Джуди Финниган - Элоиз

Значит, не пять, а шесть лет. Да я просто умру от горя за это время. Некоторые девочки слали мне открытки с пожеланием выздоровления, и я очень тронута. Только не представляю, как я вернусь в школу. Я не могу притворяться, что у меня все нормально. Я уже никогда не буду прежней Элоиз. У меня была любовь, был секс. И я родила ребенка. Все потеряно, все. Отец стыдится, что у него такая дочь. Да я и сама стыжусь себя. Я сделала ошибку и разрушила свою жизнь.

Пока я была в больнице, думала, что никогда не захочу описать, что там со мной было. Но я боюсь забыть, поэтому нужно записать. Ведь я не хочу забыть, что у меня есть ребенок. Дома у меня отошли воды. Дома — то есть в Плимуте, где меня приютили друзья Энни. Странное ощущение. Я встала с кровати и вижу, что я вся мокрая и по полу течет. И меня сразу отвезли в больницу. Мама заранее оплатила для меня отдельную палату, и слава богу, потому что я все время ревела. Как только я попала в больницу, маме сразу позвонили, и она примчалась и постоянно была со мной. Она такая замечательная. Мне было страшно, особенно когда начались схватки. Но они проходили с большими перерывами, поэтому мне сделали какой-то укол, чтобы участить их. Я плохо помню, как рожала, потому что это был ужас — никогда прежде я не испытывала такой боли. Настоящая агония. Мне давали кислородную маску, но она не очень-то помогла. Думала, конца этому не будет, и я вцепилась в маму, только на нее надеялась. Она меня успокаивала и жалела. Только это меня и спасло.

А потом, когда все закончилось и мне дали подержать мою Изабеллу, наступило счастье. Я поняла, что люблю ее больше всего на свете. И моя мама тоже сказала, что любит меня и что я умничка, ее красавица. Но мы обе понимали, что ребенка придется отдать. И мама плакала вместе со мной.

На следующий день приехали новые родители. Это было невыносимо! Я так плакала, умоляла маму не забирать у меня мою дочь. Мама тоже плакала и взяла у меня Изабеллу. Я смогла успокоиться и встать с кровати. «Это мой ребенок, и если мне суждено расстаться с ним, то я сама должна передать ее новым родителям», — сказала я.

Потом вошла медсестра и сказала, что нас уже ждут. Она обняла меня и сказала, что сейчас прикатит коляску и отвезет меня в комнату для посетителей.

Мы ехали по коридору, я сидела в коляске, крепко прижав к себе Изабеллу. Я все время повторяла ей, как сильно я люблю ее и не хочу с ней расставаться. Но я пообещала, что новые родители будут любить ее, потому что они хорошие люди, я это точно знала. И еще я сказала, что ее настоящий папа будет рядом и присмотрит за ней.

Когда мать Джека принимала на руки ребенка, она расплакалась, а ее муж сказал, что они безмерно мне благодарны. Они будут любить Изабеллу так же сильно, как Джека. Кстати, он не приехал, но это меня не расстроило. В душе у меня образовалась пустота.

На следующее утро мы с мамой вернулись домой. Отец встретил меня, поджав губы, не желая со мной общаться. А потом пришло молоко, и я легла в ванной и включила воду. Меня трясло, а потом пришла Энни, услышав, как я плачу. Она сразу поняла, в чем дело, вытащила меня из ванной, вытерла досуха и плотно затянула мою грудь полотенцем, сказав, что это способ, чтобы молоко ушло. Она такая добрая. Если бы не они с мамой, я бы точно умерла с горя.

Я прочла у Джулианы весь дневник, и этой ночью мне так явственно приснилось, будто Элоиз — это я, и это я рожаю ее ребенка. Я чувствовала всю ее боль, когда ей было больно, всю ее радость, когда родилась Изабелла, и все ее отчаяние, когда она поняла, что с ребенком придется расстаться.

Ну как можно пережить такое? Что должна испытывать мать, когда ее чрево еще болит после того, как дитя покинуло его, когда набухает грудь, готовая питать новую жизнь, из тебя возникшую? И вдруг — твоего ребенка отдают другим людям. Какая мука. Невыносимая.

Я проснулась, и слезы катились по моим щекам.

Бедная, бедная Элоиз.

Я проснулась с тяжелым сердцем. Нужно было как-то проветрить голову, и я отправилась в Полперро, чтобы купить хлеба, молока и свежие газеты. Я пошла туда пешком, по тысячу раз хоженной горной дороге. Горный воздух делает чудеса и прогоняет дурацкие мысли. Но сегодня фокус не удался. Я все время думала про дневник, про все, что рассказала мне Джулиана.

И почему Артур приехал в Корнуолл? Когда Элоиз умерла, Джулиана написала Джеку в Австралию и сообщила ему об этом. Но почему Артур? Ведь он вообще никогда не видел Элоиз. Но он знал, что Джулиана — его прабабушка, а ее покойная дочь — его бабушка. И все же это никак не объясняет, почему в шестнадцать лет он пересек полмира, чтобы посетить могилу Элоиз, которую при жизни в глаза не видел. Почему родители отпустили его одного? Может быть, Элоиз оставила ему какое-то наследство? И возможно, так посоветовал Джулиане адвокат? Действительно, я настолько впечатлилась рассказом о ранней беременности Элоиз, что не задала Джулиане самых обычных, житейских вопросов. И опять же, Элоиз, вернее, ее призрак продолжает молить меня по ночам. Просит защитить ее детей. Каких именно? Думаю, маленьких близняшек. Но ведь есть и другая дочь — Элоиз родила ее в тринадцатилетнем возрасте, а теперь у нее у самой сын-подросток. Так входит ли Артур в число тех, кого Элоиз так отчаянно пытается спасти? И от чего спасти? Или от кого?

Я устала. Мне одиноко. Я никак не могу унять преследующую меня тревогу, вызывая тем самым нарастающее раздражение Криса. А ведь я так надеялась на него, на его здравый смысл. Я понимаю, что при такой хрупкой нервной системе, как у меня, просто необходима его поддержка, его мужская сила. И потом — я люблю Криса. Мы вчера так хорошо заснули вместе, и все же я чувствую, как он отдаляется от меня. Он сердит, а еще боится, что мое состояние ухудшается. Такое положение дел дает ему власть надо мною. Ведь именно поэтому он и решил, что имеет все основания давать мне лекарства, когда посчитает нужным — например, чтобы уйти и пообщаться с Тедом. Вспомнив об этом маленьком предательстве Криса, я опять начала злиться.

Полперро такой оживленный городок. Он словно создан, чтобы снимать тут кино. В гавани вечно кипит работа и раздаются веселые голоса. Домики в Полперро стоят близко друг к другу, один краше другого. Через город протекает река, и дома у воды строят на сваях. У некоторых стены украшены ракушками, которые любовно и терпеливо собрали хозяева. Идешь мимо, и дома словно подмигивают тебе, такие они веселые. Идеальное место для летнего отдыха. Но поскольку Полперро расположен в низине, то в другое время года ему достается мало солнца. С октября по февраль тут тоскливо. Наверное, во мне заговорила сейчас темная сторона души, иначе отчего я вдруг припомнила прошедшую зиму, шагая сейчас по главной улице — теперь солнечной и яркой, в другие времена года — темной и опустелой.