Эмма Хоутон - Тьма [litres]

– В чем дело? – Соня замечает мое выражение в мягком свете керосиновых ламп.

– Я думаю, нам нужно уходить, – говорю я. – Сейчас.

– И куда мы пойдем? – хмурится она.

– «Гамма». Там вам будет безопаснее. – Я устрою их обеих в летнем лагере, решаю я, потом вернусь и найду способ вскрыть ящик.

– Зачем? – растерянно спрашивает Соня. – В чем дело, Кейт? Кто-то еще пострадал?

– Пока нет, но… – Я смотрю на нее, раздумывая, что сказать. Я знаю, что Каро может слышать, и последнее, чего я хочу, это нервировать ее еще больше.

– Я нашла Арне с этим. – Я вытаскиваю телефон из кармана и показываю его Соне.

Она в замешательстве смотрит на него.

– Как он оказался у Арне?

– Он сказал, что нашел его на рабочей скамье в гараже.

– Но ты ему не веришь? – снова хмурится она.

– Дело в том… – я понижаю голос почти до шепота. – Это еще не все. Я также нашла регистратор данных с браслета Алекса под одной из полок в гараже перед смертью Сандрин. Его нарочно раздавили.

Соня безмолвно моргает, качая маленький кусочек жизни в руках, пытаясь все это осознать.

– И ты считаешь… – Она запинается, качает головой. – Нет, я в это не верю. Не Арне.

Я оцениваю ее реакцию в колеблющемся свете газовых ламп.

– Серьезно, Кейт, Арне бы никогда этого не сделал. Никогда.

Одной рукой прижимая ребенка, Соня протягивает ладонь и похлопывает меня по руке. Что-то в ее выражении говорит мне, что она тоже знает о моих чувствах к Арне. Очевидно, все знают, что между доктором и автомехаником что-то есть.

Никаких секретов в этом месте.

Но права ли Соня насчет Арне в своей твердой уверенности, что он один из хороших парней? В конце концов всем он нравится и ему доверяют. Кроме, разве что, Жан-Люка… Впервые я думаю, правду ли рассказал Арне об их разногласиях.

– Послушай, тебе нужно… – ее слова прерывает шум. Громкий и резкий.

Это звук выстрела.

– Это был пистолет? – округляет глаза Соня.

– Да. – Я оборачиваюсь, пытаясь понять, откуда он прозвучал.

– Херня, – отзывается Соня через несколько мгновений – это единственный раз, когда я слышу, как эта приличная дама ругается.

Господи, пожалуйста, молча молюсь я. Пожалуйста, пусть никто не пострадает.

– Что происходит? – спрашивает сонный голос сзади нас. – Что это было?

– Ничего. – Я подхожу к Каро, прикладываю ладонь к ее коже, измеряя, нет ли жара. Ее температура кажется нормальной, слава Богу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Больной, – стонет она. – Все болит. Но я в норме.

– Сможешь встать и одеться? – Я пытаюсь звучать спокойно и обыденно.

– Зачем? – Каро кривится, поднимая голову и глядя на меня. – Что происходит?

– Я не уверена, – признаю я. – Но думаю, стоит отсюда убраться. – Теперь я намерена переместить Каро и ребенка в более безопасное место – тот выстрел прозвучал пугающе близко.

Я поворачиваюсь к Соне:

– Мне нужно посмотреть, что случилось. Ты оставайся с Каро, дай еще обезболивающих, если нужно, потом помоги ей одеться.

Соня смотрит на меня так, будто я сошла с ума.

– Ты не можешь туда пойти, Кейт. Это слишком опасно.

– У меня нет выбора, – говорю я. – Мне нужно убедиться, что никто не пострадал. Не впускай никого, пока я не вернусь, и собери все необходимое для эвакуации.

– Кейт, – растерянно зовет меня Соня.

Но я уже ушла.

В коридоре пусто и пронизывающе холодно, температура теперь опустилась сильно ниже нуля. Ужасная картина встает у меня перед глазами, когда я нерешительно топчусь снаружи клиники. Батарейки в фонариках садятся одна за другой, топливо в печках и керосиновых лампах заканчивается. Полярная станция окутана темнотой, морозная ночь пробирается в каждый угол.

Что достанет нас первым, интересно?

Убийца или холод?

Глубоко вдыхая, я делаю то, чего хочу меньше всего. Выключаю фонарик. Я дрожу в давящей темноте с колотящимся сердцем и перебарываю желание включить его обратно. Тьма ощущается как что-то живое, что-то угрожающее.

В ней может быть что угодно, думаю я.

Кто угодно.

Соберись, Кейт. Я фокусируюсь на дороге к гостиной, мысленно рисуя карту, потом вслепую пробираясь к дальней стене. Прощупывая дорогу пальцами, я иду вдоль коридора, отсчитывая двери, отгоняя болезненный страх, что кто-то может наброситься на меня в любой момент.

Услышу ли я их приближение?

Рука натыкается на пустоту. Я поворачиваю налево в сторону гостиной. Что, если ты столкнешься с убийцей, спрашивает другая часть меня. Что именно ты будешь делать?

Ударю его фонариком?

Секунду спустя нога подворачивается на чем-то, и я валюсь на пол, махая руками в попытке смягчить столкновение. Колено пронизывает такой болью, что мне кажется, я потеряю сознание. Я лежу в темноте, ожидая, пока агония отступит. Когда я встаю, опираясь на руки, пальцы сжимаются вокруг маленького шарика.

Я поднимаю его, чувствуя резьбу на его поверхности. Господи. Я чуть не сломала шею об один из гребаных мячей для гольфа Сандрин.

Ее прощальный выстрел. Я почти смеюсь от абсурдности произошедшего.

Засунув мяч в карман, я поднимаюсь на ноги и тут слышу его. Отчетливое потрескивание, сопровождаемое мимолетной вспышкой статического электричества, прямо впереди.

Я застываю, с застрявшим в горле сердцем.

О боже. Здесь кто-то есть, со мной, в темноте.

Я вглядываюсь в окружающую черноту, прислушиваясь, пытаясь не дышать и не издавать звуков. Не осмеливаясь двигаться, боясь выдать себя треском статического электричества.

Время замедляется и растягивается. Я жду еще одного треска выстрела, удара пули. Буханье сердца заполняет голову, такое громкое, что я боюсь, его могут услышать.

Внезапно раздается крик неподалеку.

Элис.

Наплевав на осторожность, я включаю фонарик и несусь в направлении гостиной, игнорируя протестующую боль в колене. Огибая угол, я вижу ее и Раджива склонившимися над кем-то на полу.

– Кейт! – восклицает Элис, когда я бегу к ним. – Быстрее!

Я становлюсь на колени возле тела. С приливом облегчения вижу, что глаза Тома открыты, и он глядит на меня потрясенно.

– Господи, – охаю я. – Что случилось?

– Мне прострелили ногу. – Он стонет. – Охренительно больно.

Я направляю луч на его джинсы. Большое кровавое пятно расцветает на бедре Тома, расширяясь на глазах. Мысли затуманивают страх и усталость. Это невозможно, настаивает мозг.

Этого не может быть.

– Кейт? – голос Элис дрожит. – Что нам делать?

– Отнесем его в гостиную, – говорю я, беря себя в руки. – Можешь попросить у Сони антисептические салфетки и немного морфина, который я подготовила для Каро? Тебе придется пойти одной, так что будь осторожна.