Эллен Грин - Лабиринты веры

«Все верно, Мари, – подумала она, – соблюдай осторожность. В этой машине может быть разъяренная женщина, доведенная до бешенства тем, что вы бросили ее «Хонду» в лесной глуши». Мари вытянула руку и прикоснулась к машине Авы; при этом она напоминала путника в пустыне, пытающегося дотянуться до иллюзии пальмовой ветви.

«Ага, она думает, что у нее видение».

Мари закончила осмотр машины и вошла в дом.

«А это уже кое-что».

Джоанна вылезла из машины и осторожно приблизилась к дому. Она сомневалась, что Мари помнит ее, и собиралась спрятаться в дебрях анонимности, если вдруг они столкнутся лицом к лицу. Заглянув в боковое окно, смогла разглядеть только часть гостиной и переднюю. Мари сидела на диване и таращилась в камин. Затем она зачем-то занялась верхней одеждой в стенном шкафу. Джоанна строила догадки, когда услышала, как распахнулась входная дверь. Мари побежала по улице так, будто за ней кто-то гнался. Когда она добежала до своей машины, Джоанна уже была готова следовать за ней на безопасном расстоянии.

Через пятнадцать минут она сообразила, куда они направляются. Вот удача – в Пайн-Барренс! Джоанна посмотрела в окно. Пасмурный серый зимний день, с неба цвета олова готовится обрушиться то ли дождь, то ли снег…

«Проклятье», – подумала она. Ни перчаток, ни теплой куртки, ни зимних ботинок – сегодня на ней новые сапоги. Она же предполагала, что будет сидеть в машине, где сухо и тепло, попивать кофе и смотреть по сторонам, а не гоняться по лесам за психованной монашкой.

Джоанна взяла телефон и набрала номер Рассела. Звонок переключился на голосовую почту:

– Рассел, тебе стоит дождаться меня. Это все, что я могу сказать.

– Черт побери, просто не верится, что этот тип мертв. Неужели мы только что уехали с места преступления? Неужели мы уехали? – спросил Дуг.

– Не знаю, но я не собираюсь никуда заявлять. – Рассел покосился на друга. – А тебе так хочется?

– Ладно тебе… Так что, нарисовалась еще одна фотография? Нельзя…

– На последней было написано: «Вот, идут за ним еще два горя». Два горя. Потом пропадает Ава и умирает Куинн. Значит, все закончилось. – Рассел свернул на дорогу, ведущую в Пайн-Барренс.

– Отмерь отсюда восемь миль, – сказал Дуг. – Монашка оказалась в стороне от этой вереницы смертей. Интересно, почему.

Рассел бросил на него быстрый взгляд:

– Полагаешь, она и есть убийца? Убила их всех? Но зачем? И письмо принесли в дом Клэр. Нет логики. Ведь его смогла бы получить только Мари.

– Тогда давай подумаем, что нужно этому убийце с «Полароидом».

– Четверо мальчишек выросли вместе. И все четверо мертвы. После смерти каждого делалась фотография. Чем они досадили Куинну, остается загадкой. Но он мстит им всем. Ведь он жив. Пока. Я думал, что убийства – его рук дело. Убил их всех из-за чего-то, что случилось в те времена. Вот такое у меня было предположение.

– Нет. Его убивают, и появляется еще одна фотография.

– На этот раз квадратная.

– Я вынужден спросить. У меня нет выбора. Что у тебя за дела с Авой?

Рассел сбросил скорость.

– Я вляпался во все это…

– Я спрашивал не о расследовании. Я спрашивал о тебе и Аве. Что у вас?

– Ты в том смысле, дала ли она? – Он остановил машину. – Ровно восемь миль. Вчера мы стояли именно здесь.

Дуг надел шляпу и перчатки и взял фонарь.

– А она дает? Потому что ты с головой ушел во все это. Как будто для тебя это личное дело.

Рассел открыл дверцу.

– Жаль, не помню.

Дуг хлопнул его по плечу:

– Эй, подожди. Ты не помнишь? Чего ты не помнишь?

– Перед ее исчезновением мы вместе провели ночь, пили вино и разглядывали фотографии. Она может отказаться от всего. А я помню все лишь кусками; не знаю, что было. Я проснулся в ее кровати и голым, но она уже ушла.

– Ты опустил несколько этапов. Что было до того, что ты не можешь вспомнить? – Рассел покачал головой. – Значит, остается Джульетт?

Они стали углубляться в лес.

– Разве ты не получил приглашения? Оно придет со дня на день.

Дуг схватил его за руку и остановил.

– Большинство наших знакомых парней развелись или шляются на сторону. Ты знаешь, как это происходит. Не начинай с этого. Не женись, если не хочешь.

Рассел сосредоточенно смотрел в землю перед собой.

– С Авой ничего нет; если она жива, это ни к чему не приведет. Она – сплошной хаос. И иногда кажется чудно́й. Две совершенно разные женщины. Ну, рассказывать дальше?

– Я не прошу.

– Поздно. С Джульетт же так: она будет тянуть за собой, задавать темп. Это не столь уж плохо. Затащит на заднее сиденье и заблокирует замки. И на этом пути у тебя будет замечательный вид из окна. Но с Авой… – Он улыбнулся. – Из того немногого, что я видел в суде, могу точно сказать: с ней будет как на «американских горках». Возможно, еще даже придется удерживать ее на месте, чтобы она не выпрыгнула. В общем, с обеими хорошо.

Рассел на мгновение представил обнаженную Аву у себя на коленях.

– Я не могу рассказать Джульетт о том, чего не помню. И, вместо того чтобы поговорить с ней, я продолжаю беситься от нее. – Цвет неба становился все темнее. Он почувствовал, как на голову шлепнулась тяжелая капля. – В общем, все здорово.

– Ты бесишься, потому что думаешь, что она примет решение за тебя. Мне жаль разочаровывать тебя, но она его не примет. Так что принимай его сам.

Рассел направил луч фонаря на землю и пошел дальше.

– Тут нечего принимать. Не исключено, что последние десять минут мы обсуждали мертвую девушку.

– Правило первое: никогда не делай предположения, не имея фактов. Хотя сегодня паршивый день для сбора фактов. – Редкие капли превратились в дождь со снегом, от которого уже не могли защитить ветки деревьев.

– Значит, вот здесь ты нашел нож для конвертов и скотч. – Рассел посветил фонарем и вытащил три палки, которые еще вчера воткнул в землю, чтобы отметить место. – Если она освободилась, то наверняка пошла бы в сторону от дороги, подальше от них.

– А если б она была мертва, вряд ли они стали бы освобождать ей руки. Ведь можно было бы просто оставить ее здесь. До дороги довольно далеко. – Дуг, уперев руки в бока, огляделся.

– Давай искать. Здесь наверняка еще что-то есть, я нутром чую. Давай держаться этой стороны. Кричи, если найдешь чего-нибудь.

Дуг кивнул, и они разошлись.

Мокрый снег усиливался с каждой минутой. Рассел все чаще вздрагивал, когда холодные капли падали ему за шиворот. Он остановился и привалился к дереву. Иногда Рассел разговаривал с мертвыми жертвами или пропавшими без вести, вел с ними беседу, словно они могли ответить, словно могли помочь ему забраться в их головы. И не раз эти разговоры давали ему новое направление в расследовании или позволяли по-новому взглянуть на дело. Он вздохнул.