Нолан Росс - Семья. История об отцах и детях, и чужаках

– Но это же взятка, Мэган! То, что ты решилась сделать – чёртова взятка!.. Ты только всё усугубила…

– Я всё усугубила?? А что я должна была…

– Ну, не знаю!.. – как бы сильно я не пытался держать себя в руках, сарказм держать в узде никак не получалось, – Возможно, ждать пока твоего мужа оправдают? Верить в его невиновность!?

– Я…

И тут до меня дошло.

– Ты..? Ты мне не веришь.

Мэган молчала.

– Ты мне не веришь. А эта взятка…

– Она не ради тебя, Зак. У меня есть своё любимое дело, ты же знаешь, и я… Я не могу быть той, чей муж…

– Да, не ты один умеешь добывать информацию!.. – вернул меня в реальность голос матери Джейкоба.

– Информацию?..

– Признай, что вынюхивал всё о моей семье, живя по-соседству!.. Отвечай, где ты держишь моего сына, ублюдок!

Я видел, как рука этой женщины, у которой нервы сдали быстрее, чем я мог предположить, потянулась, чтобы изъять то, что было так плохо спрятано у неё под футболкой – в том, что это был пистолет, я уже не сомневался.

– Дора, что ты здесь делаешь?..

Но с дороги внезапно раздался громкий голос крёстного мальчишки, помешав ей закончить начатое, а мне… Понятия не имею, что бы я стал делать, приставь она пушку к моему лицу. И что бы сделала она, не получив даже таким образом от меня ответа на свой вопрос. Быть может, голос крёстного мальчишки тогда спас меня от случайной смерти от руки обезумевшей от горя матери. И годы спустя я и буду сожалеть. Сожалеть о том, что Дора Брамс этого не сделала, не успела пристрелить меня к чертям собачьим.

– Отойди от неё.

– На минуточку, это всё ещё мой чёртов двор.

Но, едва бросив на меня взгляд, «офицер Ник», как его называли в участке, подошёл к матери Джейка и, развернув её к себе, посмотрел ей в лицо взглядом, в котором я тут же уловил его желание быть в этой семье не только крёстным мальчишки.

– Идём отсюда, – произнёс он негромко и повёл Дору Брамс, вмиг будто растерявшую весь свой запал и силы, через дорогу, домой.

А я, оставшись в своём дворе один, тогда ещё не понимал, что, кроме опоры, эта женщина нашла в лице этого «друга семьи» ещё и того, кто способен был пойти ради неё на всё, даже на преступление.

Зайдя в дом и наконец оставшись наедине с собой, я почти сразу ощутил внезапное и отчаянное желание оказаться среди людей. Среди тех, кто, как и в первый раз несколько месяцев назад, как только началось судилище надо мной, верил бы в меня. Пусть эта вера длилась и не долго.

« – Зак, мы на твоей стороне, дружище! Что бы не выдумала мамаша того паршивца, мы знаем, что ты ничего подобного никогда бы не совершил! Это же бред какой-то!»

Я до сих пор помню (а может быть только теперь вспомнил это во всех деталях?), в каком недоумении пребывал, когда впервые услышал то, в чём меня обвиняли. И только поддержка и такое же недоумение тех людей, с кем я общался, с кем работал, кого любил – точно такая же реакция и вера в мою невиновность – всё это тогда помогло мне выстоять, вынести первую волну шторма, что принёс с собой тот казавшийся мне по началу нелепым иск.

Жаль только, что последующие волны того шторма – одну сильнее другой – я уже встречал один.

Здесь же, в этой новой жизни, которую я так стремился начать вдали от мест, каждое из которых напоминало мне об унижении, через которое пришлось пройти… Здесь, как бы иронично это не звучало, был лишь один человек, который бы сумел поддержать меня. И я даже не знаю, что действительно более иронично из этого: что тот, чья вера мне была так нужна – всего лишь ребёнок? Или то, что этот ребёнок кем-то похищен, а в этом преступлении пытаются обвинить именно меня?

Открыв пиво, я уселся в кресло напротив рождественской ёлки, которую заставил меня установить и украсить Джейкоб Брамс.

Больше всего в этом деле мне не нравилось (помимо того, что я являлся подозреваемым), что похититель не связался с родителями мальчишки. Сам из дома этот ребёнок бы не ушёл: несмотря на недостаток внимания, он, как я успел понять, не принадлежал к типу бунтарей, готовых подобными выходками доказывать что-то своим родным. Нет, Джейк Брамс нашёл, где восполнить недостаток желаемого внимания… Пускай я до сих пор и не понимал: почему я ? Почему этот мальчишка для общения выбрал самого неподходящего человека?

Уже много лет спустя я непрестанно буду думать о том, спасло бы его отсутствие нашего общения? Спасло бы этого ребёнка моё отсутствие в этом городе? Ведь, как мне станет понятно позже, похититель не случайно остановил своё внимание на Брамсе: уж слишком хорошее прикрытие для своего преступления он увидел – моё прошлое и моё общение с мальчишкой.

Но даже поняв всё это, даже потеряв столько лет жизни, я с прискорбием осознаю и другое: вернись я назад, я бы выбрал этот же город, выбрал бы в очередной раз общение с этим ребёнком. Потому что по какой-то неведомой причине и несмотря ни на что – Джейк Брамс – лучшее, что случилось в моей жизни.

Но такие мысли посетят меня лишь десятилетие спустя. Нехилый срок, как считаете? А вот в тот вечер, сидя в кресле, я тешил себя надеждами не только, что Джейк Брамс скоро найдётся, но и, что именно моя помощь и содействие помогут отыскать его.

Да, я смог выстоять каждую из волн прошлого шторма, поэтому, наверное, и был уверен в таком же исходе теперь. Я почему-то забыл важную вещь: если даже друзья и близкие утратили ко мне своё доверие тогда, то какая надежда на это доверие со стороны родных Джейка, двое из которых были копами, была у меня сейчас?..

« – Я… Зак, я и ребята уже не знаем чему верить… Ты же слышал показания это мальчишки и его матери?? Зачем ему врать о таком? Зачем публично себя унижать себя в глазах окружающих? Он же не какой-то там… педик!»

Вот только этот факт как раз и не был никем учтён на том суде: на самом деле Дин Тейлор и был самым настоящим… геем. Возможно, изначально и сам не понимая что делает, этот мальчишка устроил в итоге самый громкий камин-аут за всю историю если не штата, то нашего города…

Желая избавиться от вороха неприятных воспоминаний, я резко поднялся, и мой взгляд оказался напротив большого стеклянного ёлочного шара, в котором отразилось моё искаженное лицо и часть комнаты позади меня…

Раньше я мало верил в то, будто человек способен вспомнить что-либо, на что не обратил внимания прежде, стоит только какой-то мелочи попасться ему на глаза. Я не верил в такое до этого момента. Ведь, смотря сейчас на своё отражение в ёлочном шаре, я вспомнил, как несколько дней назад моё внимание привлёк человек на парковке. И, готов поклясться, этого же человека я видел в отражении магазинных угловых зеркал, которые позволяют продавцам следить за покупателями. И которые позволили в тот день этому человеку тоже вести свою слежку.