Нолан Росс - Семья. История об отцах и детях, и чужаках

– Это он, Эндрю? Это действительно наш Джейк?

– Как раз пытаюсь уговорить Реджа поставить анализ ДНК Джейка вне очереди. Но это он, Ник, это он.

– Ты говорил с ним? Уже известно, кто это сделал? Как он сбежал?

– Сегодня должны прислать детектива. Но Джейк не сам пришёл к нашему дому, его сюда привезли. Его отпустили.

– Отпустили… – повторил Ник, словно это слово казалось ему незнакомым.

– Я не могу вести это дело из-за…

– Из-за собственного интереса.

«И не могу слышать всё то, что может рассказать мне мой ребёнок, который меня ко всему прочему ещё и боится».

Эндрю всё понимал, но при этом был уверен, что взгляд, которым на него смотрел его сын… Этот взгляд будет ещё долго преследовать его во снах. И в этих же снах к страху в этому взгляде, Эндрю был уверен, добавится ещё и обвинение. Ведь Эндрю был отцом, который так и не смог отыскать своего сына.

– А насчёт детектива… Я приехал не только из-за Джейка. То есть, не только потому, что он – мой любимый крестник. Я попросил, чтобы меня назначили вести это дело, Эндрю. Мы поймаем этого, гада!

И в эту секунду Эндрю окончательно убедился в том, что прошедшие годы и всё произошедшее ничего не значит. Их с Ником дружба сейчас казалась не просто непобедимой и способной помочь Эндрю устоять во всём этом безумии – их дружба была тем самым необходимым пазлом, который составлял уже совсем иную картину – грядущую месть. Да, они найдут и прищучат этого гада!

Пребывая в раздумьях и ожидании новых допросов, Джейк так устал, что даже не заметил, как уснул…

Ему снилось, что он стоял у дороги, возле своего дома и смотрел на человека напротив: Зак вынимал из почтового ящика какие-то письма, бумаги. Джейк смотрел на него и не мог проронить ни слова. Поэтому первым заговорил сам Зак, когда увидел его:

– Привет! – махнул он стопкой корреспонденции.

– Привет… – неуверенно произнёс Джейк, глядя на Зака так, словно одновременно пытался найти в нём своего старого друга и понять, что именно за человек стоит перед ним.

– Помнишь меня?

Джейк хотел было что-то сказать, хотел вложить в свой голос нечто такое, что дало бы Заку понять: ничего не изменилось. Ведь Джейку этого очень хотелось. Но Зак его опередил:

– Это ведь я тебя убил, пацан. Слышишь? Это я тебя убил.

« – Помнишь меня? Это ведь я тебя убил».

Эта фраза прозвучала ещё несколько раз, прежде чем Джейк смог проснуться.

В палате было сейчас пусто, и Джейка радовала возможность не контактировать с врачами и полицией (последней, как успел понять Джейк, всё ещё были нужны результаты анализа ДНК), но, проснувшись, Джейк ощутил и разочарование: в обрывках его сновидений он видел маму. Поэтому отчего-то был уверен, что, как только откроет глаза, первое, что увидит у своей постели, будет именно она.

Отец сказал, что мама сейчас в Австралии; что у неё свой бизнес, и она обязательно прилетит на ближайшем рейсе. О том же, почему мама не может хотя бы позвонить и поговорить с ним, своим сыном, Джейк предпочитал не думать и не спрашивать, словно боялся, что отец ему врёт, и на самом деле случилось нечто ужасное…

Желая поскорее избавиться от неприятных, тошнотворных мыслей, Джейк выбрался из постели, и, выглянув в коридор, увидел, как стоявший недалеко от его палаты полицейский, закончив говорить по телефону, направился в сторону выхода.

Джейк не знал, что заставило его выйти в коридор (хотя и отец, и врач просили его этого не делать в одиночку). Джейк не знал, что вело его, но, преодолев расстояние в десяток метров, он толкнул дверь, в которую перед тем, как уйти, заглянул напоследок полицейский. И увидев того, кто лежал на больничной койке, Джейк замер на пороге: о том, что буквально в соседней палате лежит Зак, Джейку никто не сказал.

Хотя (и Джейк тут же ощутил острейший укол совести) он и сам ни разу не спросил ни у кого об этом человеке; не потребовал немедленного его освобождения. Да, Джейк знал, что именно Зака обвинили в его похищении: Зверь однажды сообщил ему эту новость, а через несколько дней, будто в подтверждение своих слов, принёс и газету с большой фотографией Зака. Там же была и информация о его, Джейка, похоронах.

Его похититель явно желал, чтобы Джейк в тот день раз и навсегда потерял надежду и желание сопротивляться. Вот только именно этой статьёй, где на одном фото Зака вели в наручниках, а на другом – мама плакала, а отец был сам на себя не похож, а у Ника почему-то было лицо в крови на том фото… Джейк, запомнив тот день, жил ради них. Жил ради момента однажды сбежать и сделать так, чтобы никто больше из-за него не страдал, чтобы жизнь каждого на тех фотографиях наладилась с его возвращением.

Вспоминая начало своего пребывания в аду, Джейк и не заметил, как подошёл к постели, на которой лежал Зак. И от вида этого человека Джейк с трудом удержал испуганный резкий вздох: помимо ссадин на лице, этот человек казался даже во сне невероятно уставшим, его некогда чёрные волосы частично поседели, морщин на лице стало больше, а само лицо было невероятно худым… Джейк одновременно испытал тошноту и жгучее желание прикоснуться к этому лицу, улыбка на котором вечность назад так часто радовала и самого Джейка.

За всеми размышлениями Джейк и не заметил, что от воспоминаний с каждой секундой к нему начала подкатывать волна паники, страха; как сердце начало биться, словно сумасшедшее. Джейк начал задыхаться. Ведь ощущение, что вот он моргнёт – и снова вмиг окажется рядом со своим похитителем отчего-то стало настолько сильным, что Джейк едва преодолел желание опуститься на пол и забиться в угол, прижаться к стене и ждать, пока отец найдёт его.

Но вместо этого, Джейк схватился за поручень кровати и лишь сейчас заметил металлический браслет наручника, второй «конец» которого был пристёгнут к запястью Зака. И от вида этого «устройства», которое Джейк был вынужден надевать снова и снова, когда Зверь спускался к нему подвал… Джейку на мгновение показалось, что он даже слышит его шаги, его дыхание. При этом, Джейк никак не мог заставить себя уйти или хотя бы оторвать от лица Зака свой взгляд.

– Джейк? Что ты здесь делаешь? – раздавшийся позади голос заставил вздрогнуть и обернуться, хотя этот голос был до боли знакомый и родным:

– Ник!.. – только и смог выдохнуть Джейкоб, чувствуя, как губы дрогнули в улыбке.

– Привет, дружок!

– Привет…

Джейк сидел в палате в ожидании, когда уже официально к нему придёт его крёстный Ник, которого, как тот сказал, и назначили искать преступника.

Джейк не был против. Более того, его жутко смущала необходимость говорить обо всём случившемся с отцом. Который в данный момент был занят уговорами «лучшего в городе» (как сказал папа) детского психотерапевта вести терапию. Джейк слышал о таких врачах только в кино и от мамы, которая порой то и дело уповала на то, что «ей срочно нужен психолог!»