Тараксандра - Судьба Хеопса

– Я о Мелонисе, – сразу же проговорила она.

Аменемхат тяжело вздохнул.

– Да, этот чужеземец тоже беспокоит меня, – сказал главный архитектор. – Он вытеснил нас из сердца Хеопса.

– Я не хочу с этим мириться, – прошипела Анукет. – Мы должны избавиться от пришельца.

– Но как? Мелонис нужен Хеопсу. Чужеземец вылечил его и Хенутсен. Разоблачил Псамметиха. Правда, до сих пор не понимаю, зачем Псамметиху понадобилось нападать на Хеопса? Псамметих же был его учителем… Мелонис везде сопровождает фараона, проверяет его пищу, дает советы. Мы бессильны против чужака.

– И все же, надо поговорить с Хеопсом. Мелонис уже поставил своего казначея вместо убитого Меритенсы, если мы не предпримем меры, то эллин заменит и нас. Наверняка, он уже подыскал среди своих друзей и нового главного архитектора, и новую руководительницу придворных танцовщиц.

– На все воля богов, – вновь вздохнул Аменемхат.

– Ну, уж нет. Не воля богов, а наша воля. Мы должны избавить фараона от общества этого проклятого критянина и никто: ни Ра, ни Озирис, ни Гор не помешают нам!

– Поговорить с Хеопсом можно, но едва ли он послушается нас. Он очарован Мелонисом.

– Вот именно очарован, и надо объяснить молодому царю, что эллинский волшебник околдовал его. Кто знает, какие еще планы вынашивает Мелонис? И не собирается ли чародей сам занять священный трон Египта?

– Да, ты права, Анукет, об этом стоит предупредить царя. – Архитектор поднялся. – Пойдем, не будем терять времени.

Анукет и Аменемхат, запыхавшиеся от быстрой ходьбы, подошли к кабинету Хеопса.

– Скажи, благословенный Хеопс здесь ли? – обратилась Анукет к стражнику.

– Царь у себя, – кивнул охранник.

– А его личный друг, мудрец Мелонис?

– Нет, господин Мелонис куда – то вышел.

– Давно? – вновь осведомилась Анукет.

– Только что, похоже, с каким – то поручением сына Озириса.

– Как жаль, – преувеличенно огорченно проговорила Анукет, хотя глаза ее хищно сверкнули. – У нас очень важное дело к богоравному Хеопсу и его великому другу. Времени мало, поэтому немедленно доложи о нас царю царей.

Стражник отправился к фараону, через миг он вышел.

– Царь объединенных земель готов принять вас, – сказал он.

Анукет и Аменемхат вошли в кабинет Хеопса. Они низко поклонились молодому царю. Хеопс сидел за столом, заваленным папирусами, и что—то писал. Однако, увидев своих старых учителей, юноша-фараон встал и подошел к ним.

– Рад видеть вас в добром здравии, друзья мои, – приветливо улыбнулся им царь. Он слегка обнял склоненную Анукет, помогая женщине подняться, погладил по плечу Аменемхата. – Что вы хотели сообщить мне?

– Это непростой разговор, – сказала старая танцовщица.

– Садитесь же, друзья мои, – проговорил Хеопс, усаживая Анукет и Аменемхата на табуреточки возле стола.

– Я хочу поговорить о Мелонисе, – сказала печально Анукет.

– Мелонис? – встревожился фараон. – С ним что-то случилось? Говорите же!

– Не с Мелонисом, а с тобой, свет мира, – проговорила танцовщица, – вернее, может случиться.

– Я не понимаю, – удивился Хеопс.

– Вполне ли ты доверяешь своему личному другу? – вступил в разговор Аменемхат.

– О, не волнуйтесь, – рассмеялся Хеопс, – Мелонису я верю больше, чем себе.

– Ты еще очень юн, лучезарный царь, – мрачно проговорил архитектор, – и не ведаешь людского коварства. Мелонис, бесспорно, наделен великим умом и знаниями, но не обратит ли он однажды свою мудрость во зло тебе? Он владеет чарами колдовства, и не станешь ли ты в один день жертвой его магии? Кто знает, что скрывает сердце этого чужеземца? Вдруг Мелонис вознамерился убить тебя и стать новым царем богоданного Египта?

– Нет, – твердо проговорил Хеопс, – я хорошо узнал Мелониса, ничего такого он не замышляет. А во дворец пришел он, чтобы охранять меня от тех, кто вынашивает в своей груди черные замыслы, – глаза молодого правителя потемнели. – Вы поняли меня? От тех, кто желает посягнуть на священный трон богов, от тех, кто замыслил поднять свою убогую плоть до высот бессмертных, от тех, кто попирает божеские и человеческие законы!

Анукет и Аменемхат, перепуганные, встали.

– О, прости великий царь, – пробормотала Анукет, – мы пришли, только гонимые заботой о тебе. Да простит нас сын Солнца, но мы с тобой, пресветлый царь, с детства твоего. Не сердись же на опеку двух больных стариков.

Главный архитектор и танцовщица низко поклонились. Хеопс вновь повеселел.

– Я не сержусь, а очень люблю вас, – царь обнял Анукет и Аменемхата. – Идите же и не о чем не волнуйтесь. Мелонис – наш друг, а не враг.

Танцовщица и главный архитектор, скрывая досаду, покинули кабинет фараона.

Анукет привела Аменемхата в свои покои.

– Что же нам делать? – нервно проговорила она. – Мы, кажется, обречены терпеть этого чужеземца! А, если его убить?

– Я не хочу больше крови, – покачал головой архитектор. – Убийство Заземанха до сих пор стоит перед моими глазами. Снофру умер, Псамметих покончил с собой… Не надо больше злобы.

– Ты всегда был трусом, – с пренебрежением проговорила танцовщица

– Я художник.

– Я не могу справиться с Мелонисом, он очень сильный здоровый мужчина. Яд против него применять бессмысленно, он знает все противоядия. Его нужно заколоть, как свирепого кабана. Вот так. – Анукет сделала стремительный жест рукой, словно вонзала кинжал в невидимую жертву. – Я уже не обладаю мощью такого удара, но ты еще достаточно силен. Порази его кинжалом в сердце, быстро, стремительно, чтобы он не успел даже опомниться. Ты справишься. Вспомни, как в молодые годы, когда учился зодчеству, ты своими орудиями рассекал даже самый твердый камень.

Аменемхат посмотрел на свои руки, худые, но еще не утратившие силы, руки человека, знакомого с тяжелым физическим трудом.

– Я уже не тот, – печально проговорил он.

– На один удар тебя хватит, друг мой, – с нежностью сказала танцовщица.

Она обняла старого архитектора и приникла губами к его губам.

– О, Анукет, – прошептал опьяненный Аменемхат, – мы, словно вернулись в годы нашей юности. Времени не удалось погасить твой жар.

Танцовщица извлекла из сундука небольшой, но острый кинжал.

– Возьми его, – сказала она. – Это оружие бедняги Меритенсы. Он когда – то подарил мне его. Этот кинжал до сих пор острый. Меритенса, как и свой знаменитый меч, добыл его в бою с ливийскими дикарями. А оружие ливийцев не знает износа.

– Ты была с Меритенсой? – хрипло спросил Аменемхат, как зачарованный смотря на разрумянившеюся, словно помолодевшую, Анукет.

– Нет, – рассмеялась танцовщица, – но несчастный хотел близости со мной. Поэтому и подарил самое ценное, что у него имелось, острый кинжал. Но я не любила нашего воина – казначея… – Анукет прикрыла глаза, отдаваясь воспоминаниям. – Как же мы были все счастливы в те годы. Мы были молоды, красивы, сильны. Мы решали судьбу Египта. Снофру не совершал никакого деяния, прежде не посоветовавшись с нами… Проклятый Мелонис все разрушил. Он околдовал Хеопса, о котором мы заботились, как о собственном сыне, довел до самоубийства Псамметиха, влез во все дела. Иди же, мой последний настоящий друг, отомсти за Псамметиха и положи конец магии подлого чародея.