Игорь Фёдоров - Волк

— А ты, — обратилась Аля ко мне, — давай полегче. Такие вещи надо контролировать. Чуть водителя не потеряли.

Я спокойно кивнул, будто с Пахой ничего особенного не произошло, и устроился поудобнее. Какое замечательное состояние, подумал я. Абсолютная спокойствие и полная уверенность в себе. Как синее небо без единого облачка. Будто я только что побывал на своей поляне. Теперь и Васильев не страшен, и перед дядей не стыдно.

Дельфин неуверенно проплывал по улочкам моего поселка, как по ненадежному фарватеру.

— Так вот она какая, твоя родина, — воскликнул Паха.

— Родина, как родина, — ответил я, — ну-ка, посигналь.

Я открыл окно, Паха нажал сигнал. Женщина, идущая впереди, оглянулась. Мы остановились.

— Привет, Ира! — я махнул рукой.

— Ой, Сережка, — воскликнула Ирина Звягинцева, округляя от удивления глаза, — ты откуда такой важный?

— Приехал на каникулы отдохнуть, с друзьями.

— Надолго? — заволновалась Ирина.

— На недельку, примерно.

Ирина подошла к машине, быстро оглянулась в обе стороны, уперлась руками в дверь, наклонилась и зашептала:

— Тут такое дело. Васильев на тебя зуб точит. Всех настроил против. В обиде на тебя и за корову, и Кузнечика, и Ваську. Все беды на тебя списал. Волк, говорит, у него ручной имеется. Говорит, как появиться, утоплю этого нехристя в ближайшем сортире. Это, говорит, Егорыч колдуном был, а этот, говорит…

Она замолчала, а ее глаза красноречиво закончили фразу.

— Да ты что? — якобы изумился я и повернулся к ребятам, — Слыхали?

— Кошмар какой, — охнула Аля.

— Это что за Васильев такой! — крикнул Паха, — Где обитает?

— В таком случае я прямо сейчас его и навещу, друга сердечного.

— Сережка, да Бог с тобой! Не надо. Езжай сразу к батюшке, там безопасней будет.

— Ща, я ему погоны-то пообрываю, козлине, — начал заводиться я, — разжалую в уборщики. Все сортиры в округе языком вылижет. Юноша, гони налево и прямо!

Паха несколько раз злобно просигналил, автомобиль дернулся с места.

Как мне потом рассказали, Ирина тут же позвонила отцу Алексею, а потом и остальным, кому успела, односельчанам. И всем в трубку кричала примерно следующее:

— Васильев сейчас Сережку будет убивать… Какого, какого! Митрофанова!

Те, в свою очередь, звонили третьим, стучали в стены соседям. Золотая женщина. Никогда в ней не сомневался. Пошла цепная реакция, новость распространялась в геометрической прогрессии.

Подъезжая к дому Васильева, Паха несколько раз нажал на гудок. К месту события уже подбегали два человека. Кое-кто выглядывал из-за забора. Пропустить такое не в духе моих земляков. Мне это было только на руку. Чем больше людей, тем веселее.

Ограда у Васильева был в метр высотой. Такие заборы в поселке могут позволить люди либо очень открытые, либо очень смелые. Васильев был и тем и этим. Да и кто рискнет лезть к участковому. Так что, весь участок Васильева был виден с улицы.

Наказав Пахе и Але не высовываться, так как поединок должен быть честным, я вышел из автомобиля я крикнул:

— Всем покинуть помещение!

На крыльцо вышел Васильев. Более растерянного выражения лица мне наблюдать не приходилось. Такого хода с моей стороны трудно было предсказать. Прав был все-таки Паха насчет Суворова.

— На выход, с вещами! — не унимался я.

Васильев нервно улыбнулся:

— Чего расшумелся? Если по мою душу, то добро пожаловать в гости.

— Лучше на нейтральной стороне, — отказался я, — у тебя там дочка, наверно, спит.

— При свидетелях? Может, по-мужски, один на один?

Любопытствующих собиралось все больше и больше. Не коррида, конечно, но все же.

— Да тут все и так уже в курсе, что ты меня в сортире утопить собрался. Только я, почему-то, последний об этом узнаю, — я развел руками, — так что, давай при свидетелях.

Васильев не спеша прошелся по гравийной дорожке от дома к ограде, вышел на улицу и прикрыл за собой калитку.

— Ты, я смотрю, не один на этот раз? — все он делал не спеша, слова растягивал, тянул время, — Наконец, друзьями обзавелся?

Верный способ сбить меня с толку, это напомнить о безотцовщине и моем одиноком детстве.

— Каким образом я связан со смертью твоей коровы? — отрезал я.

— Ах, это? Это так. Забудь. Не велика потеря.

— Дорогие земляки, — я посмотрел на собравшихся людей, — кто из вас еще не в курсе, что я лишил его коровы?

— Да все знают, — раздался из толпы женский голос, это была Паловна, — я еще ему говорю, как Сережка ее мог убить, если он в город уехал? Волк у него ручной, видите ли.

— Ты же сам сказал, что я лишусь скотины, — понимая, что прижат к стенке, зло вскрикнул Васильев, указывая на меня пальцем, — и через два дня волк ей горло перегрыз.

— Как-то Егорыч тебя предупреждал о медведе, — напомнил я, — и через два дня твоего теленка задрали. Медведь тоже ручным был?

— Медведь стену разворотил, — Васильев начинал нервничать, — а волк через дверь проник.

— Ну так, волки — животные умные, — заметил я, — уж задвижку-то с голодухи они могут открыть. Был бы шпингалет хотя бы…

— А ты откуда знаешь, что задвижка была? — радостно спросил Васильев.

— Сам видел, — усмехнулся я, — или я у тебя в гостях ни разу не был?

— Ну да, — смутился Васильев.

— Погоди, братан, — раздался голос, — не надо путать две абсолютно разные ситуации.

Толпа зашевелилась и на сцену вышел Тимофеев, мерзкий паскудник. Вот сейчас и начнется основное веселье. Я быстро осмотрел собравшихся людей, в поисках одного человека. Его не было.

Тимофеев не стал подходить к своему другану, остался в стороне и зловеще улыбнулся.

— Егорыч говорил, что медведь приближается к поселку и, мол, все будьте начеку. А ты угрожал, именно угрожал, я лично это слышал, что ликвидируешь корову. Я не знаю, сам ты открыл хлев, или волк проявил смекалку, но, во-первых была угроза, во-вторых, коровы нет.

Это был поединок лгунов. Мой ход.

— Я был зол, и весь наш разговор записан, — я достал из кармана сотовый телефон и показал его этой паре, — я же предупредил. Есть желание выяснить, говорил я или угрожал?

В том разговоре Васильев назвал односельчан козлами. И много чего компрометирующего наговорил. А угрожал или нет, не имело особого значения. Да и записи не было. Но реплика была.

Васильев слегка побледнел. Не такой уж и крупной фигурой была его корова в этой партии, но и ее надо было грамотно разыграть. Когда в очередной раз выясняется, что участковый нехороший человек, это негативно отражается на дальнейших событиях. Васильев-то побледнел и сник, но не Тимофеев. Пешку они потеряли, но не короля.

— Дело не в том, что ты сказал, а в том, как сказал, — он не улыбался, но в глазах царило безудержное веселье, — здесь главное не слова, а смысловая нагрузка.