Николай Волынский - Год беспощадного солнца

– Какого дьявола тут шляешься? – раздраженно спросил он Мышкина. – Хирургом, что ли, сделался? Почему не на рабочем месте?

– Ваша новая секретарша сказала, что вы хотели меня видеть.

– На кой ты мне сдался?

– Значит, я могу идти гулять?

– Не гулять, а работать! Пошел вон!

Мышкин развел руками:

– Тогда я улетаю. Гусь никому не товарищ.

– Куда?! – рявкнул Демидов. – Кто тебя отпустил?

– Вы. Только что. Даже прогнали.

Демидов постепенно остывал.

Демидов открыл сейф и достал оттуда начатую бутылку наполеона. Налил рюмку, выпил, потом налил еще одну.

– Тебе не предлагаю, – хмуро сказал он. – Чтоб ты не нарушал мой приказ. Помнишь, какой?

Мышкин кивнул:

– Наизусть выучил: ни капли на рабочем месте!

Демидов осушил вторую и закурил. Помолчал, окончательно остывая.

– Мне звонил этот… товарищ из НКВД, – заговорил Демидов, стряхивая белый сигарный пепел под стол.

– Из ФСБ, наверное.

– Да, из МГБ. Полковник… как его – Костин? Или, дай Бог памяти, Усов?

– Костоусов, – подсказал Мышкин.

– Да, правильно – Бен Ладен. – Сказал, что ты опоздал на работу по уважительной причине. Что опять?

Но едва Мышкин открыл рот, как Демидов перебил.

– Когда это, наконец, кончится? Сколько ты будешь меня долбать своими приключениями?

– Зачем вы так говорите?.. – с обидой отозвался Мышкин. – Тут такие обстоятельства…

– Если бы ты знал!.. – снова не дал говорить Демидов. – Если бы только представить мог, как вы мне все надоели! В печенках у меня сидите! А ты, – он похлопал себя по бритому затылку. – Ты вот сюда уселся! И думаешь, я будут тебя вечно терпеть?

– Думаю, да, – смело согласился Мышкин. – Рассказывать?

– Давай уж! – обреченно махнул рукой Демидов.

– Меня вызывали на допрос как свидетеля, – начал Мышкин. – При странных обстоятельствах убита жена Литвака.

– А ты здесь причем?

– Она… – у Мышкина перехватило горло. – Она была моей…

– Любовницей?

– Да.

– Не знал я, что ты еще и по чужим женам шастаешь, – упрекнул Демидов. – Да еще жена друга и сотрудника. Ведь Литвак друг тебе?

– Да.

– И что же ты ему такое дерьмо сотворил?

– Я не знал, что она его жена. Была женой…

– Не знал?! Что за бред! Как такое может быть? Какие же вы друзья после этого? Неужели он ее тебе не показывал? Не поверю. Когда он женился?

– Он ее никому не показывал. Он женился в сентябре прошлого года, а уже в ноябре они развелись.

– Неужели? О времена, о нравы! – сокрушенно покачал головой Демидов. – Через месяц!.. Из-за чего? Что это могло быть?

Мышкин поколебался, потом решительно сказал:

– Не знаю.

– Врешь, знаешь!

– А если бы и знал, все равно не сказал бы.

– Так-так… А что мое поручение? Накрылось медным тазом из-под варенья?

– Нет, я продолжаю работать. Точнее, остановился. Надо решить главный вопрос. Я сам не смогу.

– Что там?

– Неучтенные трупы – первое, – и Мышкин замолчал: он хотел, чтобы Демидов взял на себя роль активной стороны, а значит, пусть не осознано, и ответственность за дальнейшее.

Получилось.

– А второе? – нетерпеливо спросил главврач.

– Второе посложнее. Что такое «индекс-м»?

Демидов сделал несколько коротких затяжек.

– Позор, – неодобрительно покачал он головой. – И ты у меня об этом спрашиваешь? О том, что сам должен знать. Похоже, у нас неполное служебное соответствие. Твое.

– Не могу согласиться, – сказал Мышкин. – Нигде никаких сведений об индексе-м нет. Ни в печати, ни в сети. И в справочнике Машковского нет.

– У Машковского много чего нет! – заявил Демидов. – Каждый день появляются десятки и сотни названий. Никакому справочнику не угнаться.

– Согласен. Информация устаревает фантастически быстро – и не только в медицине. Но ведь и у нас в клинике, в конкретном месте, в конкретных отделениях и даже в кабинетах начальства – сплошное молчание ягнят. Скажите, Сергей Сергеевич, хоть кто-нибудь из наших врачей когда-нибудь упоминал про этот чертов игрек, то есть индекс? Публично? Например, на утренних конференциях? Я сам вам отвечу: никто и никогда. Я даже не знаю, что это такое – примочка какая-нибудь, вроде плацебо [54] , или лекарственный препарат?

– Тут ты прав, Дима, – согласился главврач. – Сей индекс появился у нас буквально намедни. Я и сам толком о нем ничего не знаю.

– Все-таки препарат?

– Да.

– Но ведь он уже применяется у нас? Что это – клинические испытания? Почему тогда о нем знает и пустил в дело только доктор Сукин?

– Еще и Крачков, – добавил Демидов.

– И Крачков? – повторил Мышкин. – Что дальше? Как они обходятся без нас, без гистологов, без биохимиков? Им что – не нужны результаты собственной работы?

Демидов неожиданно зевнул – громко и с удовольствием.

– Значит, так, – добродушно сказал он. – Докладываю, товарищ прокурор Мышкин… Слушай внимательно и не говори потом, что не знал. Наш волшебный цитоплазмид, как и все на свете, имеет известные ограничения и недостатки.

– Не смею опровергать… – усмехнулся Мышкин.

– Точнее, он не имеет тех возможностей, которые мы хотели бы иметь. Цитоплазмид, как тебе давно и хорошо известно, реагирует, в основном, на ткани головного мозга. А вот я лично хочу, чтоб работал и по спинному. И по почкам, печени, миокарду, кишечнику. Мне вместо дедовского дробовика хочется иметь пулемет с лазерным прицелом. Ты бы хотел иметь такой?

– Еще бы! – кивнул Мышкин. – Универсальное оружие. Мечта Шварценеггера.

– «Югофарм», производящий цитоплазмид, себя исчерпал. – продолжил Демидов. – Там уже не способны дать еще что-нибудь хорошее и полезное. Несмотря на то, что там командуют Златкис и этот… как его? Ну, министр иностранных дел у Ельцина? Господин «Да»? Давалка дешевая, подстилка американская.

– Оскорбляете честных давалок с Лиговки.

– Так как его фамилия? Напомни.

– Зачем нам кузнец?

– Кузнец нам не нужен, – согласился Демидов. – Едем дальше. Не способен «Югфарм» в первую очередь потому, что мозговой трест у них состоял почти сплошь из сербов. Где они теперь, сербские химики, фармацевты, врачи? Одних натовцы с землей смешали – бомбы с доставкой на дом. Других албанцы и хорваты перерезали, как ягнят молчащих. Для такого благородного дела у хорватов, например, даже ножи специальные есть. «Сербосек» такой нож называется.

– Подонки! – вырвалось у Мышкина.

– Оскорбление для честных подонков. Остальные на войне погибли, а те, кто уцелел, разбежались, потому как нынешние сербские власти…

– Оккупационная администрация, – вставил Мышкин. – Как у нас.

– …Эта администрация занимается чрезвычайно выгодным бизнесом: продает натовцам по твердым ценам в долларах за голову своих соотечественников, вся вина которых в том, что они хотели защитить свои семьи и спасти от уничтожения свое отечество. Это победителей, как мы знаем, не судят. А побежденных судят всегда, причем безо всяких законов. Короче, фонд решил подключить к делу своих специалистов из других своих контор – немцев, швейцарцев, голландцев и даже двух химиков из Исландии. «Индекс-м» – совершенно новый препарат, хотя в основе – наш старый добрый цитоплазмид. Вот как раз сейчас дело подошло к началу клинических испытаний. Вопрос одного-двух месяцев. Доволен?