Андрей Мерзляков - Пацан

Отец бросил остатки самодельной папиросы щелчком в окно и полностью сосредоточился на дороге, методично крутя руль.

Я глядел в окно, рассматривая мелькающие деревья, домики, жителей, копавшихся у себя на полях. Кто — то из них махал мне и я отвечал им взаимностью. Отец молчал и крутил баранку. Мы промчались мимо пастбищ, снопов сена, раскиданных хаотично по окрестностям, будто какие-то сказочные стражи застывшие в молчании.

Мелкий дождь заморосил в лицо, но это было не помехой для меня, я все так же высунув лицо внимал ветру, трепавшему мои волосы.

— Ну как тебе наша колымага? — спросил отец.

— Обалденно!

Поля сменились холмистой местностью и накатанная колея завиляла словно змея хвостом.

Потом мы въехали в хвойный лес, который возник так неожиданно, что мне показалось сперва, что это какая — то громадная волна, летящая нам навстречу.

Я даже на секунду зажмурился, ожидая смертельного столкновения. Когда открыл глаза, деревья тянулись справа и слева. Высокие, с пышными темно зелеными ветвями. А запах! Запах хвои проник в салон и я не мог им надышаться. Уж лучше, чем в амбаре со свиньями!

В голову, правда, закралась странная мысль. Если сейчас я счастлив, мне придется за это расплачиваться? Потому что я помню хорошие дни, когда после них вдруг наступала просто невероятная задница. Будто Господь сначала радовал какими-то событиями, а когда ты становился хоть на мгновение счастлив, отбирал это моментально. А ты как зачарованный пытался лишь понять — почему.

От запаха леса у меня что — то сжалось в груди. Так же, как начинает захватывать дух, когда все сильнее раскачиваешься на качелях.

Но ощущение было такое, будто я здесь бывал. Бывал совсем недавно. Странное чувство, если учесть, что я либо на поле, либо в амбаре, либо в чулане.

— Я не помню эту дорогу, — вдруг сказал вслух я.

Мой язык в данном случае опередил мозг так, что аж стало не по себе, что вместо того чтобы обдумать эти слова хорошенько, я ляпнул их вслух.

— Эта дорога гораздо короче, чем та, которой обычно везут извозчики, — спокойно ответил отец, не отрываясь от дороги, которая тем временем заиграла кочками, отчего нас внутри то и дело потрясывало.

— Почему же тогда здесь не провозят пассажиров? — не унимался я, — дорога здесь ничем не лучше той, старой, как мне кажется.

— Говорят, что, кто здесь остановится, в этом лесу, тот навсегда пропадает, — отец повернулся и глянул мне в глаза, и это, пожалуй, напугало меня больше чем им сказанное.

— Не пугай меня, пап. Это ж брехня, да?

— Люди много чего говорят. То черная кошка их пугает, то разбитая кружка.

— Это точно…

— Если всему верить, можно сразу лечь и сдохнуть, пацан.

— Пап, там кто — то на дороге! — я закричал так, что не узнал свой голос.

Отец нажал на тормоз и я стукнулся лбом по инерции, аж искры забегали перед глазами. Синяк точно я себе заработал. Как минимум.

Впереди и вправду стоял темный силуэт. Буквально в пяти — шести метрах от нашего автомобиля. Было не темно, но почему то этот силуэт стоял словно в тени, поэтому невозможно было понять девушка это или парень. Или вообще пугало, кем то оставленное на дороге.

Отец посигналил. Силуэт отреагировал и отошел с дороги. Это была женщина. Какая — то одежда, нацепленная поверх тела, лоскуты да и только; лицо старое, но не пожилая; в руках авоська не то с грибами, не то с чем еще.

— Что встала, старая? — крикнул ей отец, высунувшись из окна.

— Вы мне не поможете? — сделав пару шагов, женщина присела на землю, словно потеряв равновесие, и заплакала, правда лицо отвернула и слышны были лишь её всхлипы.

— Пап, мы должны ей помочь, — замолил я. — Видимо она заблудилась!

— Я бы свалил отсюда к чертям собачьим, — сказал мне отец. — Женщина, что с вами?

— Вам плохо? — пересел я за спину отца и приспустил стекло.

Незнакомка не ответила, сидела с зажатой в руках авоськой. Волосы с редкой сединой трепыхались на ветру, словно вылезшая из стога солома.

— Давай уедем? — спросил серьёзно отец, хотя он всегда принимал решения за нас двоих. Всегда.

— Ей плохо, пап, давай… давай поможем, а? Хотя бы спросим, что с ней, может беда какая…

— Хорошо.

Отец вылез из машины и направился к старухе у обочины. Подошел и положил руку ей на плечо. Я за всем этим наблюдал так внимательно, что не почувствовал, как двое неизвестных в платках, скрывающих всё на лице, кроме глаз, и в широкополых шляпах, подкрадывались к нашему автомобилю.

Я уловил какое — то движение в зеркале заднего вида.

В этот момент старуха скинула накидку и обернулась к отцу. Вместо бабки возникла женщина со шрамами на лице, волосы собраны в пучок, на вид лет сорок, но выглядит так, будто половину своего возраста она провела за решеткой. Седой парик она отбросила в сторону.

— Стой на месте! — лжестаруха направила револьвер возникший из — за пазухи в грудь отцу. Тот замер в оцепенении.

Двое оказались рядом с машиной, едва я успел крикнуть. У них не было револьверов, но у одного была бита, а у второго складной нож в состоянии боеготовности.

Я закрыл окна так быстро, что показалось, будто это сделал не я вовсе. Запер дверь изнутри. Посмотрел, что отец оставил ключи в зажигании. Потом глянул на отца: тот пятился назад от старухи, а та в свое время тыкала в него пистолетом и нервно махала в сторону нашей машины. Что — то спрашивала у отца.

Незнакомцы окружили машину.

Сердце гулко стучало, и мне показалось что мир замер. Отец посмотрел на меня и я всё понял.

Не знаю, его ли взгляд подсказал мне, что делать или это был инстинкт самосохранения, или, возможно это был я сам. Я прыгнул на переднее сидение, когда заднее стекло разлетелось вдребезги от удара биты. Не успел незнакомец со скрытым под платком лицом показаться, как я повернул ключ в зажигании и машина выпустила газы сгорания. Я вдавил ногой педаль, переведя рычаг скоростей на обратный ход.

Я водил лишь однажды, маленьким. Отец давал рулить в городе на маленькой игрушечной машине на моторчике, в которую сейчас я бы едва протиснулся. Это было чудесно — тогда.

Сейчас это было так страшно, очень. Но я словно знал, что делать. Это было подсознательно, никто мне не объяснял, как, и что нажимать. Я повторил лишь то, что делал за рулем отец во время езды.

Грабитель слева отлетел от машины, когда автомобиль рванул назад. Второй грабитель, справа, сдернул маску и оголил желтые зубы.

Я увидел, как отец ударил женщину по руке и револьвер, кувыркнувшись в воздухе, отлетел в сторону леса. Завязалась драка. Я вновь перевёл глаза на неизвестного, тот перекинул в зубы нож и бежал за машиной. Другой незнакомец растянулся на дороге, рядом лежала бита.

Я резко нажал тормоз и перевел рычаг передач на первую скорость, потом вдавил педаль газа до упора. Я сам был удивлен, как ловко у меня получается, но об этом думать и размышлять сейчас было точно не время. Машина начала набирать скорость, бегущий навстречу залетел на капот, вцепившись в выемки на металле. Платок его унесло ветром и предо мной предстало обезображенное лицо, точнее его часть. Ожог тянулся от щеки и выше — видимо огонь оставил свои отпечатки на лице грабителя.