Тёма Шумов - Спас На Зле

Она встала раньше обычного и гремела посудой на кухне. Затем, когда рассвело, заглянув в комнату, которую Алексей еще недавно делил с братом, мать произнесла:

– Леша, Артем завтрак готов!

Когда он вошел на кухню, то увидел, что на столе стоят четыре тарелки и любимый бокал Артема – желтый, из коллекции «Липтон» – по утрам мелкий делал вид, что пьет из него свой «Несквик», но, когда родители отворачивались, просил Алексея плеснуть ему кофе из большого кофемейкера.

Мать обернулась к нему – сама приветливость и лучезарность.

– А где твой брат? Ну‑ка бегом подымай этого засоню. Оказывается, у нас в холодильнике была сгущенка. Я напекла блинчиков.

– Ма, – он ошарашено посмотрел на нее, а затем оглядел кухню. Вокруг царил полный бардак, яичная скорлупа вперемешку с мукой покрывала столешницу, мойка была завалена грязной посудой.

– Ну, – мать деловито выкладывала на тарелки подгоревшую напоминавшую подошву яичницу. – Мне что два раза тебя просить?

– Мама, но Артема нет.

– В смысле? Что ты выдумываешь? Тебе просто лень пойти разбудить брата. Ну, так и скажи: мама я ленивый и никчемный, мне плевать на тебя, на то, что ты все утро провела на кухне, иди мамочка и буди моего брата сама.

– Но…

– Хорошо, Алексей. Я пойду и сделаю это сама. Надеюсь, тебе станет стыдно.

Она отодвинула его в сторону и вышла из кухни, размахивая металлической лопаткой, которой только что накладывала яичницу с помидорами. Капли томатного сока, оставшегося на лопатке, разлетались по сторонам, как капли густой венозной крови. Алексей сжался в ужасном предчувствии.

Где отец? Почему он все еще спит?

Он прокрался вслед за матерью, боясь, что та обернется и (Что? Что она может сделать, дурачок? Она ведь твоя мама!) заметив его, расстроится и разозлится на него еще больше.

Из холла она открыла левую дверь, – дверь спальни сыновей, – а Алексей проскользнул в правую.

В спальне родителей царил полумрак. На большой двуспальной кровати лежал отец.

– Пап, – произнес мальчик, подойдя ближе. – Что с нашей мамой? Пап?

Мужчина не ответил, и Алексей сделал еще один робкий шаг в его сторону. Занавеску на окне всколыхнуло ветром, в комнату проник робкий утренний свет.

От вида отца Алексею стало еще больше не по себе. Почему он уткнулся в подушку, а его рука так неудобно выгнута? И почему он не храпит? Он всегда храпел

Где‑то на другом краю Вселенной закричала мать. Крик перешел в звериный полный ярости рык.

– Папа, – Алексей дотронулся до его плеча и тут же отдернул руку. Пальцы словно обожгло. Плечо отца было ледяным.

В следующий момент в спальню подобно фурии ворвалась мать. Дверь с грохотом ударилась в стену. На туалетном столике звякнуло зеркало.

Она схватила Алексея за плечи и развернула лицом к себе.

– Что ты сделал с братом? Где твой брат! – закричала на него мать. – Ты, маленький говнюк!

Размахнувшись, она закатила ему пощечину. Голова мальчика дернулась и из глаз брызнули слезы.

– Ма… я не…

– Убийца! Малолетний убийца! Верни мне сына! – она впилась в его лицо длинными острыми ногтями.

Прошлое покрылось сеткой мелких трещин и воспоминания рассыпались, похоронив под бесчисленными ничего незначащими фрагментами и пылью образ обезумевшей матери.

Под правым глазом заныл небольшой бледный шрам, оставшийся ему на память о ней и том утре. Рука, сжимавшая пачку, заметно подрагивала. Алексей убрал ее в карман. Курить расхотелось.

После того случая мать отправили в «Сосновый Бор» – психлечебницу на окраине города. Ее заперли в корпусе для убийц в одиночной палате. Отец выжил. Она нанесла ему несколько ударов кухонным ножом пока тот спал. Он перенес несколько операций и месяц провел в реанимации. Но когда его выписали, первое, что сделал – поехал к ней. Алексей был с ним и видел, как они сели друг на против друга – мать с нечесаными волосами, мешками под глазами на осунувшемся лице, с острыми плечами, выпирающими из‑под халата, и отец – бледный, небритый, придерживающий себя за бок, из которого торчала трубка с сочащейся из нее тошнотворной жижей.

– Ты как? – спросил отец.

– Нормально, – ответила мать.

– Хорошо.

Больше он ее не навещал вплоть до того момента, спустя пару лет, когда пришло известие о ее смерти от апноэ.

Слишком простая смерть, подумал тогда Алексей, слишком легкая, в отличии от смерти мелкого, но и эта смерть на его совести.

Солнце медленно опустилось к горизонту и не по‑июньски жаркий день, превратился в теплый вечер. Они шли по лугу, заросшему густой высокой травой, в сторону двух небольших и безымянных озер. Над цветами как маленькие бомбардировщики с гудением летали майские жуки.

Артем постоянно отставал и тянулся к его руке, но Алексей не хотел тащить его.

«Балласт , – думал он, – этот мелкий просто какой‑то балласт. Камень у меня на шее. Мне уже одному никуда не пойти. Повсюду приходится таскаться с ним» .

Контейнер с бутербродами и банка пива, которую он утащил (надеясь, что это останется незамеченным) из родительского холодильника, в рюкзаке «Кечуа», небрежно переброшенного через плечо, во время спуска по крутому обрывистому берегу больно били точно между лопаток.

Озера очаровали. Идеально ровная и гладкая поверхность воды отражала окружавшие их склоны и заросшие ивами крутые берега. Изредка из глубины, как будто из зазеркалья или параллельного мира выпрыгивала рыбешка и тут же уходила обратно под воду, оставляя после себя короткое эхо и расходящиеся круги.

Ходили слухи, что озера каким‑то образом через систему карстовых разломов и подземных течений связаны с протекающей в паре километров южнее рекой. Когда Алексею было столько же сколько сейчас Артему, он слышал историю про пьяного мужика, который полез купаться в одно из озер и на глазах изумленных друзей исчез, беззвучно уйдя под воду. Рассказывали, что спустя несколько дней его труп нашли в Романове, небольшом городке ниже по течению.

Артем, стянув с себя футболку и шорты с воплем помчался вниз и упал в воду, распугав мальков и водомерок.

– Далеко не заплывай, – буркнул Алексей.

– Ты не пойдешь, что ли?

– Нет, не охота чего‑то.

– Давай! Мне одному скучно!

Вот и хорошо, подумал, но не ответил Алексей.

На самом деле ему жутко хотелось окунуться. Он чувствовал, что от него воняет. Пот медленно сбегал между лопаток и стекал с висков. Но Алексей не хотел заходить в воду с мелким. Они не ровня.

Подросток достал из рюкзака книгу «Опрокинутый мир» Кристофера Приста, купленную на прошлой неделе в «Читай‑Городе» (в основном из‑за странной сюрреалистической обложки) и принялся читать, – большей частью для того, чтобы убить время до тех пор, пока его брат не наплещется.