Игорь Фёдоров - Волк

Он вопросительно замолчал. Как все-таки неловко обманывать священнослужителя. Утешало, что это не исповедь.

— Наш автомобиль в полном порядке. Есть, правда, всякие царапины…

— В порядке, значит в порядке, — остановил меня отец Алексей, — Васильев был не только относительно хорошим участковым, но гнилым человеком, чтобы не иметь недоброжелателей среди земляков. Может, это просто досадная случайность. Хотя меня радует, что он, все же, не повесился. И не догнал вас. При нем был табельный пистолет, пустой. На правой руке следы от пороха. В кого стрелял, не ясно.

— Это с вами следствие поделилось?

— У меня есть некоторые связи.

Я всегда догадывался, что священники не так просты, как кажутся.

— Но если включить логику, — продолжил батюшка, — вы бы гармонично вписались в это происшествие.

— А Тимофеев?

— Судя по всему, в тот момент находился рядом, но почему-то не пострадал. Он вытащил Васильева из машины, а после скрылся. По крайней мере, эта самая здравая версия. Но не единственная. Только почему-то за рулем Тимофеевской машины находился Васильев. Когда найдут, спросят.

Я хотел сказать, что Тимофеев лишился одного глаза, но как? Мы же уехали, не оглядываясь назад.

— А мы там фигурируем?

— Нет. Последний раз тебя видели после смерти Егорыча. Половина земляков не хочет говорить о вас следствию, другая боится. Да тут и без тебя хватает головой боли. Если еще потомственный колдун возникнет… И это еще не все.

— Говорите.

— В лесу нашли Степаныча. И тут дела обстоят еще интереснее.

— Да уж куда интересней можно?

Вот это меня действительно интересовало.

— Наверно, Степаныч пошел на охоту, споткнулся об корень и угодил головой в капкан.

— Васильев говорил, что отнял у него ружье.

— У него был «Калаш».

— Откуда?

— Где-то в восьмидесятых у одного солдата на вокзале украли автомат. Возможно, тот самый. Выясняют.

— Степаныч?

— Не уверен. В те годы он был председателем. Человек общественный, у всех на виду… Сложно мне представить его за воровством.

Я немного помолчал.

— Ну, он хоть не мучился?

— Еще как мучился, — сочувственно поведал батюшка, — он смог освободиться из капкана и пополз в сторону поселка. Но не дополз. По пути скончался.

— Кошмар какой, — сказал я, — что за дела у вас там творятся.

— А самое интересное…

Батюшка выждал паузу, показывая значимость момента.

— … у Васильева и у Степаныча верхняя одежда было надета изнанкой наружу.

Что было, то было.

— Обычно так спасаются от шуток лешего, — сообщил я.

— Может быть, — неохотно согласился батюшка, — но это значит, что чуть раньше они были вместе.

— Наверное.

— И все это произошло в один день. Даже за один вечер. Так что, сиди на месте, сюда ни ногой. Тут без тебя…

Мое праздничное настроение потускнело. Надо было его как-то спасать.

— У меня сегодня день рожденья, — перескочил я на другую тему.

— У тебя он каждый год наступает, — заметил батюшка, — только раньше это тебя не беспокоило.

— Теперь беспокоит.

— Отходишь от старой жизни?

— Друзья требуют.

— Одиночество, это плохо, — авторитетно заявил отец Алексей, — а друзья всегда нужны. Вот, Васильев с Тимофеевым, прекрасный образец крепкой дружбы. Извини за такой пример.

Я кивнул, полагая, что батюшка это обязательно увидит.

— Я рад, что у тебя все хорошо. Поздравляю.

Ну, хоть кто-то.

— И Серега…

— Слушаю.

— У Васильева на руке следы от укуса животного.

Тут он положил трубку и оставил меня одного. Опять маленький прокольчик.

Была у меня идея позвонить Тимофееву и выпросить у него поздравление. Скорее всего, я бы услышал короткие гудки, но кто знает? Мой палец практически нажал на кнопку «вызов», как вдруг я вспомнил хорошую пословицу — не буди лихо, пока оно тихо. И в самом деле, хватит нарываться на неприятности, их в моей жизни будет еще немало.

Паха остановил Дельфина возле гаража.

— Все вон, — скомандовал он, и первым вылез наружу.

Он нервничал, торопился и поторапливал нас. Не дожидаясь, когда мы покинем автомобиль, он подбежал к гаражу и не дожидаясь автоматического открытия, настежь распахнул обе створки ворот.

— У тебя же был мотоцикл в поселке?

— Был мопед, — поправил я, представляя, как он пылает вместе со всем имуществом.

— Какая разница, — Паха стащил брезентовый полог с объекта, стоящего посередине гаража.

Не надо быть самым умным человеком на Земле, чтобы понять, что за подарок приготовил Паха. Тем не менее, Марина ахнула и зачем-то спряталась за меня. Мотоцикл был красивым, как закат солнца в пасмурную погоду, когда лучи пробиваются сквозь тучи, а ветер мягко рябит поверхность тихого озера.

Это был самый лучший день рождения. Мое сердце застучало быстро и ровно, как новый мотор внутреннего сгорания, собранный в Японии.

Аля стояла недовольная.

— Что за необходимость?

— Ну как? — спросил довольный Паха, видя как расцветает на моем лице улыбка, — вещь?

— Вещь, — согласился я, стараясь выглядеть спокойным и рассудительным. Хотя хотелось сделать какое-нибудь акробатическое сальто. И сделал бы, если б умел.

— Он же дорогой, — сказала Марина, — ты его примешь?

— А куда он денется? — уверенно заявил Паха.

— Конечно приму, — я подошел к мотоциклу, и уже а качестве хозяина осмотрел его со всех сторон, — почему я должен огорчать людей своим отказом от подарка, сделанного от чистого сердца?

— И он не дорогой, — пояснил Паха, — куплен с рук. Зато надежный.

— Мне полегчало, — съязвила Марина.

— Дело в том, что это не только от нас, — обратился Паха к Марине, которая смотрела на меня, как на продажную скотину, — родители тоже не пожелали оставаться безучастными. Это наш общий подарок, от всей нашей дружной семьи.

— Я не при делах, — объявила Аля, — на тот случай, если ты расхлещешься об фонарный столб на двухстах километрах в час.

Я пропустил ее замечание мимо ушей.

— Все будет в порядке, — пообещал Паха, — а теперь…

Он махнул рукой, и — он заорал, Аля сказала чуть слышно, закатив глаза:

— Позд-рав-ля-ем!!!

Я кнопку сигнала на руле мотоцикла.

— Делать вам больше нечего, — не сдавалась Марина.

— Мама поначалу также говорила, но папа был убедительным. У мужика должно быть свое транспортное средство. Тем более, что мы сгоняли в поселок и вернулись обратно живыми, нам можно доверять.

От сказанного Аля помрачнела еще больше. Марина презрительно ухмыльнулась. Я на мгновенье вспомнил Тимофеева и тут же забыл. Паха вообще не воспринял его всерьез, как возможную угрозу.

— Но права мы не купили, сам понимаешь, — продолжал он, — это, конечно, подлость с нашей стороны, но что поделаешь? Придется самому сдавать.