Вадим Голубев - Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

— Удар этим пальцем — и человек на кладбище. Запомни это, — медленно и отчетливо сказал он.

Сделав шаг мимо ошарашенного негра, Терентий резко обернулся. Решивший, что сейчас последует удар, негр дернулся назад, оступился и сполз по стене.

— Я надеюсь, ты знаешь, что такое кладбище? — также отчетливо спросил Терентий.

— Да, босс, знаю! Мертвые там! — срывающимся голосом завопил негр.

— Точно! — ответил Терентий и медленно пошел прочь.

Это произошло во время брейка. Еще через три часа во время обеда к Терентию подошел один из ямайских.

— Скажи, босс, чем ты занимался в России? — спросил он.

— У меня было много профессий, — ответил Терентий.

— А не был ли ты, случайно, командос?

— Съезди в Россию и узнай! — последовал ответ.

Все, в том числе и спрашивавший, дружно расхохотались. Терентия приняли.

Гудок. Надо идти на рабочее место — через минуту конец перерыва. Терентий загасил окурок в пепельнице, двинулся к выходу. Вот он у своего агрегата. Сирена. «Пошла писать губерн6ия!» — снова замелькали руки Терентия.

— Привет, Терри! Как ты сегодня?

— Спасибо, мэм! Прекрасно! — проводил Терентий краем глаза хозяйку завода — двухсоткилограммовую сорокалетнюю англичанку.

Еще не старая женщина раскормила себя до такого состояния, что уже не может передвигаться самостоятельно. Однако каждый день она объезжает все цехи на электромобиле. Не смотря на толстоту, она отнюдь не ленива. Каждого из тысячи рабочих знает по имени, в курсе, кто на каком месте работает. В отличие от большинства толстых людей она совсем не добрая. Частенько после ее посещений завода на рабочей карточке того-то из сотрудников появляется буква f, что означает forget — забыть. Позавчера был четверг — день платежа. Взглянув на выданный бригадиром чек, Терентий выругался:

— Вот суки! Опять за час работы не доплатили! Так, что литр вина или три пачки сигарет, или семь гонконгских футболок шиш получишь.

За час, а то и два работы в неделю недоплачивали всем. Все про себя матерились, но молчали. Лишь новенький афганец Ахмед пошел с таким чеком к хозяйке. Недоплаченные деньги ему вернули, а букву f в карточку вписали. В пятницу о нем уже никто не вспомнил.

В Канаде нельзя критиковать начальство, задавать ему лишние вопросы. Терентий вспоминал, как еще в «совке» на профсоюзных и прочих сборищах ругали начальство, а оно всегда говорило: «Спасибо за критику!» Попробуй в СССР уволь кого-нибудь за критику! Правда, время от времени увольняли: тех, за кого «попросил» КГБ или у кого нашла коса на камень с уж очень большим начальством. И то: сколько перед этим воспитывали, увещевали, подыскивали работу в другом месте. Здесь, в Канаде, вякнул не то — иди, отдыхай! Чинушам, сидящим в офисах еще хуже. Могут не один год проработать бок о бок, а сказать другу лишь несколько слов, и то — по службе. Такого стукачества Терентий не видел даже в Израиле, а советская хохма: «Ты начальник — я — дурак. Я — начальник — ты — дурак» стала здесь нормой жизни. Хорошо лишь то, что никто не лезет тебе в душу, никто не вызывает на откровенные разговоры, никто ни к чему не призывает. Твой внутренний мир и душевный покой защищены сложившимися столетиями моральными устоями: «Не задавай лишних вопросов! Если человек захочет, он сам тебе расскажет».

— Эге, сирена! Быстро эти три часа пролетели. Пора обедать, — направился в кафетерий Терентий.

Он загрузил в одну из многочисленных микроволновок пластиковую коробку со вторым блюдом — рыбным филе с овощами. Заварив стакан чая и стакан кофе, принялся за салат из зелени и креветок. Только на одном, сверхсовременном заводе Терентий видел столовую самообслуживания, где продавались супы и вторые блюда. На остальных предприятиях работяги приносили харчишки с собой. Разогревали их в микроволновках, запивали напитками из банок, купленных в установленных в кафетериях автоматах. Терентий не пил этих напитков. От них у него начинали сыпаться волосы. Подкрепившись, он посетил курилку. По сравнению с брейком, там прибавилось народа. Все разбились по национальным признакам: китайцы с китайцами, испанцы с испанцами и так далее. На этом заводе Терентий был единственным русским. Рядом с ним примостился тоже единственный ливиец, черный как сапог Бесли Ломбарди. Бесли хотелось поговорить, и Терентий решил дать ему такую возможность.

— Скажи, Бесли, если, конечно, хочешь, откуда у тебя итальянская фамилия?

— О, Терри, это — целая история, — осклабился ливиец. — Моя мать — местная, с юга. Отец — итальянский генерал, один из сподвижников Бенито Муссолини. Меня родители нарекли Гитлером. Я с гордостью носил это имя, поскольку отец всегда утверждал, что Гитлер — очень хороший человек. Отец дал мне приличное образование и деньги. Повзрослев, я открыл собственный бизнес и процветал. Потом к власти пришли «красные». Они начали зажимать предпринимателей, особенно — полукровок. Двинул я в Германию. Думал: с моим именем королем там буду. Прилетел во Франкфурт-на-Майне. Офицер на паспортном контроле взял у меня паспорт и, даже взглянув в него, спрашивает:

— Ваше имя?

— Гитлер, — отвечаю я и дружелюбно улыбаюсь.

Побагровел офицер, швырнул куда-то мой паспорт, нажал на кнопку. Прибежали солдаты с автоматами. Офицер им что-то сказал. Ткнули меня дулом под ребра. Я согнулся. Они меня, будто больного, под руки притащили к себе в караулку. Там еще по шее дали. «Вы, — орут, — над немецким народом издеваетесь. Мы вас ближайшим рейсом назад, в Ливию отправим!» Насилу упросил их заглянуть в паспорт. Отпустили, но сказали: «Советуем сменить имя. Оно сейчас в Германии не популярно!» Покрутился я в Германии. Прекрасная страна — куда лучше Канады! Но не хотят нас там. Наелись турками и югославами. Дунул я в Италию. Как-никак — родина отца. Вроде — и моя! Имя, правда, сменил. Хотел взять Муссолини — в честь героя нашего народа. Однако итальянцы отказались дать мне это имя. Сказали, что непопулярен сейчас этот герой. Тогда я стал Бенито — так Муссолини звали. Затолкнули меня итальянцы в лагерь беженцев под Римом. Оттуда меня в Канаду вытащили. За годы пребывания здесь мое имя из Бенито трансформировалось в Бесли. О, гудок! Надо идти…

— Итак, Терентий Федорович, последние три часа пошли. Сегодня — суббота. Завтра денек отдышимся, — сказал себе Терентий, приступая к работе. — Ну а сегодня вечерком у нас шоппинг. Что мы имеем в графе расходов?

Терентий жил, не отказывая себе, но и не шикуя. Надо было собрать десять тысяч долларов, чтобы чувствовать себя уверенно. Будет эта сумма — можно будет открыть свой бизнес. Имеешь десять тысяч на счете в банке и постоянную работу — можно взять ссуду на покупку жилья. За девяносто девять тысяч, а то и меньше, если поторговаться, можно отхватить квартиру в таун-хаусе — длинном 2-3-этаэном доме. Каждая квартира имеет 2–3 этажа. На каждом этаже санузел. Имеется гараж на 2–3 машины. В комнатах простор, есть огромная кухня, второй выход на небольшой собственный участок. Каждый хозяин квартиры обустраивает его на собственный вкус. Кто-то ставит песочницу и качели для детей, кто-то разводит цветник, кто-то выращивает овощи, кто-то ставит шезлонг и зонтик от солнца. Платить надо девятьсот баксов в месяц — возвращать кредит банку. Зато это — уже твое! И работаешь ты на себя, а не на домовладельца. Разница между выплатами банку и квартплатой невелика, поскольку в Канаде она высокая. Поначалу Терентий лоханулся. Снял квартиру с двумя спальнями. Казалось бы, живи и радуйся! В квартире два санузла, в подвале — гараж, где каждый жилец имел место для машины, на первом этаже — бассейн, сауна, гимнастический зал, а вокруг дома — парки, тянущиеся на десятки километров. Одно плохо: за квартиру надо платить восемьсот баксов в месяц. Прожил Терентий пять месяцев и нашел жилье подешевле: однокомнатную квартиру в центре, рядом с метро. За шестьсот пятьдесят «зеленых» в месяц. Можно было бы за полтысячи снять подвал, но Терентий решил, что это ниже его достоинства. Можно, конечно, влезть в долги и купить квартиру в билдинге — многоэтажном доме. Но это — уже сто тридцать — сто сорок тысяч. Можно даже купить в кредит виллу, но Терентий сам этого не хочет. Ведь в этом случае за старье двадцатых годов надо платить 150–170 тысяч. К тому же выкладывать большие деньги на ремонт этого этих «хором». Многое подгнило, обветшало, требует замены. Хозяева подкрасят-подмажут — и молчок! Риелтор знает все эти хитрости, но тоже молчит. Ему лишь бы получить комиссионные. О другом жилье Терентий не мог пока даже мечтать. Лишь на следующей неделе он добьет десятую штуку. Тогда можно будет уже конкретно подумать о будущем. Есть три варианта. Во-первых, купить жилье и продолжить работу на заводе. Во-вторых, открыть свое дело. В-третьих, махнуть на запад, в Ванкувер, завербоваться на лов лосося. Тяжеловато — три месяца в море. Зато зарплата десять тысяч в месяц. Конечно, хотелось бы отдохнуть смотаться в Штаты, во Флориду, пока там не жарко. В этом случае отпадает первый вариант. Сейчас не принято ходить в отпуск. Съездишь куда-нибудь на три дня, вернешься, а на твоем месте уже другой! Да и в Ванкувере ждать не станут. Открыть свое дело? Опасно! В Торонто ежедневно открываются сотни мелких бизнесов. Столько же закрывается — кризис. Но что об этом думать сейчас? Главное — за квартиру уплачено, деньги жене с сыном в Россию отправлены. Посылку с их заказами отослал в прошлом месяце…