Ингер Фриманссон - Доброй ночи, любовь моя
- Название:Доброй ночи, любовь моя
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Фантом Пресс
- Год:2011
- Город:Москва
- ISBN:978-5-86471-552-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ингер Фриманссон - Доброй ночи, любовь моя краткое содержание
Жюстина Дальвик живет одна в большом, красивом, но мрачном доме на берегу живописного озера. В этом доме она родилась и выросла. Когда ей было три года, ее мама внезапно умерла на глазах у маленькой девочки. Отец, владелец преуспевающей кондитерской компании, через пару лет женился на своей красавице секретарше Флоре. С этого дня жизнь Жюстины превратилась в череду обид, испытаний и боли.
Все, кто подходит к Жюстине слишком близко, обречены на смерть. Что же происходит на самом деле? Кто повинен в смерти людей, связанных с этой одинокой женщиной? Что в ней не так? Возможно, ключ к тайне спрятан в прошлом, в детстве Жюстины? Возможно, то неведомое и опасное, что дремлет в человеческой душе, проснулось и рвется наружу?..
Страшное, темное, патологическое в романах Фриманссон выглядит как нечто нормальное и обыденное, и от этого буквально мороз по коже. Трясти начинает с первых же страниц, хотя вроде бы все так ровно, спокойно, даже сонно, но волосы от ужаса так и шевелятся.
Шведская академия детектива назвала в 1998 году роман лучшей детективной книгой года, а спустя несколько лет уже американский журнал «Foreword» («Пролог») назвал книгу лучшей в категории «переводной роман».
Доброй ночи, любовь моя - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Худое мальчишечье тело вздрагивало. Мальчик громко и отчаянно плакал.
Жюстина притянула его к себе. Как когда-то притягивала его отца. Она касалась его одежды, его кожи.
– Он был такой хороший, Натан, такой сильный, хороший и смелый. Я никогда никого так не любила, как я любила твоего папу.
Она медленно отстранила его от себя.
– Иногда я играла для него. У меня есть рожок... я могла бы тебе на нем наиграть несколько мелодий.
– Какой еще рожок? – спросил мальчик с подозрением.
– Старый почтовый рожок, который мне когда-то в детстве подарили.
– Ладно.
Она поднялась в спальню, принесла инструмент. Он был покрыт тонким слоем пыли. Она вытерла рожок подолом юбки.
– Ему нравилось, как я играю.
Она встала у окна и поднесла рожок к губам.
Она играла и видела, как мальчик сжимает кулаки.
Когда мальчик ушел, ee словно прорвало. Из горла вылетел резкий, кудахчущий смех, она не могла остановиться, смех вываливался из нее, судорогами сотрясал тело. Высунув язык, она прижалась лицом к стене, вкус камня, пыли и камня. А смех все извергался из нее, сгибал пополам.
Пока не раздробился на мельчайшие кусочки, пока не перетек в слезы.
А потом были родители Мартины.
Абсурдная история, откровенно говоря.
Ханс Нэстман, полицейский, с которым она много беседовала, все никак не успокаивался.
– Разумеется, я хочу с ними встретиться, – сказала она. – Просто все это так тяжело. Я очень устала.
Она не хотела, чтобы они приезжали к ней. Однако Ханса Нэстмана уведомлять об этом не стала, сказав просто:
– Не могли бы мы поговорить здесь, у вас, в одном из кабинетов?
– Я все устрою, – пообещал он.
Он даже заехал за ней. На обычной машине, одетый в обычную одежду.
– Красиво тут у вас, – заметил он, глядя на озеро. – И лодка у причала тоже не какое-нибудь дырявое корыто.
– Это лодка моего отца.
– Неплохая посудина. А вы умеете с ней обращаться?
– Я на ней не выходила на большую воду. Только тут, в округе. Наверное, надо было бы попробовать хоть раз в дальнее плавание отправиться. На Готланд или на Оландские острова.
– Вы сначала потренируйтесь. У вас сертификат на управление лодкой есть?
Птица была заперта на чердаке – сама не зная почему, Жюстина не хотела, чтобы Ханс Нэстман увидел ее. Она заперла дверь и последовала за ним.
В машине приятно пахло новым автомобилем. Она вспомнила свой старенький «опель», может, именно в тот момент она и решила завести новую машину.
Она слишком поздно поняла, что они едут не в сторону Кунгсхольма.
– Куда мы едем? – спросила Жюстина.
– Они живут в Юрсхольме. Пригласили нас к себе.
Боль в мозгу, словно голова сокращается, съеживается.
– В чем дело? Вы что, возражаете?
– Вовсе нет. Просто в машине так пахнет... меня немного укачало. Можно я окно приоткрою?
Фамилия у них была Андерссон. Ее поразило, что она не знала фамилии Мартины. Дом был серый, как бункер, с высокими узкими окнами.
– Интересно, не Ральф Эрскин [6]ли это? – произнес Ханс Нэстман.
– Что, что?
– Не он ли домик построил, я хочу сказать.
Он шел за ней след в след, едва не наступая ей на пятки.
– Красивый район, – сказала она, просто чтобы что-нибудь сказать.
– И не говорите! Здесь и я не возражал бы поселиться. Хотя и вам жаловаться грех, у вас тоже шикарный дом.
Дверь была из массивного дерева с дверным молоточком в форме львиной головы. Ханс Нэстман взялся было за него, однако дверь тут же открылась. На пороге стоял мужчина в темном костюме.
– Не стоит им пользоваться, – сказал он. – Его все равно не слышно. Он просто для украшения.
Мужчина был худой и загорелый, волосы у него были собраны в хвост. Он крепко пожал ей руку:
– Матс Андерссон. Добро пожаловать.
Ханс Нэстман взял ее за локоть и провел в дом. Она почувствовала какое-то движение в доме.
– Заходите, жена моя скоро выйдет. – И понизил голос: – Это, как бы сказать... трудно для нее, да и для нас обоих, собственно.
Комната была большая, узкая и длинная, вся оформлена в черно-белых тонах. В центре стоял рояль. Сквозь узкие окна светило солнце, косыми полосами ложась на пол, на ряд черных кожаных кресел у стены. На выступе, похожем на алтарь, стояли две свечи в серебряных подсвечниках. Мартина на фотографии была в сиреневой майке. Под тканью угадывались соски.
Полицейский подошел к фотографии.
– Да, – сказал отец. – Это она.
– Я догадался. Как давно сделан снимок?
– Прошлым летом. Тогда было по-настоящему жарко. Она любила жару, зря она родилась в такой стране, как наша.
– Ей, значит, было двадцать четыре года, когда сделали снимок?
– Да. Должно быть, так. Извините меня, я на секунду, только...
И он вышел из комнаты. Повисла тишина.
Они сели в два соседних кресла. Крышка рояля была откинута – «Стейнвей».
– Вероятно, вы слышали про Матса Андерссона? – спросил полицейский. – Он известный пианист. Но возможно, вы не особо интересуетесь классической музыкой?
Вензель на рояле был затейливый, с золотыми извилинами, и напоминал коньячный бокал. На самом деле он изображал что-то вроде арфы или лиры. Ей внезапно захотелось выпить – рюмочку портвейна или хереса.
Они слышали, как где-то в глубине дома отец Мартины что-то говорит, словно увещевает собаку. Потом он появился в дверях с подносом, на котором стояли кофейные чашки.
– Моя жена скоро придет, – сказал он отрывисто.
Она вошла, опустив голову. Она оказалась моложе, чем представляла себе Жюстина. У нее были темные, как у Мартины, волосы и чуточку узкие глаза. Во всем ее облике сквозила вялость.
– Марианна, – произнесла она и протянула руку. – Я сейчас на таблетках, на «субриле». Думаю, это бросается в глаза.
Подошел ее муж с кофейником. Он принялся разливать кофе, с кофейника упала крышка и опрокинула одну из чашек. Лицо жены съежилось, обратившись вдруг в мордочку хорька.
– Я не выношу этот звук, я же сказала, – прохныкала она.
Мочки ушей у него покраснели.
– Пальцы у меня не так заточены, – вымученно пошутил он.
Женщина бродила по комнате, она была босая, на одном пальце ноги поблескивало тонкое колечко. Она откидывала назад волосы, издавала странные звуки.
– Потерять ребенка, – пролепетала она. – Потерять любимого ребенка.
– Мартина ваша единственная дочь? – спросил полицейский.
– Дочь – да, – ответил Матс Андерссон. – Но у нас есть сын. Он живет в Австралии. Конечно, он приедет на похороны. А так он не слишком нас радует визитами. Извините, я что-нибудь принесу кофе вытереть.
– Похороны, да... я слышал, ее привезли домой.
Женщина остановилась прямо перед Жюстиной.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: