Игорь Фёдоров - Волк

И такая жизнь была Тимофееву по душе. Опасность, адреналин, противоправные действия, все это было у Тимофеева уже с детства. Если бы сейчас был жив Васильев, они бы развернулись на полную. Но и ему одному хватало веселья. Пока однажды он не наткнулся на одинокую старушку.

Он заглянул в один гостеприимный домик, как казалось — пустой, на окраине очередного дачного кооператива, и уже выходил из кухни с полным рюкзаком, как увидел перед собой пожилую женщину. От неожиданности Тимофеев замер на месте. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Что у тебя с глазом? — спросила бабушка, ничуть не испугавшись.

— На сук напоролся, — ответил Тимофеев и пояснил, — в лесу.

— Надо обработать, — сказала бабушка, — гниет.

По щеке Тимофеева что-то потекло. Он вытер ладонью и вздрогнул от отвращения. Все-таки, Митрофанов занес ему заразу своим грязным когтем. Вот гаденыш.

— Я сейчас, — бабушка вышла на улицу.

Тимофеев выглянул в окно, готовясь выскочить из дома в любой момент. Бабушка подошла к одной из грядок и стала спокойно собирать траву, не особо тревожась, что в доме находится посторонний человек.

Тимофеев в отчаянии закрутился на месте. Что делать? Если сейчас зайдут ее дети? И наверняка ее сын — здоровенный амбал. А этот гной, который мог грозить серьезными последствиями, что с ним делать? Никто не любит за секунду делать выбор, от которого зависит вся дальнейшая судьба. Будь, что будет. Тимофеев забежал на кухню и высыпал все продукты из рюкзака на стол и по памяти расставил все на свои места. После чего вернулся в комнату, сел на стул и отдался судьбе.

— Ложись на кровать, — донеслось с веранды.

Пока он снимал ветровку и кроссовки, бабушка, судя по звуку, что-то готовила в кастрюле. Тимофеев оглядел комнату: убранство скромное, немного самой необходимой мебели. На стенах ни фотографий, ни картин. Скорее всего, бабуся живет здесь летом, а дети приезжают на выходные. На старом секретере Тимофеев увидел гитару. Его пальцы сразу почувствовали вибрацию струн.

Бабушка зашла в комнату с тазиком и полотенцем через плечо. Прямо, как Егорыч, светлая ему память.

— Нужно время, чтобы хорошо заварилось, — она поставила тазик на стол рядом с кроватью, — одну примочку поставим сейчас — ждать нельзя, а вторую позже. Вторая поможет больше.

Влажной тряпочкой она протерла Тимофееву гнойное место. Тот взвизгнул от боли. Погрузила полотенце в отвар, слегка отжала, свернула и положила Тимофееву на место бывшего глаза. Все это она проделала спокойно и уверенно, будто одноглазые проходимцы навещают ее каждый день.

— Есть хочешь?

— Хочу, — признался Тимофеев.

— Терпи, — строго приказала бабушка и отправилась на кухню, — и сними одежду, постирать надо, и сам помоешься.

Странная ему попалась бабушка, но той ночью Тимофеев засыпал не на холодной земле, при свете месяца и под крики совы, а в теплой кровати, чистый, сытый и счастливый. После бани он достал с секретера гитару, которая, судя по пыли, лежала здесь с давних пор. Бережно протер ее, настроил, вернул ей тягу к прекрасному. Пальцы пробежались по струнам. Он играл, пел романсы, а бабушка сидела на стуле у стены, закрыв глаза, и слушала.

Все-таки есть на свете хорошие люди, подумал он, лежа в постели, которые не бросают других в беде. Не то, что некоторые. Ох, Серега. Когда я тебя найду, я убью твоих друзей у тебя на глазах. Потом выколю эти самые глаза. А потом уже выпущу тебе кишки. А после еще что-нибудь придумаю. Все это пронеслось в голове без капли негатива. Да и откуда ему было взяться? Точно выпущу, улыбался Тимофеев, плавно погружаясь в приятную теплую волну.

Через три дня Тимофеев уже колол дрова, чинил старую теплицу и поглядывал на соседний участок, пустой, но полезный. Вчерашним днем он зашел к соседям под предлогом позаимствовать молоток, а по факту — заглянуть в гараж.

Навесной замок на воротах легко слетел с помощью лома. А внутри стоял грузовичок, верный попутчик одиноких путешественников. То, что ключа в замке зажигания не было, это полбеды. Заводить автомобили без ключа Тимофеев умел. Но надо было еще открыть дверь кабины, и как можно быстрее, потому что дачники возвращаются на свои участки, как и муж из командировки — неожиданно. Недолго думая, Тимофеев выбил дверное стекло молотком, очистил кресло водителя от осколков и уселся за руль.

Белая полоса, возникшая в его жизни, продолжалась, и надо было не пустить этот момент. Завтра вечером он отправиться в город, к своей заветной, на данный момент, мечте. Бензин в баке есть, колеса накачены, окно будет якобы открыто. Главное — на подъезде к городу свернуть в лес, чтобы объехать пост ГИБДД. Есть миф, что гаишники обладают профессиональным чутьем, и нарушителю, а тем более, преступнику, было бы легкомысленно пытаться проехать через пост. И Тимофеев не хотел проверять правдоподобность этого мифа.

На следующий день, ранним вечером, Тимофеев вышел с рюкзаком на крыльцо.

— Уже уезжаешь? — спросила бабушка.

— Спасибо за все, мать, — с некоторым сожалением ответил Тимофеев, — дела сами по себе не делаются.

— И то верно, — согласилась бабушка, — подожди.

Она прошла в дом, а вернувшись, сунула ему в карман некоторое количество денег.

— Мать, не надо, — у Тимофеева тоже была совесть.

— «Не надо» будешь говорить на суде, когда огласят срок.

Тимофеев не понял, была ли это шутка, или бабушка видела его насквозь, как могут многие бабушки.

Она протянула ему гитару.

— Зять уже давно на ней не играет.

Тимофеев этот подарок принял без выкоблучивания.

— Спасибо, мать, за все, — он нежно обнял старушку.

— Когда сделаешь все дела, возвращайся. Забор еще надо подправить.

Если к тому времени соседи не объявятся, подумал Тимофеев, я вернусь и поставлю грузовичок обратно в гараж. Пусть даже без стекла. Он поймал себя на мысли, что и уезжать отсюда ему не хотелось.

После долгих гудков, я услышал Паху, сонного и недовольного.

— У Тимофеева есть машина, — шепотом сообщил я, укрывшись одеялом.

— Какая машина?

— Небольшой грузовик.

— Он тебе сам это сказал?

— Нет, я во сне это увидел.

— Во сне, значит, — уточнил Паха с долей скепсиса в голосе.

— Не забывай, что я колдун.

Паха долго обрабатывал информацию.

— Наверное, этот факт должен что-то прояснить. Я пока не врубаюсь.

— Он может заряжать телефон от прикуривателя.

— Точно, — обрадовался Паха, — и он мог проследить за вами и узнать где вы живете и многое другое.

— Вот-вот, — согласился я.

Паха убрал трубку от лица и сообщил Але — «у него грузовик».

Он вернулся ко мне.

— Вы за собой «хвоста» не замечали?

— Это надо у шофера спросить, вдруг он что-нибудь видел.