирают у меня жизнь.

И вдруг, ни с того ни с сего, вся комната взрывается, и меня нещадно забрасывает обратно в мое истерзанное, обнаженное тело.

По крайней мере, именно так всё выглядит. Внезапно рядом с моим ухом раздается глухой хлопок. Голова Рэя разлетается, как арбуз под отбойным молотком, и вокруг того места, где он стоял всего секунду назад, разлетаются брызги крови и ещё какой-то жижи. Я чувствую, как он выходит из меня, а затем то, что от него осталось, с грохотом падает на деревянный кухонный пол.

Рэй исчез — просто испарился — и теперь у стола стоит Дэймон, держа в одной руке пистолет с привинченным к стволу глушителем. Неудивительно, что звук оказался негромким. Но услышал ли его из своего дома Лео? Очень сомневаюсь. Надо мной нависает Дэймон, внезапно у него руке появляется нож, и он взмахивает им у меня над лицом.