Джуди Финниган - Элоиз

Довести до чего? До безумия?

То есть я схожу с ума? Крис прав. Элоиз отнимает у меня разум. Может, я и впрямь одержима. Как это жестоко с ее стороны — так мучить меня, разрушать мой брак, отнимать у меня мою семью.

Пусть же пастор Пит освободит меня от этого зла. От Элоиз.

— Ты в своем уме? — воскликнул Крис. Это я вернулась домой и рассказала ему про свой разговор с пастором Питом. — Это безумные и опасные игры, понимаешь? Надо же — этот идиот венчал нас, а теперь он собирается устроить на дому изгнание бесов!

Я сдерживалась изо всех сил.

— Он никакой не идиот, Крис. И тебе следовало бы говорить о нем с большим уважением.

— Я всегда уважал его, пока не узнал от тебя, что он верит в существование дьявола и прочую ерунду. Кэти, это бред сивой кобылы. Я не пущу этого человека на порог своего дома.

На улице, возле дровяного навеса, послышалось какое-то движение.

Я вскинула голову. Разве дети не ушли на море? Тут дверь на кухню открылась, и вошел Сэм.

Ох, как нехорошо. Неужели он все слышал?

После неловкой паузы Сэм с нажимом произнес:

— Пап, не стоит разговаривать с мамой в таком тоне.

Видя, как Крис налился краской гнева, я встала между ними:

— Сэм, все хорошо, просто мы с папой немного повздорили, мы сами разберемся.

Я примирительно улыбнулась, но Сэм не отступал:

— Нет, мам. Я слышал, что он сказал — что он не пустит за порог пастора Пита. Но разве не он крестил всех нас в местном храме? Он прекрасный человек. И я, и Том с Иви — мы все очень хорошо относимся к нему. Пап, я думал, что и ты его любишь.

Сэм с упреком посмотрел на отца, а тот резко оборвал его на полуслове:

— Сэм, не вмешивайся, пожалуйста, я с мамой сам разберусь.

Сэм повернулся ко мне:

— Мам, это так или нет? Или все же тебе нужна моя помощь?

Крис вспыхнул:

— Сэм, уйди, пожалуйста. Ты просто ничего не понимаешь. Твоя мать не в порядке, а ты потакаешь ее бредовым идеям.

Переведя дух, он продолжил:

— Ты хоть знаешь, что твоя мама вбила себе в голову? Ее, видите ли, преследует призрак Элоиз. Вот она и позвала в дом священника, чтобы он провел обряд изгнания бесов. Так и до лечебницы недалеко. Завтра утром мы все уезжаем отсюда. Будем ее лечить, если еще не слишком поздно.

Я остолбенела. Так унизить меня при сыне. В моем присутствии говорить обо мне в третьем лице, словно я и впрямь полоумная.

Сэм буквально рассвирепел. Он выпрямился в полный рост, почти сравнявшись с Крисом:

— Не смей так разговаривать с мамой. Мы знаем, что ей нездоровится и что это продолжается некоторое время. Но она молодчина, она выкарабкалась и не сдается. Что касается этой истории с Элоиз, я не берусь судить и я в этом мало понимаю, но ты разговариваешь с мамой неподобающим образом. Я требую, чтобы ты обращался с ней уважительно.

Ух ты! У меня появился настоящий защитник. Но, как мать, я просто не имела права вмешивать во все это сына.

— Сэм, прошу тебя. Мы с папой правда сами разберемся. Не надо так. Ты лучше возьми мою машину и поезжайте куда-нибудь с Томом и Иви.

— Хорошо. Но пусть отец скажет, что больше не будет обижать тебя.

Он подошел и обнял меня.

— Мамочка, дорогая. Ты все время грустная, а мне так хочется помочь тебе. Что там про Элоиз? Я не совсем понимаю, но готов помочь тебе. Если отец хочет уехать из-за пастора Пита, пусть. А я останусь с тобой. Можешь на меня положиться.

Крис, разъяренный таким поведением сына, вышел во дворик-патио, Сэм отправился следом.

Отсюда мне хорошо было слышно, как они ссорятся.

— Ну зачем ты ей подыгрываешь? Разве ты не видишь, что твоя мать больна?

— Слушай, ты так с ней разговариваешь, как будто она безнадежна. Но ведь это неправда, и ты это прекрасно знаешь. Да, она очень чувствительный человек, ко многому относится не так, как мы. Но это вовсе не значит, что она сумасшедшая.

— Да неужели? Интересно-интересно, и что это за новая школа психиатрии такая? То есть по-вашему получается, что человек, утверждающий, будто его преследуют призраки, абсолютно нормален?

— Отец, ты слишком давишь на маму. Пусть у нее другой взгляд на многие вещи, но это не делает ее сумасшедшей.

Я представила себе, как Крис сейчас скрежещет зубами от злости.

— Ну, хорошо, Сэм, ты называешь это гиперчувствительностью. Прекрасно. Вот ты теперь и занимайся ею, а я отправляюсь в Лондон. Там меня ждут пациенты, которые мне доверяют.

Сэм иронически хмыкнул:

— Так вот оно что. Все дело в твоем самолюбии. Тебе важно, чтобы твои пациенты тебя уважали, и только так тебе удается сохранить уверенность в себе.

Резко оттолкнув Сэма от двери, Крис влетел обратно в дом, промчался мимо меня и взбежал вверх по лестнице. Буквально через несколько минут он уже спустился с полной сумкой своих вещей.

— Все, Кэти, я уезжаю. Я больше не могу с этим мириться. Если что — милости прошу домой. Советую тебе подумать хорошенько над своим поведением. Наш брак держится на честном слове. Я серьезно тебе говорю. Так что думай. Я больше не могу жить в такой обстановке.

С этими словами мой драгоценный муж отправился прочь. Он уходил, уносил наше общее счастье.

Это было невыносимо. Проглотив гордость, я кинулась за ним. Крис уже садился в машину.

— Пожалуйста, Крис, не уезжай, я не могу без тебя, — взмолилась я.

— Кэти, я больше не могу, — устало произнес он. — Ты перешла всяческие границы. Эта идея с экзорцизмом — верх безумия. Та Кэти, которую я знал прежде и любил, смогла бы меня понять. Я все сказал.

И он уехал. Ведь мне нечего было ему ответить, по крайней мере теперь. Элоиз отравляет мою жизнь. Значит, нужно избавиться от нее.

В ту ночь я плохо спала. Со мной не было Криса. Но, по крайней мере, хотя бы Элоиз не потревожила меня.

Кстати, почему? Куда она пропала?

Я проснулась рано, и очень злая. Это она, Элоиз, разрушила мой брак. Впрочем, и Крис ничем не лучше. Что это за муж такой — бросить свою жену, когда она в нем нуждается?

Я уже так себя растравила, что не могла остановиться. Да как он посмел сбежать в Лондон, оставив тут меня одну с детьми? Никакой ответственности за близких!

Вчера дети вернулись поздно, когда Крис уже уехал. Он потом им позвонил и сказал, что его срочно вызвали к одному пациенту. Дети, конечно же, поверили. Она привыкли, что их отец может сняться и уехать, потому что он врач. Правда, они думали, что Крис вернется…

Я спустилась вниз. Иви с Томом еще спали, а Сэм уже был на кухне. Он обнял меня и чмокнул в щечку:

— Мам, главное — спокойствие. И я помогу тебе насчет Элоиз. Ну, ты понимаешь.

Понимаю, он имеет в виду обряд экзорцизма.

— Нет, Сэм, тебе не стоит с этим связываться. Не обижайся, но лучше поезжайте сегодня втроем в Лондон, а я уж как-нибудь сама разгребу это… безобразие. Раз и навсегда.