Игорь Фёдоров - Волк

— А дальше?

— А потом он меня облизал. Всю морду облизал, как собака. И поскакал в лес.

— И все?

— Все. Не укусил, даже кусочка не попробовал — Паха слабо улыбнулся, — побрезговал, скотина.

— Наверно, сытым был, — предположил я.

— Я пока добрался до дома… Мои уже встали. От волка отмахнулись сразу. Собака, говорят, большая. От хозяев сбежала. В темноте не разглядел. Я им на улицу показываю — светло как днем. Не верят. Батя сказал дома оставаться, приходить в себя, насчет экзаменов не беспокойся, а на улицу видеокамеру вывести надо. И не шляться по ночам. И на семейном совете решили, что Альбина переезжает ко мне.

— Быстро вы, — удивился я.

— А то мои ночные прогулки до добра не доведут.

— А сама Аля в курсе?

— Про что именно?

— Про волка.

— По телефону хотела поздравить с экзаменом, я все ей рассказал.

— Поверила?

— Сложно сказать, — Паха задумался, — молчала долго, потом сказала «посмотрим».

Она все знает, — подумал я, — плохо.

— А жить с тобой согласна?

— Я ей еще не говорил, но она скоро подойдет, все сразу и решим. Думаю, согласится, чего оттягивать неизбежное?

И тут в Пахе произошла смена настроения. Он вдруг разулыбался, стукнул меня кулаком в плечо и, сияя, поведал:

— А я же больше не девственник!

Перемена темы была такой быстрой, что я даже не понял, о чем речь, но чувство юмора во мне отреагировало сразу.

— А ты волку понравился, как я посмотрю.

— Не, ну каким же надо быть черствым дебилом, чтобы опошлить такое событие, — возмутился Паха, — человек теряет девственность не каждый день, а максимум один раз в жизни. Мог бы и порадоваться.

— Я бы порадовался, если бы это произошло со мной, — продолжал я веселиться, — а получается — ты меня обскакал, а я радуйся. Нет, дружище, не получится. Не по-пацански ты поступил. Не по-братски.

— Признайся, завидуешь?

Я равнодушно пожал плечами:

— Черной завистью.

Паха мечтательно закрыл глаза:

— Я был великолепен.

— Во время шахмат?

— Ну да.

— Кто выиграл?

— Согласились на ничью.

— Серега, просыпайся, — прокричал дядя, — я вспомнил!

За окном только-только рассветало, небо за черным контуром леса чуть посветлело, в моей комнате было еще темно, а это значит — начало пятого утра.

— Вспомнил, как нашего предка звали, паскудника этакого!

— Как? — спросил я сонным голосом.

— Да это и не важно. Главное, теперь можно собираться!

Куда и зачем собираться, я не знал. Но в чем был точно уверен, так это в том, что будет что-то действительно стоящее, и поэтому я решительно откинул одеяло. Дверь в мою комнату открылась, на пороге появился дядя, держа в руке какую-то вещь. Ну а если вспомнил имя предка, значит в руках шкатулка с ножиком. Его глаза сияли.

Раннее утро приятно бодрило прохладным воздухом. Тропинка, петляя в молодой траве, покрытой росой, вела нас к окраине леса. Небо за высокими деревьями посветлело, последние звезды растворялись в синеве. Где-то в листве запели первые птицы.

Дядя подошел к старому пню, одиноко стоящему среди сосен, открыл коробочку, осторожно достал нож, воровато оглянулся, и вдруг резким взмахом руки вогнал его до середины лезвия.

— Хочешь бежать быстрее ветра? — на полном серьезе спросил он меня.

У меня был мопед, но до скорости ветра ему было далеко, а тут… Я молча пожал плечами, как бы говоря, что информации мало. Дядя понимающе кивнул.

— Если человек перепрыгнет через заговоренный нож, обернется волком, — для пущего эффекта, дядя произнес торжественным тоном, — быстрым и сильным волком.

Легкая стена непонимания, исходящая от меня, стала между нами.

— Оборотнем? — осторожно уточнил я.

— Именно, — подтвердил дядя.

Я с недоверием смотрел на нож. Я конечно, во многое готов поверить. Но в это? Как-то уж через чур неправдоподобно выглядела эта затея.

Дядя, якобы не видя моего скептицизма, продолжал.

— Еще, конечно, можно использовать для этой цели шкуру волка. У нас есть в кладовке одна такая, но моль ее поела малость, дыра на дыре.

Дядя обреченно махнул рукой.

— Просто перепрыгнуть? — спросил я, — И ничего более?

— Желательно ночью, чтобы никто не видел. А то вынут нож и будешь все жизнь по лесам бегать, лосей пугать. Пока волк не поглотит тебя полностью. И одежду надо снять. Запутаешься в тряпках, шагу не сделаешь.

— Людей надо есть? — спросил я осторожно.

— Не обязательно, но лучше поесть перед оборотом. Потому как одновременно будешь и волком и человеком. Мало ли что может взбрести в голову. Особенно с непривычки.

— И зачем это все? — уныло спросил я.

— Попробуй — узнаешь.

Я молча переводил взгляд с ножа на дядю и обратно. Пытался хоть немного поверить.

— А как происходит процесс этого перевоплощения?

— А кто ж его знает? — сказал дядя, — Мы по институтам не ходим, к ученым людям не обращаемся. Потому что — он начал загибать пальцы, — не понимание — раз, ненаучно — два, и, как следствие — дурдом или нечеловеческие опыты.

— А сам так делал? — занялся я своим любимым делом — вопросами.

— Делал, — кивнул дядя, — давно и нечасто, но делал. Чтобы других волков подальше от поселка отогнать.

— А почему «нечасто»?

— А вот встретится на пути какой-нибудь охотник. Степаныч, например. А Степаныч, ты знаешь, и на зайца идет, как на медведя. Бах! — дядя хлопнул в ладоши так, что я вздрогнул, — я без головы, а ты остался сиротой.

Эту картину представить было не трудно. В животных Степаныч стрелял так, чтобы уж наверняка. Вместо дроби использовалась картечь. Истерзанный туши убитых им зверей в нашем поселке не видел разве что слепой. И если заяц с отстреленной башкой еще годился в пищу, то от белок оставались кровавые лохмотья, которые съедали его собаки, такие же ненормальные, как их хозяин. И если есть охотники от Бога, то Степаныч — от самого Дьявола. Многие наши шутят, что вместо одного зайца-мстителя, из лесу должны выходить табуны животных, садиться перед домом, и укоризненно смотреть в его окно.

— И всегда помни, лечишь ли ты людей, превращаешься ли в животного или, не дай Бог, наводишь порчу на человека, ты берешь на себя ответственность и за совершенный поступок, и за последующие последствия. А последствия будут касаться не только тебя, но и твоих близких людей.

Дядя мощным рывком вытащил нож из пня и задумчиво посмотрел на него.

— Вот поэтому я это делал когда-то, а не сейчас. Чтобы не искушать судьбу.

— А мне предлагаешь?

— Предлагаю попробовать.

Дядя уселся на пенек, и продолжил лекцию.

— Однажды ты попробуешь табак и алкоголь. Сделаешь татуировку, обратишься в секту. Может быть, когда-нибудь попробуешь прыгнуть с парашютом или без него. Потом встретишь женщину…