Игорь Фёдоров - Волк

— Продолжайте, товарищ следователь, — махнул я рукой.

— И вот, значит. Патрули часто проезжают туда-сюда. Возможно, что и сотрудники в гражданском мониторят обстановку. Видеонаблюдение на ближайших перекрестках, опять же. Надеются, что убийца вернется на место преступления.

— Если он маньяк, то возможно. А если это единичный случай?

— Тимофеев?

Я развел руками:

— Других кандидатов нет.

Паха задумался.

— Ну допустим, он подсматривал за нами из леса, как последний извращенец.

Это определение мне очень понравилось.

— Но с такого расстояния он вряд ли хорошо разглядел и запомнил лицо Марины. Да и как он разведал, где Марина живет, как проводит свой досуг, и каким путем идет домой? Бежал следом за вами?

Ответов у меня не было.

— И еще, — Паха тяжело вздохнул, — медальона у нее не оказалось.

— Медальон она положила в сумочку, — вспомнил я события того утра, — спешила.

Паха покачал головой:

— Сумочки тоже не было.

Марина очень дорожила своим медальоном. Медальон придавал ей значимость в глазах подруг и вызывал у них же зависть. Надеюсь, что только белую. Но не горло же из-за него резать. У меня заболела голова. Зато у Пахи она работала на славу. Все новые и новые идеи посещали его.

— Если вдруг, — он повторил, — вдруг, это был Тимофеев, то возможно он придет завтра на похороны. Не будет исключать и такой вариант. Если что, Аля его сцапает. Надо будет присмотреться к людям.

— Я постараюсь тоже прийти, — сказал я.

— Если хочешь ощущать на себе осуждающие взгляды ее родителей, то пожалуйста. Кто-то же должен быть виноватым.

— Если я не приду…

— Я скажу им, что ты попал в аварию, — перебил меня Паха, — чувак, лучше полечись хорошо, а потом мы все вместе обсудим. Нам нужны здоровые бойцы. Или тебе это так не обходимо?

— Я не люблю похороны, — будто оправдываясь, мрачно поведал я.

— Вот и ладненько, никто с тебя не спросит. Лежи и думай, где можно зарядить телефон бездомному одноглазому человеку, находящемуся в розыске. Ты же колдун, в конце концов.

Он встал.

— Хватит на сегодня добрых дел, надо и о себе подумать.

— Але привет.

— Ах да, совсем забыл. От Али тебе привет.

— Спасибо.

Когда мы попрощались, у меня на глазах навернулись слезы. В палате и коридоре было много людей, больных и навещающих. Я быстро направился в туалет, но и там было занято. Оставалось только встать у окна. Со стороны казалось, что я любуюсь парком возле больницы, только плечи у меня предательски тряслись.

Это не имеет никакого отношения к нашему повествованию, но в это время в парке на скамейке сидел брат той девушки. И в руках он держал Маринин медальон 1 1 О дальнейшей судьбе медальона можно узнать в рассказе «В темных углах библиотеки» .

Ночь выдалась неспокойной. Все снились кошмары, бредовые и непоследовательные. Может это сказывалось этим местом, где людей режут, колют, заставляют пить таблетки. Где люди кричат от боли, а некоторые еще и умирают. Может сны являлись последствием переживаний и падением с мотоцикла. А может это говорило о том, что совесть моя неспокойна. В любом случае, утром я проснулся не в самой лучшей форме. Меня тошнило, руки тряслись. Еле поднявшись, я подошел к зеркалу и обомлел. Я был бледен, под глазами красовались мешки, на лбу наметились морщины. Будто моим лицом вымыли пол в двух палатах и захватили часть коридора. Вошла медсестра, взглянула на меня, сказала «ух ты!», и тут же вышла. Вернулась она уже вместе с лечащим врачом.

— Тошнота, рвота? — спросил меня врач, уложив в постель.

— Немного тошнит, — признался я.

— Голова болит?

Я прислушался к ощущениям.

— Вроде, нет.

— Кружится, пятна перед глазами мелькают?

— Кружится немного — да, а пятен нет. А ночью кошмары снились.

— Ну это лучше, чем бессонница. Как-то запоздало у вас синдромы проявились? — заметил врач.

— Это хорошо, или плохо? — спросил я.

— Там в коридоре девушка в коме лежит. Тоже, после аварии.

— Я видел.

— Так вот, у нее еще ничего не проявилось. И шансов у нее — никаких.

Бедняга, подумал я. Постарше меня, но еще молодая.

— Если голова начинает болеть в скором времени, значит, удар был малой силы. А вы ударились прилично.

— И чем это грозит?

— Да не пугайтесь вы так, — улыбнулся врач, — и не таких на ноги ставили. Через час вас отвезут на компьютерную томографию и, мы договорились, постельный режим и никаких резких движений.

— И старайтесь поменьше думать, — подмигнула мне медсестра.

— Это легко.

Вот только думать мне придется очень много.

Вечером мне позвонил Паха:

— Что надумал?

— Надумал, что у него есть несколько запасных аккумуляторов, и он повсюду их с собой таскает. Ограбил магазин сотовой связи, например. А может, бережет — включает только в редких случаях.

— То есть, ничего не надумал?

— Именно так.

— Тогда остается одно. У него есть крыша над головой и розетка под боком.

— Приютился где-то, — согласился я.

— Завтра вечером загляну.

Паха отключился. А я стал падать в бездну, где меня ждала новая порция кошмаров. Но это все равно лучше, чем бессонница.

Но ночью я проснулся и тут же позвонил Пахе.

Среднестатистический человек, при наличии еды, воды, и здоровья, может одолеть расстояние в 244 километра недели за две. Тимофеев в первые три дня одолел только десять. Большую часть времени он валялся где-нибудь в тенистом лесу, катаясь по земле от головной боли, которая, как ему казалось, скрутилась в узел, или просто лежа в полубессознательном состоянии. Когда боль отпускала, Тимофееву становилось легко и радостно на душе, он любил жизнь. Но она возвращалась снова, тяжелая, тупая и изматывающая. Вокруг столько деревьев, а повеситься не на чем, грустно думал Тимофеев. Вокруг не было ничего такого, чтобы помогло расстаться с жизнью раз и навсегда. И тогда он вставал, превозмогая себя и плелся дальше, иногда даже не понимая, в правильном ли направлении лежит его путь. Но даже такой скотине, как Тимофеев, Господь помогает. Иногда на пути попадались деревеньки, наспех оставленные жителями из-за угрозы недавнего пожара. Часть жителей вернулась, а вот большинство дворов еще дождались хозяев.

Тимофеев вламываясь в пустые дома днем, чтобы не привлекать соседей светом, рискуя в любой момент быть обнаруженным. Первым делом он искал аптечку. В большинстве случаев, он находил только активированный уголь, зеленку и бинты. Но иногда попадался аспирин. Даже не от действия лекарства, а от его наличия, Тимофееву становилось легче. Затерянный в океане челнок будет рад любому попутному ветру. После он складывал имеющиеся запасы еды в припасенный заранее рюкзачок и, стараясь никому не попасться на глаза, возвращался в лес. От таких небольших подарков судьбы ему даже не приходило в голову вздернуться в чьем-нибудь сарае на первой же балке.