Сабин Дюран - Солги со мной

Случайно ли мы встретились на ужине у Эндрю? Уже ненавидя меня за Флорри и своим извращенным умом обвиняя в смерти Джесмин, усмотрела ли она шанс меня использовать и подвести под обвинение в убийстве? Какая же она расчетливая! Строители непременно наткнулись бы на тело. Ей нужен был подозреваемый. Я вспоминал, каким польщенным чувствовал себя в тот вечер, как она меня обхаживала. Специально вышла в сад, чтобы меня найти. Стрельнула сигарету – свою первую и последнюю, закашлялась. Однако сработало – она привлекла мое внимание.

Пока я воображал, что разыгрываю ее, все было с точностью до наоборот. Она дразнила меня обещанием следующей стадии, но не делала решающего шага. Предложила отдых в Греции и забрала свои слова обратно. Постоянные намеки, откладывание, недоступность. Мною манипулировали. А я раззадорился от погони. Мою решимость непременно поехать на Пирос возбудило именно то, что меня не пригласили. А потом, когда я оказался в Греции, меня запихивали в багажник и заставляли чувствовать себя пятым колесом, хотя на деле все это время я был ключевым персонажем. Лицедейство, дымовые завесы, надуманная истерия вокруг случаев, когда Элис якобы видела Джесмин; я воображал, что являюсь свидетелем чьей-то драмы, а сам был главным персонажем шоу…

Как красиво я сыграл отведенную мне роль! Все до единой мои слабости шли Элис на пользу. Моя надменность, жадность, потребность доказать свою мужественность, склонность пускать пыль в глаза. Моя тривиальная попытка соблазнения с помощью футболки – Элис, наверное, пришла в полный восторг, ведь это было как раз то самое, решающее вещественное доказательство! А когда она заманила меня в машину, где предварительно оставила гаечный ключ и платок, – как легко я проглотил наживку, желая угодить ей, убежденный из-за своего ложного чувства превосходства, что смогу ее починить! Чудесным образом недооценивая собственную некомпетентность, я повозился с зажиганием, оставил ДНК везде, где надо: на гаечном ключе, на цветастой бандане Джесмин – только и оставалось бросить их в колодец.

На каждом шагу я играл ей на руку – моя лень, моя нравственная трусость. Если бы я только не солгал насчет рейса, если бы только не украл презервативы… Не надо было сбегать из «Цирцеи», но – дело сделано. Я всегда поступаю так – всегда сбегаю. Элис с самого начала за мной наблюдала, готовила к отведенной роли, на каждом шагу пользовалась моими недостатками. Да, она заманила меня в ловушку. Но как легко я ей поддался!

Машина качнулась и замерла. Задние дверцы распахнулись, и в узком просвете появился охранник с пистолетом на бедре. За ним виднелось приземистое безликое строение с желтеющими стенами в пятнах от сырости и рядами маленьких зарешеченных окон.

– Добро пожаловать в «Коридаллос», ваш новый дом!

Я вылез, бросив твидовый пиджак на сиденье.

Пишу все это по ночам в камере – хочу успеть до суда, на случай, если все пойдет не так. Сам процесс письма оказался терапевтическим, прояснил мысли в голове. Я здесь уже пятнадцать месяцев. Знаете, как иногда, вспоминая случившееся, жалеешь себя, собственное скудоумие и глупость? Так вот, я не жалею. Я теперь другой человек.

Какая ирония – наконец-то есть место, которое я могу назвать своим!

Бывали у меня дома и покомфортнее, не стану отрицать. Шестеро человек в камере, а то и больше, особенно после волнений в связи с мерами жесткой экономии. Одно время исключительно неприятный наркодилер из Македонии выжил меня на пол, но теперь его перевели, и я снова сплю на матрасе. Физические неудобства – нарывы, грязь на пальцах и в порах кожи (горячей воды нет), пронизывающий до костей зимний холод, вши, псориаз, шрамы от потасовок и побоев – к этому привыкаешь. Тяжелее всего переносится психологическое давление: страх перед насилием, боязнь одиночества, чувство вины…

Суд может начаться со дня на день. Андреа Каралла, адвокат, надеется, что первое заседание состоится через несколько недель. Хотя мы до этой стадии уже доходили, и всегда приключалась какая-то задержка: терялся документ или свидетель необъяснимо слегал с недомоганием. Порой я сомневаюсь, стоят ли ее услуги тех денег, что она получает. А порой просто благодарен. Она – дурнушка с густыми нависшими бровями, обожающая суровые черные костюмы и истово зализывающая назад волосы. Слишком крута для меня, слишком хороша. Она не красится, и – я заметил на прошлой неделе, когда она потянулась через стол, чтобы взять мою руку, – грызет ногти. Но она добрая, умная и внимательная, и у нее чудесные карие глаза. Если бы я не был прикован к стулу, положил бы голову ей на колени. Господи, от одной мысли об этом наворачиваются слезы…

Дух мой не сломлен (фраза, которую полагается вставлять в мемуары такого рода). Я все еще надеюсь на свободу. По двум нашим делам есть подвижки. Во-первых, Каралла уверена, что обвинение в нанесении телесных повреждений женщине, которую, как нам теперь известно, зовут Грета Мюллер, до суда так и не дойдет. Мы убеждены, что именно Элис уговорила ее подать в суд. По иронии судьбы, это единственное преступление, в котором я в некоторой степени виновен. Я на самом деле толкнул дверь трейлера, угодив ей в лицо, и, хотя не имел намерения ее ранить, в том движении были агрессия и сила, желание произвести впечатление, которым я отнюдь не горжусь. Каралла говорит, это не важно. Мюллер не так-то просто найти. Сейчас она покинула Грецию; собственно, в настоящее время она в Амстердаме, на музыкальном фестивале «Кубок каннабиса». Хозяин супермаркета в Стефанос охарактеризовал ее как мелкую воровку. Даже если она вернется свидетельствовать против меня, Каралла считает, что доверие к ней подорвано ее «образом жизни». Ничего не поделаешь – так же, как мои личные качества играют против меня, когда я невиновен, ее – играют против нее, когда виноват.

На той встрече настоял именно я. Элис наверняка «видела» повсюду Джесмин, просто чтобы еще больше доказать свою непричастность к ее смерти. Как, наверное, она была озадачена, когда я настоял, что нужно этот случай проверить. Однако она быстро сориентировалась – и познакомила меня с Ники Стенхаус, одной из свидетельниц обвинения. Чего у Элис не отнять, так это находчивости и изобретательности! Она не могла предвидеть мою стычку с Мюллер, но отлично ее использует, равно как и изнасилование, которое тоже не могло быть частью изначального плана. Всего-то и надо было устранить мое алиби, а остальное предоставить мне – мои небылицы, моя склонность воровать и походя брошенные сексистские фразы сделали свое дело. Виновен ли Луис, я до сих пор не знаю. Во время первой встречи с Каралла, в комнате без окон в недрах тюрьмы, я объяснил, что видел, как его привезли домой пьяным вдрызг, и рассказал про презервативы в сумке Эндрю. Поначалу Каралла отнеслась к моим словам настороженно. Думаю, она полагала, что я действительно изнасиловал Лору Крэтчет и что это вполне соответствует моему характеру. Сказала, что многие носят с собой презервативы и никогда их не используют – эти, например, могли валяться в сумке у Эндрю годами. Однако с тех пор выяснилось два маленьких, но важных обстоятельства. Частный детектив нашел свидетеля, владельца ювелирной лавки рядом с «Клубом-19», который видел, как Элис и Эндрю затаскивали Луиса в машину в час пятнадцать, по крайней мере, очевидно, что она солгала, будто это я не ложился в ту ночь. Майкл тоже кое-что нарыл. Мелочь, конечно, но золотистые презервативы, не продающиеся в Греции, есть в наличии в «Джонсон энд компани», маленькой аптеке за углом от школы Луиса. Они, правда, так же свободно продаются в большинстве отделений «Бутс» и «Супердраг», но об этом мы умолчим.