Джуди Финниган - Элоиз

— Ой, что ты, не надо!

Она повернулась в сторону харчевни:

— А в этом доме тоже привидения?

Джек рассмеялся:

— Ну конечно же, Элли. Там о-очень страшно. Особенно в восточном крыле — его раньше всего построили. Все самое ужасное происходит именно там.

Элоиз посмотрела в ту сторону, куда указывал Джек:

— Что значит «самое ужасное»?

— Ну, всего сразу я тебе не скажу. Но знай: по харчевне ходит призрак в зеленом балахоне. Один мой знакомый видел, как тот быстрым шагом проследовал через зал и вошел в служебное помещение. Когда он спросил у официантов, кто это, те побледнели и сказали, что такого быть не может, потому что дверь в служебное помещение заперта на ключ. Мой знакомый пошел и проверил — действительно заперта!

— Ой, расскажи еще!

Джек опять засмеялся:

— Так мы целый день тут проторчим. Ладно, расскажу тебе еще. У одного моего друга отец работает сантехником. Так вот — однажды его позвали починить бачок на втором этаже, тоже в восточном крыле. Он поднялся туда один и вдруг как испугался! Вообще-то он ничего такого не видел, но точно знал, что там прячется что-то ужасное. И он пулей сбежал вниз и больше не возвращался. Говорят, бачок там до сих протекает.

Элоиз поежилась:

— Давай уйдем отсюда.

Джек хитро улыбнулся:

— Ага, напугал? Ну ладно, прости, именинница. А поехали в сторону Рау-Тора. Вот там и есть самое-самое привиденческое место.

Пока они ехали в сторону холма Рау-Тор, который был самой высокой точкой Корнуолла, Джек успел рассказать Элли еще одну страшилку. Про Шарлотту Даймонд. Она была большой распутницей и работала на одном из местных хозяйств. На Пасху, в воскресный день 1844 года, ее убили как раз у подножия Рау-Тора. Кто-то два раза полоснул ее по горлу ножом.

— У отца даже есть книга про эту историю, — пояснил Джек. — Это было ужасное кровавое убийство, о котором долго трубили все лондонские газеты.

Джек рассказал, что тело женщины пролежало там целых девять дней, пока кто-то случайно не натолкнулся на него.

— И представь, в каком она была состоянии к тому времени, — не унимался Джек. — Ну, всякие там черви и мухи…

Элоиз прямо ахнула.

— Мне продолжать? — спросил Джек.

Элли кивнула:

— Да-да. Я держусь, правда.

Подозрение пало на двадцатилетнего воздыхателя Шарлотты — хромого работника фермы. Говорят, девушка недавно отказала ему.

Одним словом, парня арестовали и судили на выездной сессии суда. Был объявлен приговор, и через четыре месяца его публично повесили. Джек сказал, что тогда собралась огромная толпа зевак.

— Но дело в том, Элли, что, как оказалось, парень не был виноват. Подробностей не помню, но вскоре после того, как его вздернули, дело начало рассыпаться. Но, ясное дело, было уже поздно — человека-то нет. Человек уже лежит в сырой земле на тюремном кладбище. Его казнили ни за что. Вот с тех пор призрак Шарлотты Даймонд и бродит по пустоши вокруг Рау-Тора. Душа ее не может успокоиться, потому что настоящий убийца не был наказан, а пострадал невинный парень — ну, в какой-то степени по ее вине.

— А я очень даже ее понимаю, — с негодованием воскликнула Элоиз. — Ее бы я винить не стала в смерти парня, но если бы я была ее призраком, я испытывала бы точно такие же чувства. Терпеть не могу несправедливости. А кто ее вообще тут видел?

Джек ответил, что самое надежное свидетельство поступило от солдат Корнуоллского добровольческого пехотного полка. В начале двадцатого века они проходили ночные учения близ Рау-Тора и увидели там Шарлотту — она бродила вокруг того самого места, ныне отмеченного мемориальным камнем. Солдаты были столь напуганы, что спешно покинули место службы. Также несколькими годами ранее рабочие глиняного карьера Стэннон неоднократно наблюдали бродящего там призрака.

Примечательно, что женщины ни разу не видели призрак Шарлотты. Только мужчины.

Когда Джек с Элли подошли к холму Рау-Тор, конечно же, они ничего не увидели. Лишь только туман клубился над мемориальной доской Шарлотты, установленной на средства от пожертвований через год после убийства.

Элоиз с трудом сдерживала разочарование — втайне она и впрямь надеялась увидеть тут плачущее привидение.

— Да ты не расстраивайся, — сказал Джек. — Давай я отведу тебя туда, где ты точно испугаешься. То место самое-самое древнее из всех. И там просто ужас как страшно. И это будет дольмен [13] Дольмен — древнее погребальное и культовое сооружение, сложенное из больших камней. Упомянутый дольмен относится к 3700–3500 гг. до н. э. Третеви.

Наконец они дошли до того места. Дольмен возвышался над ними и, казалось, упирался прямо в небо. Если верить описаниям Джека, он представлял собой каменный домик для ведьм из стародавней сказки, но это сооружение было просто огромно. Примитивность его форм и неподвластность разрушительному действию времени переполняли душу благоговейным страхом.

— А для чего он тут? — почти шепотом спросила Элоиз.

Джек с гордым видом знатока всего на свете сообщил:

— Это гробница. Здесь хоронили королей и принцев. Знаешь, сколько лет этой штуке? Пять с половиной тысяч! Представляешь, тут когда-то жили люди, такие же, как ты и я, и вот они все это и построили. Давай зайдем внутрь.

Но Элли побоялась заходить. Все эти древние захоронения, призрачные воспоминания. Она помотала головой.

Джек рассмеялся и взял Элли за руку:

— Ты что, испугалась?

Элли честно призналась, что да. Она умоляюще посмотрела на Джека и сказала, что хочет вернуться домой.

На что Джек очень серьезно ответил:

— Элли, клянусь тебе, что бояться там совершенно нечего. Я тысячу раз туда заходил, даже ночью, и не встретил ни одного привидения. Впрочем… — прибавил он, не желая разрушать чары, — я видел там огни. Тусклые, пурпурно-зеленые огни. И еще я кое-что там слышал.

— И что же? — дрожащим голосом поинтересовалась Элоиз.

— Какие-то звуки, вроде как голоса. Но они были так далеко, что я не разобрал слов.

Элоиз затрепетала как осиновый лист:

— Нет, Джек, я туда не пойду. Я хочу домой.

Джек тихо рассмеялся, погладил ее пальцем по щеке, и они пошли обратно к своим лошадкам.

Позднее, вечером, улегшись в постель и положив дневник себе на колени, Элоиз неотступно думала про Джека и записывала свои впечатления. Он такой обаятельный, уверенный в себе и все-то на свете знает. А какие истории он умеет рассказывать! Элоиз обхватила себя руками, вновь переживая этот упоительный восторг — бояться! Впрочем, она уже начинала понимать, что такие эмоции вызваны не только легендами Бодминской пустоши. Эти трогательные прикосновения к ее щеке, слова про то, что он отвечает за Элли и что он отвезет ее куда она только захочет…