Эми Ллойд - Невинная жена

— Там, как бы так сказать… грязновато, — намекнула она. Ей было неловко, как будто она каким-то образом его критиковала, хотя Деннис не бывал в своем доме двадцать лет.

— Там всегда было грязно, — сказал он, поворачиваясь к полкам спиной.

— Нет, я имею в виду… запах там странный и… — Сэм не знала, как спросить о самоубийстве отца, не обижая Денниса.

— Что и?

— Ничего, — решила она промолчать.

— Мы там немного уберем. Все будет хорошо. Ты и моргнуть не успеешь, как мы уедем.

Сэм уже ощущала ту же самую смутную тревогу, которую почувствовала, когда впервые вошла в дом, однако ей хотелось поддержать Денниса, хотя она не могла понять, почему ему так хочется туда вернуться. Сэм готова была поклясться, что, как только они туда приедут, ему захочется в гостиницу. Он просто еще не понимал, насколько там плохо.

— Ты умеешь готовить? — спросил Деннис, разворачивая тележки и придвигая одну к ней.

— Что? — Сэм не слушала, мечтая о гостинице, в которой, как она надеялась, они проведут эту ночь.

— Готовить. Ты готовить умеешь?

— Наверное, — сказала она. — То есть… ну да.

— Что-то ты не вселяешь в меня уверенность в своих словах, — со смехом отреагировал он.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — сказала она, толкая его игриво. — Я не Гордон Рамсей [37] Знаменитый британский шеф-повар. ( Примеч. ред. ) , но…

— Кто? — спросил он.

Сэм взяла его под руку и стала рассказывать о Гордоне Рамсее, пока он наполнял тележку продуктами. Выбросят ли они все это, когда приедут в отель? Впрочем, какое это имеет значение — сейчас она была рада уже тому, что они не ссорятся. Если ему хотелось верить, что этой ночью они останутся в доме, пусть верит.

Вокруг дома царил еще больший беспорядок, чем тот, который она наблюдала в свой прошлый приезд. За то короткое время, пока дом стоял без жильцов, облезлые белые стены были испещрены красными граффити: «УБИЙЦА», «УБИЙЦА ДЕТЕЙ». Деннис достал ключи из сумки, выданной ему в больнице и содержавшей пожитки отца, и направился к дому. Сэм замешкалась у машины.

— Завтра мы все это закрасим, — крикнул ей Деннис, показывая на стену.

Сэм перенесла свой вес на другую ногу и потерла голые руки: от этого дома по коже бегали мурашки. Вернувшись за очередной порцией поклажи, Деннис походя бросил Сэм, собирается ли она помогать. Она кивнула, взяла в руки по сумке, дошла до крыльца и поставила их у ступенек и шаткой импровизированной аппарели, прогнувшейся под ее ногой, когда Сэм осторожно попробовала ее на прочность.

— Хорошо, — вздохнул Деннис. — Что дальше?

— Я не знаю, как там внутри. Ну, то есть… где он умер.

— Что?

— Там, где он умер.

— А, — понял Деннис, улыбнулся и взял ее за руку. — Ты имеешь в виду, где он стрелялся? Там! — Он показал на металлический сарай со ржавой дверью. Углы были оплетены паутиной, подрагивающей на ветерке.

— Правда? — спросила Сэм, цепляясь за его руку.

— Правда. Может быть, потому что там это сделала мама. Может быть, из-за сентиментальности, а может, не хотел устраивать в доме такую мерзость — кто его знает?

Сэм смотрела на гараж, такой старый и ветхий, что, казалось, мог развалиться от тычка пальцем.

— Ну как, — участливо спросил Деннис, — лучше себя чувствуешь?

Сэм вяло кивнула.

— Хочешь, я перенесу тебя через порог? — предложил он. — Кажется, такого мы еще не делали.

— Нет! Нет! — запротестовала она. — Я слишком тяжелая!

Деннис закатил глаза.

— Ты не слишком тяжелая. Давай!

Сэм сделала попытку убежать, но он ухватил ее за талию, так что она не успела сделать и шагу. Хихикая, она старалась высвободиться, но он, уже не спрашивая, подхватил ее и понес в дом.

Она не чувствовала себя тяжелой. Она чувствовала себя так, как ей хотелось всегда, утонченной слабой девушке, которая падала бы в обморок от послеполуденного зноя, если бы не была достаточно холодна. Сэм радостно смеялась, смеялась так заливисто, как не смеялась давно. Этот звонкий смех был похож на крик диких гусей, эхом отдающийся в океане лесного пространства, которое отделяло их от остального мира.

Когда они оказались внутри, Деннис опустил ее на ноги и нежно поцеловал.

— Это всего на пару недель, обещаю.

Он пошел к автомобилю, чтобы забрать последние вещи, а Сэм огляделась, все еще чувствуя себя так, будто она делала что-то такое, чего делать не следовало.

В гостиной в солнечных лучах, падавших из щелей в жалюзи, плясали пылинки. Воздух был застоявшимся. Сэм прошла из гостиной к спальне: полки, забитые всяким хламом, покрытым пылью; кровать с тощей пожелтевшей подушкой в голове; туалетный столик с лекарствами. И все стены обиты деревом, что делало дом темным даже при дневном свете. В плафонах люстр и абажурах — целое кладбище засохших насекомых. В конце коридора располагалась старая комната Денниса, дверь была закрыта. Сэм прошла мимо ванной, бросив взгляд сквозь трещину в двери, в которую можно было просунуть ладонь.

В кухне раковина была наполнена застоявшейся водой, а по грязной тарелке ползали тараканы. Линолеум под ногами пузырился. Разбитое окно было заклеено клейкой лентой. Сэм закрыла рукой рот и нос и попыталась открыть заднюю дверь, но ту заклинило в раме, и за ней ничего не было, только глухие дебри.

— Не бог весть что, я знаю. — Деннис занес коробки с моющими средствами, потом подошел к задней двери и толкнул ее. Когда она не поддалась, он отступил на шаг и выбил ее ногой. Дверь распахнулась и немедленно вернулась назад, стукнув о раму. — Ты не против начать отсюда? А я буду убирать в гостиной и расчищу пространство для нашей постели. — Он привлек ее к себе, обхватил руками за поясницу и прижался губами к ее губам. — Я люблю тебя, — прошептал Деннис.

Оставшись одна, Сэм закрыла глаза, оперлась о кухонный стол и улыбнулась. Быть может, пребывание здесь будет не таким уж ужасным, подумалось ей. С тех пор как они сюда приехали, Деннис выглядел другим — как будто позволил себе расслабиться. Возможно, это оттого, что они наконец остались одни? Сэм подумала о милях деревьев вокруг, о необъятных просторах и всем времени, которое, наконец, принадлежало только им двоим.

Мыть посуду, в беспорядке разбросанную по кухне, не имело смысла, так что Сэм натянула на руки резиновые перчатки и побросала все в прочные мешки для мусора, наслаждаясь звоном разбивающихся тарелок. Затем вытащила затычку из раковины и проследила, как медленно выливается затхлая вода, оставляя на дне остатки испорченной пищи. Она чувствовала себя грязной с головы до пят. Ей надо было помочиться, однако она боялась увидеть, что представляет собой санузел. Вытерев крошки и бог знает что еще со всех полок и поверхностей, Сэм стала опрыскивать все отбеливателем, пока не защипало в глазах, наполнившихся слезами. Она была вынуждена выйти на задний двор, чтобы подышать воздухом.