Джуди Финниган - Элоиз

Ничего прекрасней она в жизни не видела. Элли смущенно присела рядом с Джеком на спальный мешок. Она не знала, что нужно говорить в таких обстоятельствах.

Джек окинул жестом угощение. Он умудрился притащить из дома холодную ветчину, телятину, сыр, хлеб, огромную пластиковую бутыль с сидром. А еще, тайком от матери, он забрал из буфета бокалы.

Это было просто какое-то волшебство. Никогда прежде Элоиз не совершала столь своенравного поступка, да еще втайне от родителей. Но зато она вдвоем с этим прекрасным мальчиком, настоящим ангелом, которого она полюбила всем сердцем. Она знала точно, что всегда будет любить его, как бы дальше ни сложилась ее жизнь. Он — только ее. Она впитывала в себя этот вечер, чтобы не забыть его никогда. Они сидели у огня, и золотой отблеск играл на их просветленных лицах, на их руках — и они представляли собой картину, совершенную, как фрески в итальянской церкви.

Они поели ветчины и немного сыра с хлебом. Но больше всего они пили сидр — ведь им требовалась смелость, чтобы проложить мостик из детства куда-то дальше, ведь теперь они оказались на новой, неведомой для них территории, называемой юностью и пробуждением чувственности. Они разговаривали вполголоса. Джек поделился, как сильно его родители хотят второго ребенка и как неудача привнесла напряжение в их семейную жизнь. А Элоиз поведала про уныние отца, связанное с отсутствием наследника, который продолжил бы фамилию Трелони. И вся эта история делала ее мать очень несчастной.

И тогда они сказали друг другу, что когда у них будут свои семьи, они не позволят таким препятствиям разрушить их любовь. И они смущенно посмотрели друг на друга — ведь так или иначе они произнесли это слово, которое уже вскружило воздух в комнате, где они сидели.

Элоиз чувствовала, как расслабляется ее тело. Конечно, хмель сделал свое дело, но прежде всего она была охвачена доселе неведомым ей чувством. Они лежали рядом, делая мелкие глотки из бокалов, делясь друг с другом самыми заветными мечтами, и язык у каждого немного заплетался. И вдруг Элоиз почувствовала нетерпение. Ей было необходимо, чтобы Джек что-то сделал. Голова была как в тумане, но тело ее не сомневалось ни на секунду.

Позднее она объяснила матери, что Джек не брал ее силой. Хотя они оба были немного пьяны, она хотела быть с ним с той же страстью, что и он. В своей мечте они были как в коконе и уже не могли остановиться, не заботясь о последствиях. Да, в той беседке, при свете свечей и печного пламени, они были вместе, обвитые друг вокруг друга. И это был самый прекрасный опыт в жизни Элоиз.

Та ночь заложила основу всей ее дальнейшей жизни.

И преждевременной смерти тоже.

Когда я закончила, Крис долго смотрел на меня, а потом наконец спросил:

— Джулиана рассказала тебе, что было дальше?

— Да. Только, Крис, дальше все очень печально.

— Расскажи.

Я нахмурилась:

— Зачем? Тебе действительно не все равно или тебе нужно дать всему этому психологическое обобщение? Если ты мне не веришь, Крис, поговори сам с Джулианой. Ты, конечно, считаешь, будто она помешалась от горя, но даже ты не сможешь отрицать существование Артура. Да ты сам его видел. Ты понимаешь, о ком я.

— Я только знаю, за кого он себя выдает. Это очень логично, учитывая факт наследства.

— Джулиана ни минуты не сомневалась, что это ее правнук.

— Ну, это понятно. Она потеряла дочь, зять ее ненавидит и не подпускает к внучкам. В такой ситуации она готова обласкать любого, кто выдаст себя за ее правнука. Почему Артур нашел ее именно теперь? Ну, если он оказался достаточно правдоподобен, для Джулианы это — память об Элоиз и большой козырь против Теда, который отравляет ей и без того не очень счастливое существование. Кэти, попробуй посмотреть на все это со стороны. По-моему, это подозрительно.

— Крис, я уже поняла, что насчет Артура тебя не убедить. Но факт остается фактом — в тринадцать Элоиз родила ребенка. Джулиана мне показывала свидетельство о рождения. И, послушай, Артуру всего шестнадцать. Ну откуда ему знать все эти хитрости про право наследования и прочее.

— Ну, допустим. А где вообще его дедушка?

Дедушка? Ах да, Джек, первая любовь Элоиз.

— Слушай, Крис, ты будешь слушать дальше или продолжим спорить?

— Да, конечно, — смягчился Крис. — Я хочу услышать продолжение.

Как пишет Элоиз в своем дневнике, остальная часть лета прошла в мечтаниях. Она словно парила над полями и пляжами. Каждая травинка, каждое дерево, вся природа была только о Джеке. Если вдали шел какой-то человек, ей казалось, что это он. Увидев, что ошиблась, Элоиз ужасно расстраивалась. Иногда она приходила к Дейзи и сетовала:

— Дейзи, беда. Я так люблю его, но осенью начинается школа, и без Джека я буду чувствовать себя несчастной.

Дейзи молча стояла и понимающе махала хвостом.

Через несколько дней после того вечера Джек зашел через заднюю дверь и позвал Элоиз. Девушка выбежала со смятенным сердцем, боясь увидеть безразличие в глазах любимого. Но, похоже, он тосковал по ней так же, как и она.

Они отправились в сторону беседки, но не стали заходить внутрь, а присели на траву.

Они говорили о какой-то ерунде — о новорожденных поросятах, о своих пони и, наконец, о родителях.

— После школы я хочу стать актрисой, — сказала Элоиз.

А Джек рассказал, как он любит работать на земле и мечтает о том, чтобы у них была своя ферма или хотя бы приусадебный участок.

— А я, когда окончу школу, хочу стать актрисой, — повторила Элоиз.

А потом Джек сказал:

— Элли, мои родители собираются переехать в Австралию.

— Как? Когда?

Элли была потрясена этим известием.

— После Нового года. Они хотят свою ферму, но могут позволить себе лишь небольшой кусочек земли. А в Австралии у них хоть что-то получится.

— И ты тоже с ними поедешь?

— Ну а как по-другому?

— Но, Джек…

Он грустно посмотрел на нее:

— Элли, ты очень красивая, и я хотел бы, чтобы мы все время были рядом. Но посуди сама: твоим родителям вряд ли понравится, что мы с тобой дружим, ведь мои родители у них работают.

— Нет, ты просто хочешь уехать, — сказала Элли. — Ты специально так говоришь, чтобы не остаться, если я тебя попрошу.

Джек опустил голову, а потом с пылом произнес:

— Элоиз Трелони, ты просто не понимаешь. Не понимаешь, что такое жить в чужом доме, зависеть от прихоти других людей. Находиться в неопределенном положении — ведь твой отец может попросить нас съехать в любую минуту. А мой отец — опытный управляющий, он хорошо знает свое дело, но ничем не владеет. В Австралии же у нас будет свое хозяйство, и мы уже не будем жить на птичьих правах. У меня появится наследство, а потом и свое хозяйство, если постараюсь.