Ингер Фриманссон - Доброй ночи, любовь моя

– Я лежала внизу, на большом стволе.

– Наверное, подумали, что ты заснула.

Жюстина заметила рюкзак Натана и поставила его рядом со своим. В джунглях все так и кипело, сверкали всполохи молнии.

– Тут все выглядит так драматически, – сказал Хенрик. – Чувствуешь себя таким ничтожным.

– Только бы молния не ударила! – воскликнула Катрин, перебираясь в середину площадки, защищенной навесом.

– Но это здесь дело обычное. Повсюду расщепленные деревья.

– Я хочу сказать, не ударила бы в нас!

– На водопаде еще опаснее.

– А вдруг они обратно дороги не найдут?

– С ними пошел один из этих оранг-асли, тот, что со шрамом, я не знаю, как его зовут. Он-то должен найти дорогу. У обитателей джунглей есть что-то типа врожденного радара. А ты что думаешь, Жюстина?

Она не ответила. Смеркалось, джунгли звучали все громче. До них долетело странное скрежетание, словно где-то неподалеку работала пила.

– А это, черт побери, что такое? – воскликнул Хенрик.

Стефан поднял голову:

– Мне кажется, это какое-то насекомое.

– Здоровенное насекомое, в таком случае.

– А может, лягушка. В общем, какое-то ночное животное.

– Спать придется в таком шуме? – поинтересовалась Катрин.

– Будем надеяться, что они скоро тоже отправятся на боковую.

Неподалеку замелькал свет карманного фонарика.

– Слава богу, возвращаются! – воскликнула Катрин.

Гроза неохотно отдалялась, но дождь по-прежнему лил как из ведра. Под навес заглянул Натан. Ухватил Жюстину за ногу.

– Сидите тут в уюте.

Она не могла заставить себя встретиться с ним взглядом.

– Вы бы видели, какой там водопад, вот это зрелище!

– Ты мог бы позвать меня, – тихо сказала она. – Вы вдруг просто исчезли.

– Но ведь ты так устала. У тебя все равно бы сил не хватило. Мы едва пробрались туда.

– Все равно ты мог бы мне сказать.

Натан залез под навес, его широкий лоб блестел от дождя. Он посмотрел на рюкзаки:

– Надо было пленку подстелить. Теперь придется спать прямо в болоте.

Он принес ей ужин: чай в пластмассовом стаканчике и рыбу с рисом.

– Тебе не стоит вылезать и сухую одежду мочить.

– Спасибо, – прошептала она.

Минуту спустя она спросила:

– Дождь скоро перестанет?

– В это время года здесь по ночам почти всегда льет.

Она разложила их спальные мешки. Один из туземцев ходил вокруг лагеря и сыпал какой-то порошок. Порошок мерцал в темноте желтыми отсветами.

– Змеиный порошок, – усмехнулся Натан.

Все уже поели. Ярко-желтые пластмассовые тарелки стопкой мокли под убывающим дождем. Мартина, надев налобный фонарик, возилась с камерой. Натан забрал у нее фотоаппарат и щелкнул Мартину. Вспышка осветила ее лицо.

– Фотограф всегда остается за кадром, – пояснил он.

– У меня был роман с фоторепортером.

– Был?

– Именно. Был.

– А нам умыться не надо? – спросила Катрин. – Зубы почистить и всякое такое.

– Мы приняли душ, – сказала Мартина. – Под водопадом. Фантастически приятно. Вода такая мягкая и теплая, прозрачная как хрусталь.

Жюстина натянула дождевик и сунула ноги в мокрые кроссовки.

– Ты куда? – спросил Натан.

– В кусты, – коротко ответила она.

Она ступила на раскисшую глину и едва не упала. Пришлось вернуться, попросить фонарик. Луч света метался в мокрой листве. Жюстина перешагнула через фосфоресцирующий круг и отошла в сторону. Присела в темноте.

Что-то зашуршало. Перед глазами качалась пятнистая ветка, похожая на огромную змею, сердце застучало, в горле застрял крик. Жюстина прикусила губу.

– Заткнись! – прошептала она. – Не будь истеричкой.

Она видела лагерь, дрожащий свет от костра и стеариновых свечей. Бен и туземцы устроились перед костром под отдельным навесом. Один из них помешивал угли, по навесу скакала его скрючившаяся тень.

Когда она вернулась, все остальные уже влезли в свои спальные мешки. Мартина улеглась справа от Натана. Она лежала к нему спиной, рядом с ней лежал Оле, а последним с краю – Стейн.

– Все в порядке? – пробормотал Натан.

Она не ответила. Стянула кроссовки, влезла в спальник и застегнула молнию. Земля была влажная, бугристая. Жюстина с тоской подумала о подушке.

Натан придвинулся к ней и беззвучно поцеловал в щеку холодными губами.

– Ты точно лед, – прошептал он.

– Да.

– Боишься?

– Чего?

– Темноты. Джунглей. Ночлега на земле, в окружении змей, тигров и слонов.

– Я не боюсь.

– Хорошо. Тогда доброй ночи.

– Доброй ночи.

Один за другим все заснули. Жюстина слушала, как дыхание становится ровным, глубоким. Она лежала на спине, иначе не получалось, колено болело. Джунгли по-прежнему полнились самыми разными звуками, доносился уже знакомый пронзительный скрежет. В темноте ей почудились глаза припавшего к земле зверя, она включила фонарик, но никого не увидела. Но стоило погасить свет, как глаза опять замерцали в черноте ночи.

Тигр? Если так, то приди сюда. Приди и растерзай нас всех своими огромными зубами, убей нас всех!

Глаза не сдвинулись с места. Они неподвижно уставились на нее.

Она повернулась к Натану. Тот лежал лицом к ней, свернувшись в позе эмбриона. Она протянула руку и дотронулась до него, губы ее прошептали:

– Натан?

Он спал.

– Доброй ночи. Доброй ночи, любовь моя.

Ближе к рассвету дождь стих. Клочьями наполз туман, сквозь туман проступали мутные контуры деревьев. Послышались новые звуки, звуки раннего утра. Проснулись обезьяны и мелкие быстрые птицы.

Спала ли она? Заснула ли хоть на миг? Жюстина села в спальном мешке, потерла ноющие пальцы. Остальные спали, укрывшись с головой.

Сквозь облака тонким занавесом пробивались первые солнечные лучи.

Взяв полотенце и купальник, Жюстина направилась к берегу. Она переоделась за кустами и вошла в желтую теплую воду. Кроссовки она не сняла. В воде могло быть что угодно, но ей нужно вымыться, ее подташнивало от запаха собственного пота, кислого и застарелого.

Она вымылась с песком, поскребла следы от укусов пиявок. Они снова начали кровоточить.

Она не спешила вылезать на берег, ждала, что придет Натан, что он обнимет ее, прижмется к ней в воде, скажет, что все у них как прежде, что ничего между ними не изменилось.

Но он не пришел.

В лагере Бен готовил завтрак. Солнце уже жарило вовсю, они развесили влажную одежду на ветвях и кустах. Жюстина увидела рядом с навесом два белесых гриба. Это они светились в ночи глазами неведомого хищника. Она потом расскажет, как они ее обманули, Натан посмеется и скажет, что история забавная.

Только Натана в лагере не было.

Она спросила Бена, где он.

– Пошел собирать корешки. Я сварю их на завтрак.

Один из малайцев сидел на корточках и курил. Это был тот самый парень, что сопровождал их с Хенриком. Местные постоянно смолили, курить они начинали уже в двухлетнем возрасте. Охотники по многу дней проводили без еды, а курево ослабляло голод.