Дэвид Кроу - Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

Мама тихо зашептала — я не мог разобрать ни слова. Отец в ответ пробормотал что-то нечленораздельное. Беспокоясь, что он ее убьет, я пытался слушать еще, но вскоре оба затихли.

Когда я проснулся, было уже светло. Поднявшись по ступенькам, я услышал, как мама говорит с моим братом и сестрами. Все сидели за кухонным столом. Отец тоже был там — пил кофе и читал газету.

— Почему ты вчера не впускал меня, Дэвид? — спросила мама, как будто я просто не послушался ее, например, не убрав носки.

— Я не виноват, мама. Я просто не мог.

— Но почему? — Она нахмурилась. — Ты же знал, что на улице холодно и мне надо было помочь с вещами.

Она смотрела в тарелку и гоняла по ней жареные яйца, к которым ни разу не притронулась.

Я бросил взгляд на брата и сестер. Лонни с Салли встали из-за стола и скрылись в своей комнате. Сэм унес миску с хлопьями в гостиную и сел есть перед телевизором, проливая молоко из миски на ковер.

Отец свернул газету и поднялся, как будто ничего не случилось. Может, я просто сошел с ума и мне все это приснилось?

Весь день я говорил себе, что ничего не изменилось. Мама вернулась из поездки к своим родным. Геморрой ей вылечили. Жизнь продолжается, как прежде.

Утром в воскресенье отец велел нам вчетвером садиться в машину — мы едем в пустыню покататься. Выехав за город, он свернул на обочину.

— Мы должны превратить жизнь вашей матери в ад, — сказал он, — чтобы она сама захотела уйти.

Я знал несколько детей, у которых родители развелись. Матерям доставался дом и дети, а отец давал им деньги и навещал по выходным. Наш на такое точно не пошел бы. Он никогда не дал бы маме ничего — ни за что. Он не позволит, чтобы какой-то судья назначал ему алименты, не оставит маме дом и не допустит, чтобы она решала, когда нам видеться. Надо, чтобы она просто исчезла.

И что мы можем сделать, чтобы осложнить ей жизнь? Она и так живет в сплошном аду. Мама никогда не уйдет. Мало того, план отца может сработать против него — мама почувствует свою значимость, если мы начнем ей уделять повышенное внимание.

Отец повернулся к Лонни, которая сидела рядом с ним.

— Я хочу, чтобы ты полностью игнорировала мать. Ни в чем ей не помогай. Девяносто процентов работы по дому выполняешь ты — без твоей помощи она сразу сдастся.

Потом отец через плечо посмотрел на нас с Сэмом на заднем сиденье.

— Я хочу, чтобы вы крушили все вокруг, — сказал он. — Вам, маленькие гаденыши, это точно будет не трудно.

Следующие пару недель, стоило отцу уехать на работу, как наш дом превращался в остров из « Повелителя мух» . Мы с Сэмом дрались, швыряя друг в друга тарелки и стаканы. Молоко, сок и кукурузные хлопья летели во все стороны. Однажды Сэм залез на стул и швырнул блендер об пол, разбив его на кусочки. Даже пятилетняя Салли бросалась вилками и ложками.

Мама бегала вокруг нас кругами, как всегда в трудные моменты. Пыталась стучать Лонни в дверь:

— Выйди и помоги мне! Я не могу следить за домом и за детьми без тебя. Почему ты так со мной поступаешь?

Лонни оставалась у себя в комнате, что было для матери худшим ударом.

Я прекрасно понимал, что мы поступаем жестоко. Когда отец возвращался с работы, он набрасывался на мать с упреками: она, мол, «совершенно утратила контроль над детьми». Мне было противно все это делать, но страх перед отцовским гневом пересиливал желание спасти маму.

Наше хулиганство не знало границ. Мы с Сэмом терроризировали весь Гэллап. Мне казалось, что, причиняя ущерб другим людям, я на время забываю о собственной боли.

Как-то днем, прямо на людной улице, Сэм швырнул кирпичом в лобовое стекло припаркованной машины, оставив на нем большую трещину. Но никто за нами не погнался. В следующий раз мы забросили «вишневую бомбу» в полуоткрытое окно пикапа. Двое пьяных индейцев-навахо выскочили из кабины и стали грозить, что отведут нас в полицию.

Мы лишь пожали плечами.

— Вперед, если вы так хотите, — ответил я.

Мы с большей охотой пошли бы в тюремную камеру, чем домой.

Когда нам надоело портить машины, мы отправились в кинотеатр «Эль-Морро» в сотый раз смотреть « Великолепную семерку» . На этот раз мы вооружились снежками, которые спрятали в карманы пальто. Вскоре после начала фильма мы забросали ими экран, прорвав в нем дыру.

В зале загорелся свет, и мы с Сэмом бросились к лестнице. Но у аварийного выхода меня кто-то крепко ухватил за плечо, отчего я едва не упал.

— Попались, маленькие вандалы! Никуда вы отсюда не сбежите.

Охранник был похож на громадный ствол дерева; мускулы на руках натягивали рукава рубашки.

Я обещал, что отец выплатит ущерб, если он позвонит нам домой. Охранник вытащил из кармана ручку и листок бумаги, и когда он ослабил захват, чтобы записать фальшивый номер, я выдернул руку, и мы выскочили за дверь.

Тем же вечером в местном боулинге Сэм запустил подряд несколько мячей по одной дорожке и сломал подъемный механизм. Мы легко убежали от толстого управляющего через боковой вход под громкий сигнал тревоги. По пути домой Сэм бросил камень в неоновую вывеску над сувенирной лавкой, вдребезги ее расколотив. Владелец лавки с криком выскочил на улицу и погнался за нами. Мы расхохотались и по темной аллее умчались в сторону дома. Не меньше половины Гэллапа уже пострадало от нас.

Мы не ограничивались тем, чтобы доводить мать. Мы, все четверо, лишились последних крупиц чести и достоинства, какие еще у нас оставались.

Мы больше не были братьями и сестрами. Мы стали членами банды.

Я проснулся от звука тяжелых отцовских шагов. Лонни плакала. Я спрыгнул на пол и побежал наверх. Из двери ванной в коридор лился яркий свет. Ноги Лонни дрожали в воздухе; отец перехватил ее руками за живот и наклонял над раковиной.

— Давай, блюй! — кричал он. — Сколько ты приняла?

— Все, что было, — отвечала она, и ее тошнило.

— Господи Иисусе!

Пустой флакон из-под аспирина «Байер» валялся на полу возле унитаза.

— Тебе еще повезло, что я услышал, — сказал отец. — Давай, не останавливайся! Надо, чтобы все из тебя вышло.

Лонни снова затошнило, и рвота выплеснулась через край раковины. Отец наполнил большой стакан водой и заставил ее выпить. Ее снова стало рвать.

Салли с Сэмом подбежали и встали у меня за спиной, расширенными глазами заглядывая в ванную. Дверь маминой спальни оставалась закрыта. Она что-то приняла, чтобы скорей заснуть, но шум был такой, что мог разбудить даже соседей. Тем не менее она так и не появилась.

Отец заметил нас и сделал знак убираться. Сэм вернулся обратно в подвал, а Салли побежала в комнату, где спала вместе с Лонни, и закрыла за собой дверь. Я пошел было вниз по лестнице, но потом остановился, погасил свет и стал прислушиваться.