Элиза Полуночная - Крылья дракона

Чумазая Сильфия стояла на письменном столе. На её голове было воронье гнездо из волос, а платье выглядело настолько рваным и грязным, что даже попрошайка постеснялась бы надеть такое. В руке княжны был канделябр, которым она замахнулась на высокого огненно-рыжего мужчину, пытающегося за руку стянуть её на пол. В воздухе возле Сильфии летала Рури. Пол был усыпан осколками чего-то, бумагами, книгами и писчими принадлежностями. По светло-бежевому ковру медленно растекалось пятно чернил. Последним штрихом в этой картине безобразия была морда красного дракона, протиснувшаяся в оконный проём.

Она с ужасом рассматривала собственное отражение и не понимала, как всего за несколько дней можно было превратиться в лохматое чудовище. И ведь не поспоришь с императором. Сильфия не особо разбиралась в понятии женской красоты, как её видят мужчины, но тут даже к свахе ходить не было нужды. Её, конечно, можно отмыть, вылечить ноющее плечо и спину, волосы и ногти отрастут, да и красивое платье сгладит впечатление, вот только тоска в глазах, наверное, уже навсегда.

Сильфия прикоснулась к лицу. Кожа была шершавая и покрытая коркой из грязи и крови. Не её крови… Лунь больше нет. Эта мысль, дремавшая на задворках сознания, дождалась-таки своего шанса и захватила её целиком. Девушка тихо всхлипнула, стараясь сдержать эмоции, а горе в груди тем временем стягивалось в удушающий узел. На глазах навернулись слёзы.

– Так, а ну не реви, – император подхватил её под руку и потащил на выход. – Ещё никто не умер от того, что выглядит как чучело.

– Я не поэтому, – она смахнула со щеки предательскую слезу. – Лунь… Они её…

– Ага, – мужчина казался непрошибаемым. – Я видел труп.

От возмущения Сильфия потеряла дар речи. Лунь была для неё семьёй, лучшей подругой. Лунь всегда была рядом, чтобы не случилось. Они играли вместе в детстве. Ей Сильфия читала вслух свои любимые книги, а в моменты грусти Лунь накрывала её мягким белым крылом, словно ограждая от боли и сожалений мира. А для него это всего лишь «труп»!

Сильфия не успела возмутиться, как Эврен утащил её в кабинет, завалил спиной на стол и дёрнул и без того драное платье в стороны. На мгновение она испуганно замерла, а затем рассвирепела до такой степени, что напрочь позабыла кто перед ней. Лунь погибла, сама она попалась императору и всё равно не проживёт дольше пары лунных циклов, так чего ей бояться? Терять, кроме чувства собственного достоинства, ей уже нечего.

– Ты что себе позволяешь?! – она перекатилась на бок и вскочила на ноги. Теперь между ними был письменный стол.

– Куда?! – взревел мужчина. – А ну ляг как было! Итак смазалось почти всё.

– Ты меня и пальцем не тронешь! – выкрикнула Сильфия. – Мужлан!

– Девочка, – император с грозным видом оперся руками о стол. – Ты забываешься. Легла и не дёргайся.

– Нет, – она старалась сделать не менее суровое выражение лица, и, хотелось верить, что у неё получается.

В приоткрытую дверь влетела фея и принялась кружить над ними. Шум привлёк ещё и дракона, который, зацепив раму рогами, протиснул голову в окно. Сильфии казалось, что сердце одновременно и ушло в пятки, и отчаянно стучит в горле. Пусть и не весь зверь императора, но самая смертоносная его часть уже была в комнате. Жить ей осталось ровно до команды.

– Истеричка… – вздохнул мужчина.

– Убийца!

– Что?!

– Ты сжег собственную жену! – она обличительно ткнула пальцем в императора.

– А-а-а… Ну было дело, – не стал отпираться мужчина и шагнул в сторону, намереваясь обойти стол.

Сильфия не считала себя истеричкой. И дурой тоже не была и тут же сдвинулась в сторону так, чтобы стол всё ещё был между ними. По правде говоря, она бы предпочла, чтобы между ней и императором расстояние было в разы больше и включало в себя границу между Лесом и империей, но в нынешней ситуации был лишь стол.

– Я приказываю, легла на стол.

– Нет!

Она отступила на шаг назад и упёрлась спиной в секретер. Эврен сделал шаг в её сторону. Сильфия кинула в него первое, что попалось под руку. Стакан со звоном разлетелся на осколки, столкнувшись со стеной.

– Ты что, совсем страх потеряла?! – император, казалось, даже растерялся от такой наглости.

– Я не хочу! – она схватила канделябр.

– Да плевать мне, что ты хочешь! – мужчина одним неуловимым движением перепрыгнул через стол.

Сильфия и глазом моргнуть не успела, как её ощутимо приложили спиной о стол. Что-то упало на пол. Спину прошибло волной боли, отголоски которой подхватило плечо, напоминая, что раны не мешало бы обработать. Она закричала и замахнулась канделябром. Мужчина легко уклонился от атаки, но руку с плеча убрал. Свечи вывалились из пазов, к счастью, не горящие. Сильфия подскочила на ноги, в полный рост вставая на столешнице и осматривая комнату в поисках путей к бегству. Эврен схватил её за рукав свободной руки. Она замахнулась, готовая защищаться до последнего вздоха.

Внезапно дверь открылась. На пороге стоял советник Болин. Сильфия замерла. Вот уж кто не простит ей самоуправства… Эврен тоже остановился и обернулся. Тем временем у советника из-под руки выглянула Иска. Ситуация стала ещё более странной.

– Всё в порядке? – будничным голосом поинтересовался Болин.

– Ты не говорил, что она истеричка, – недовольно проворчал император, кивая на неё и отпуская руку.

– Я не истеричка! Это ты – насильник!

Эврен обернулся к ней, прошелся оценивающим взглядом снизу вверх и, совершенно не стесняясь окружающих, рассмеялся.

– Да кому ты сдалась?! Ни кожи, ни рожи. Мне нужно то, что на тебе нарисовали.

Сильфия поджала губы. С одной стороны радовало, что насиловать её не планируют, но вот оскорблять-то зачем?! И вообще, можно было просто объяснить, что нужно, а не пугать её до полусмерти.

– Я смотрю, вы уже перешли на ты, – советник кивнул каким-то своим мыслям и прошел в комнату. – Леди Сильфия, позволите нам скопировать тот символ, что нарисован у Вас на груди.

Иска тем временем тихо вошла в комнату и ждала в углу, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Присутствие подруги внушало некоторую уверенность и, одновременно с этим, ответственность. Теперь, если император разозлится на неё, то и Иска может пострадать.

– Если это важно…

Сильфия неохотно села на краешек стола, затем медленно опустилась на спину. Чувствовала она себя при этом как индейка на праздничном ужине. Откуда-то из глубин секретера достали запасную чернильницу. Болин аккуратно раздвинул в стороны драное платье, обнажая рисунок, но не более того. Она терпеливо смотрела в потолок, надеясь, что это скоро закончится и, раз император не счёл её достаточно красивой, то её вполне могут отпустить на все четыре стороны.