Эллен Грин - Лабиринты веры

– Так что же с тобой случилось, Ава? После того как ты бросила меня одного. Куда ты поехала? Где ты сейчас? – Рассел втянул в себя холодный воздух и подождал ответа. Но его не было. – Ты убежала из-за меня? У тебя на утро была назначена встреча с кем-то? И эта встреча пошла не так? Кто привез тебя сюда? – Он прислушался к стуку ледяных капель по веткам. Вокруг стояла тишина.

Рассел никому не рассказывал о своей странной особенности чувствовать, мертв человек или нет, ощущать это сердцем, если он достаточно хорошо успевал узнать этого человека. Умел определять, что духа человека уже нет поблизости. Он не был приверженцем нью-эйдж или спиритуализма. У него просто появлялось некое чувство, его словно вел инстинкт. Однако он знал: стоит рассказать кому-то об этом, как на него обрушится град насмешек – а может, и наступит конец его карьеры.

Рассел стоял абсолютно неподвижно и ждал, когда почувствует Аву. Но никаких ощущений не было. Он пошел дальше, потом остановился и прислушался. Тишина. Небо было затянуто тяжелыми серыми тучами. Мокрый снег продолжал падать. Все деревья казались одинаковыми. Рассел как можно громче прокричал имя Дуга и снова привалился к дереву. Наверху по стволу с шорохом пробежала белка. Он с наслаждением вдохнул свежий запах земли и влажной хвои. Дуг все не отзывался. Он позвал его еще раз, потом понял, что пора возвращаться, пока совсем не стемнело.

Этот лес отличался от других тем, что у него отсутствовали отличительные черты, не было ничего – ни лиственных деревьев, ни подлеска, – что можно было бы использовать как метку. Поэтому у Рассела не было другого способа отметить свой путь, кроме как втыкать в землю палки через каждые пятьдесят футов. Он посветил фонарем, определяя направление, однако это ничего не дало. Тучи и дождь со снегом поглощали почти весь свет.

Рассел опять остановился и опять позвал Дуга. Неожиданно он заметил в десяти футах от себя темное пятно в ровном ковре хвои. Сначала решил, что там углубление, в котором скопилась вода, но, подойдя поближе, понял, что это ремешок. Он потянул за него, взяв двумя пальцами. Из земли вылезла сумка. В основном отделении было пусто. Открыв «молнию» на одном из кармашков, Рассел нашел чек и упаковку жвачки. Чек был из «Все вина и не только». Коробка «Пино нуар» была куплена две недели назад. Фирма «Миддл систер» – по случайному совпадению, то самое калифорнийское вино, что они пили перед исчезновением Авы. И ведь у нее тогда было много бутылок…

Рассел услышал шум и резко оглянулся. К нему спешил Дуг.

– Рассел, старина… О господи. Я слышал твой голос, но не мог найти тебя. – Он перевел взгляд на сумку. – Что это?

– Сумка. Пустая. Без кошелька и ключей. Только чек на алкоголь. Думаю, это сумка Авы.

Взгляд Дуга был устремлен куда-то в пятидесяти футах от него, за Рассела. На небольшой холм из земли и хвои, по очертаниям очень напоминавший могилу.

Мари попыталась объехать пробку через Чатсуорт и там выйти на 72-е шоссе, однако это заняло больше времени, чем она рассчитывала. Мари нажала на тормоз, едва не въехав в белую машину впереди. Проклятье! Шубка пропала. Машина Авы появилась. Как она могла вернуться? Мари сама оставила бездыханное тело Авы в машине. Кто следил за ней в Пайн-Барренс, пока они с Куинном занимались Авой? Можно было бы порасспросить соседей Клэр – а вдруг они выносили мусор и заметили, кто загнал машину на площадку, – но времени на это не было. В приступе паранойи Мари посмотрела в зеркало заднего вида, проверяя, не следит ли кто-нибудь за ней.

Мокрый снег залеплял лобовое стекло; она включила «дворники». Все с Куинном и Авой произошло очень быстро, Мари не успела ничего организовать или подчистить. Она тогда соображала быстрее Куинна, пытаясь минимизировать его участие, – он рассвирепел и был дико озлоблен. А теперь он тоже мертв. Мари сунула руку в карман и нащупала найденную защитную карточку от кассеты «Полароида». Итак, сделан еще один снимок его входной двери. И неважно, был у него сердечный приступ, или он подавился сэндвичем, или его убили. Кто-то был у него, когда он умирал. И от этой мысли спазм страха скручивал ее желудок.

Мари свернула на Мейн-стрит и остановилась у гастронома. Ей надо было купить кофе и «Адвил». Сердце бешено стучало, и она опасалась, что ей станет плохо прямо в машине. У нее из головы не выходил дневник Клэр. Мысль о нем все время мелькала, даже когда она думала о чем-то другом. Если Ава уже полгода знала о доме Оуэнсов, зачем она сделала вид, будто нашла фотографию только после смерти Клэр? И что она делала все эти полгода? Сейчас Мари оставалось только изучать дневник Клэр. Но изучение продвигалось медленно. Мешала привычка Клэр резко перескакивать с одного языка на другой, менять почерк с крупного и с завитушками на мелкий и убористый. Многое было непонятно, изложено намеками. Самой таинственной была последняя запись, сделанная в ночь перед смертью: «Чрезвычайные времена требуют чрезвычайных мер. Что делать?»

Мари попыталась вспомнить последние месяцы жизни Клэр. Сестры сильно отдалились друг от друга, но не из-за ссор и разногласий. Просто Клэр бо́льшую часть времени проводила в одиночестве, уйдя от мира. Однажды утром Мари приехала к ней и сама вошла в дом. Клэр лежала в кровати, укутавшись в одеяло, и жаловалась на недомогание. Симптомы были неясными. Тошнота. Ломота в теле. Головная боль и давящая боль в груди.

«Прошу тебя, – взмолилась тогда Мари, – вставай. Я отвезу тебя к врачу».

Клэр сильно осунулась и пала духом.

«Нет, sors d’ici ». Она отвернулась. Не «пожалуйста, уходи», а «прочь отсюда».

В тот период Мари думала, что у Клэр сильный стресс или что она подхватила какой-то затяжной вирус. Ей в голову не приходило, что сестра, возможно, сражается с чем-то еще, а вовсе не с болезнью или с тем бесконечным риском, что привнесло в их жизнь присутствие Авы. В общем, с чем-то более страшным, чем болезнь. У нее, Мари, не было иного выбора, поэтому она ограничила свою жизнь конвентом. Клэр отдалилась и успокоилась. А Ава? Что было тогда с ней?

Ава нашла место переводчика-стажера в суде. Мари припомнила даты. Она подала заявление в суд через четыре дня после того, как Клэр написала в своем дневнике, что у Авы есть фотография. К работе приступила в следующем месяце и тем самым показала свое желание и дальше жить в округе Кэмден. Налаживать связи. Общаться с юристами и полицейскими следователями. Складывалось впечатление, что она и не собирается уезжать отсюда.

Мари встала в очередь, заказала маленькую порцию черного кофе и взяла со стеллажа коробочку «Адвила».

– Ой, а мне еще нужен фонарь, – сказала она, глядя в глаза продавцу. Тот кивнул. – И, наверное, хороший нож.