Хассо Грабнер - Грань тьмы

Якобсен снова глубоко вздохнул, поднялся и проводил гостя до двери. Громко и резко проговорил, открыв дверь:

— Я вам уже сказал и еще раз повторяю, господин доктор Дальгрен: никаких поездок в Южную Америку мы сейчас не оформляем. Человек с вашим кругозором должен бы, кажется, понять, что судьбы Европы куда важнее судеб и карьер отдельных личностей. Ваше упрямство меня просто огорчает.

— Я подам жалобу на имя министра Ли, — ответил Нильсен.

— Это ваше право! — крикнул шеф полиции ему вслед.

— Идиот какой-то, — сказал телохранитель хихикающей служанке, когда входная дверь за Нильсеном захлопнулась.

Лейтенант Нильсен вернулся в гостиницу и составил текст, который лондонцы должны были затребовать через группу «Ласточка» от шефа полиции Рьюкана. «Когда Йон Скинндален примет этот текст, — подумал он, — решит еще, чего доброго, что я рехнулся. Действительно: мощная разведслужба требует от сравнительно мелкого полицейского чина Норвегии, чтобы тот донес на совершенно ни в чем не повинную норвежку квислинговцам, фашистам! С ума сойдешь!»

Все вполне могло бы получиться так, как он задумал. Руководство Патриотического фронта, правда, восприняло его идею без энтузиазма: в данном случае смелость попахивает бравадой. Но отказать в личной смелости и отваге самому Тору было просто немыслимо! Люди в штабе СОЭ подумали: «Лейтенант Нильсен знает, наверное, чего хочет». Йон Скинндален пробормотал: «Он рехнулся!»

Когда лейтенант Вармевоолд сообщил Йенсу Паульссону и Густаву Хенриксену, что от них требуется, их оторопь взяла, они несколько минут были не в силах произнести ни слова. А у Арне Бё было такое чувство, будто его сердце до дикой боли сжала ледяная рука смерти.

Однако полицмейстер без лишних проволочек, хотя и ругая Тора Нильсена почем зря, переделал военно-приказной текст лейтенанта в полицейский рапорт. Шеф полиции Осло передал полученное донесение одному из своих подчиненных с устным указанием отправить эту птичку Лундегаард для примерного наказания в рьюканской кутузке.

Комиссар гестапо Шмидхен из Лейпцига, которому поручили это дело, пробурчал на своем саксонском наречии:

— Может, оно так, а, может, и не так. Знать мы ничего не знаем, отправьте эту козу в ее деревню!

Сольвейг обо всем этом понятия не имела. Свое освобождение из тюрьмы на Меллергатен, 19 она объясняла тем, что твердо стояла на том, чего от нее ждал шеф полиции.

Так что все прошло бы без сучка без задоринки, не будь комиссара Кайзера. Кайзер, конечно, ничего о девице Лундегаард не знал, однако в последнее время стал пристальнее присматриваться к деятельности полицмейстера. И не без причины. Высшие чины СС и полиции группы «Норд» договорились с иудой Ли о чистке в норвежской полиции. Министр внутренних дел как всегда охотно пошел навстречу пожеланиям своих хозяев. Редис заверил его в полной поддержке и отдал соответствующий приказ по своему ведомству. Итак, комиссар Кайзер явился в управление полиции, устроился в приемной и принялся листать дела. И самой первой папкой в его руках оказалась папка Лундегаард.

— И что же эта юная дама украла?

В ответ он услышал от полицейского сущую нелепость. Тому не пришло в голову ничего более остроумного, как брякнуть с испуга:

— Украла профсоюзные взносы.

Кайзер не скрывал удивления: каким это образом она получила доступ к профсоюзной кассе? И тут выяснилось, что «воровка» — невеста профсоюзного вожака Арне Бё. Кайзер весь превратился в слух, а полицмейстер сразу понял, что допустил серьезную ошибку.

Кайзер задумался. Можно, конечно, позвонить в Осло и не допустить освобождения Лундегаард из тюрьмы. Но, с другой стороны, он может заняться ею и в Рьюкане — и хорошенько выпотрошить. Подвалы в гостинице «Норхейм» надежные. Если эта история с душком, достаточно будет подвергнуть Сольвейг Лундегаард в течение минут десяти одной из фирменных пыток — на глазах ее воздыхателя, конечно, чтобы они запели дуэтом. И тогда рьюканское подполье, если оно действительно существует, рухнет в одночасье. А полицмейстеру он сказал с улыбкой:

— Что же, такие дела нас мало интересуют. Красть деньги в промарксистской группе — это, знаете ли, даже похвально. Вы с ней не переусердствуйте. Ясно?

— Ясно! — ответил полицмейстер, который и не подумал ему поверить.

Он не ошибся, подозрения оказались не беспочвенными. А Кнут Крог, к которому прибежал Арне Бё, решительно проговорил:

— Она должна исчезнуть! Причем немедленно!!

— И куда же?..

— В группу «Ласточка» — хотя бы на первое время. Ты согласен?

А что Арне оставалось? Он кивнул.

— Хорошо. В остальном положись на меня. А сам переговори с юковцами.

Кнут встретился с паромщиком, который принимал поезда из Осло и перевозил пассажиров через Тиннсьё. Девушка в сопровождении полицейского обязательно бросится в глаза… Паромщику довольно легко удалось шепнуть девушке, чтобы она сошла не в Маэле, а где-нибудь пораньше. Сольвейг сразу все поняла. На ее счастье, поднялся ветер, который начал раскачивать даже такую прочную посудину, как паром. Она стала без конца жаловаться, что ее тошнит и ей нужно в туалет. Полицейскому было вовсе не по вкусу всякий раз сопровождать ее через всю раскачивающуюся металлическую коробку. А перед причалом в Грасдалене паромщик вовлек хранителя закона в какой-то любопытный разговор. Паром уже довольно долго бороздил воды Тиннсьё, когда полицейский обнаружил, что его подопечная исчезла.

Вот так вышло, что он вместе с тремя сотнями норвежских полицейских оказался в концлагере Штуттхоф. А шестнадцатого августа Редис приказал казнить и шефа гражданской полиции Осло. Этот человек настолько осмелел — или обнаглел? — что накануне отказался арестовать девушку, которая порвала предписание о трудовой повинности.

Когда осенние ветры зашумели над Хардангской Виддой, новая установка высокой концентрации была готова к пуску.

— Долго пришлось ждать, — позволил себе высказаться вслух доктор Нентвиг.

— Зато установка — высший класс! — возразил Хартман.

— Следует ли рассчитывать на получение тяжелой воды из Германии, господин профессор? — спросил Нентвиг.

Хартман лишь пожал плечами и ответил, что «там, наверху» никак не придут к единому мнению.

— Как обычно, — добавил он.

Однако в конце концов резервуары окольными путями все-таки были доставлены в Веморк, и у монтажника Алоиза Хартштейнера осталась одна надежда: машинное масло.

В британском военном кабинете сложившуюся ситуацию оценили как критическую, причем критическую в высшей степени, и генеральному штабу поручили проконсультироваться с американским генштабом, а в случае необходимости запросить о помощи. Господа из Пентагона, прославившиеся во всем мире своими скоропалительными решениями, с советом не задержались: расколошматить эти сараи, и дело с концом! Итак, сколько бомбардировщиков «фортресс» потребуется: пятьдесят? Сто? Английские стратеги ВВС покачали головами — невелика хитрость, до этого они и сами додумались!.. Они еще раз обратились к материалам аэрофотосъемки. «Мелочь пузатая, — хохотали американцы. — Бетонные кубики оставим в покое, а электростанции и город снесем с лица земли — и все!» Англичане опять покачали головами. Рьюкан находится в Норвегии, а не в Германии, у норвежцев есть король и правительство, в настоящий момент гостящие в Великобритании, имея, правда, за спиной флот водоизмещением в четыре миллиона тонн. Эксперты Пентагона пробормотали: «В таком случае сорри, ничем помочь не можем».