Андрей Мерзляков - Пацан

— Тормози, щенок! — заорал человек с обожжённым лицом.

— Как скажешь, — сказал я себе под нос и резко надавил педаль тормоза так, что бандит, сделав кувырок, улетел вниз, под колеса. Я нажал газ, но на пути ничего не было.

Я мечтал сбить этого ублюдка.

Откуда у меня такие мысли…?

Грабитель возник справа от автомобиля и ударил кулаком по стеклу, не отставая. Когда он успел меня догнать?

Осколки с треском влетели в салон как конфети. Бандит бросился следом, пока я мчался на автомобиле в сторону, где был отец.

Тот бандит, что был с битой, теперь уже избивал отца, а лжестаруха стояла поодаль и смотрела.

Она увидела приближающуюся машину и указав рукой, что — то затараторила незнакомцу в платке. Отец лежал согнувшись на земле, среди леса и накатанной колеи. Похоже он был без сознания или…

Ты хотел сказать мертв? Ты был бы рад, если бы его в один миг не стало? Ты же этого хотел? Не так ли, пацан!?

— Нет! — заткнул я внутренний голос.

Резко повернул руль и почувствовал, как что — то острое почти дотянулось до моей кисти. Гнавшийся за мной грабитель почти протиснулся в салон, запрыгнув на ходу. Он тянулся к пассажирскому сидению, там, где был я, рукой с ножом. Лезвие сверкнуло совсем рядом, и тут я нажал тормоз, а потом вновь вдавил газ. Бандит вывалился в окно, но не выпал совсем, а повис, ухватившись за край окна, где совсем недавно находилось стекло.

— Тебе конец, — промямлил он и вновь начал втискиваться в дверной проем, не обращая внимания на осколки и скорость.

Старуха выставила револьвер прямо на меня и прицелилась, словно размышляя, в какую часть головы ей лучше шмальнуть. Десять метров до лежащего на земле отца. Я сжал кулак и стукнул по голове карабкающегося бандита в окне. Удар был не сильным, думаю, отец бы сказал, девчачьим, но этого хватило, что бы враг вылетел на ходу из автомобиля. А потом закрутился по земле как юла.

Раздался хлопок и переднее стекло превратилось в паутину с маленьким отверстием. Пуля ушла немного в бок, пробив стекло и застряв где — то позади, в металле корпуса.

Я повернул руль, машина охотно послушалась и женщина, обомлев, попыталась отскочить, но задней частью машины, ушедшей в занос, её снесло так, словно это был товарный поезд.

Грабитель снял маску и из его рук от неожиданности вывалилась бита. Он прекратил пинать отца, а просто встал как завороженный и смотрел мне в след. Я давил тормоз. Машину слегка подбросила на выходе из колеи, но все-таки мне удалось затормозить прямо перед лесом: от переднего бампера до ближайшего дерева было лишь пару сантиметров.

Я выскочил из автомобиля, даже сразу и не сообразив, что он сейчас являлся лишь одним моим укрытием от нападавших.

«Их же трое, понеслось в голове, а ты, черт побери, один, в лесу!»

Но тут вдруг я понял, что не все ещё потеряно, когда увидел, что отец в сознании. Отец вскочил, и, схватив вражеское оружие, сбил с ног растерянного грабителя, который не понимал, что произошло.

Бита в крепких руках отца мелькала то вверх, то вниз, прилетая по распластавшемуся на земле врагу.

— Пап!

Отец замер с битой в руках. На конце её блеснула кровь.

— Ты как?

— Жив, — я подбежал к нему. Грабитель жалостно стонал, покрытый ссадинами и ушибами.

— Прошу… — взмолился он.

Отец ударил его еще раз, по макушке и тот свалился без сознания.

— Пистолет! — завопил я, увидев, как лжестаруха ползет на животе в сторону лежащего на земле огнестрельного оружия. Ноги её неестественно выгнулись. Видимо ей хорошенько досталось от встречи с машиной.

Отец бросил в её сторону биту и та, сделав пару оборотов, угодила ей по лбу. Женщина замерла, будто поверженный враг.

Впереди на дороге поднялся грабитель, который догонял меня с ножом в зубах. Лицо в кровоподтёках. Он сделал шаг с трудом, нам навстречу, и я разглядел, что — то торчащее у него из груди. Это был его собственный нож. Видимо, вывалившись из мчащегося автомобиля, он каким-то чудом угодил на свое холодное оружие сам.

— Не смотри, — отец закрыл мне шершавой ладонью глаза и развернул меня на месте.

Грабитель на дороге обмяк, бессильно опираясь на колени, так и замер навсегда. Словно уснул во время молитвы.

— Что им от нас надо, пап?

— Машину, деньги, украшения. Идём, пацан. Надо уходить. А то вдруг ещё их дружки где — то поблизости, на выстрелы прибегут не дай бог.

Мы сели в машину и ретировались, оставив всё как есть.

Парень, налетевший на свой нож, как — то приснился мне. Он спросил:

«Зачем ты меня убил, пацан? У меня же дети».

Я не знал, что ему ответить — ни во сне, ни на яву.

На яву точно не о чем бы было разговаривать, он был бесповоротно мертв.

Хорошо, если их шайка закапала его, как положено, а не оставила одного в лесу гнить.

Я думаю лишь одно. Сколько людей они успели обобрать или убить, прежде чем мы дали им отпор?

И ещё, вот что. Когда мы миновали лес, за оврагом я разглядел несколько брошенных машин, которых почти не видно с дороги. Они слегка поросли травой, а у одной отсутствовало колесо и дверь. Видимо мы были не первые жертвы. И ещё я могу с уверенностью сказать то, что мы с отцом еще легко отделались. В тот раз.

Небо заволокло так, что солнца не стало видно. Мы как раз подъехали к городу, когда разыгралась непогода и на горизонте, там, где расстилался бескрайний лес, блеснула ослепительная полоса молнии. Отец махнул мне рукой и мы, прикрывая головы от внезапно начавшегося дождя, добежали до местного бара, за забором которого мы припарковали свой автомобиль.

По идее, нужно было вернуться домой. Но отец решил так, как решил.

Над баром раскачивалась деревянная вывеска с надписью «Солод и хмель»

Мы юркнули внутрь. В заведении было просторно и трактирщик встретил нас приветствующим жестом, подняв руку. Он стоял за барной стойкой, где просиживали свои задницы вечерами и днями местные запивохи. Я знал, что отец захаживал и сюда, когда посещал «Юнион». Я верил и надеялся, что он приехал сюда не напиваться как обычно.

Мы расположились за столиком в углу, над которым из стены выглядывала голова оленя, чучело которого украшали рога, очень похожие на куст.

— День добрый, — подошел к нам трактирщик, едва мы сняли мокрые шляпы.

— Привет. Пинту пива и что нибудь для парня, — показал отец на меня.

— Клюквенный сок, если можно, — устало улыбнулся я хозяину заведения; день был тяжелым, и я еще не совсем отошел от стычки на дороге.

— Сейчас принесу, — безразлично осмотрел нас трактирщик и удалился.

Я смотрел на отца. Лицо в мелких ссадинах. Он задумчиво сидел и смотрел в сторону, где компашка среднего возраста играла в пул. В заведении звучала тихая музыка, что слов было не разобрать, хотя мелодия лилась знакомая.