Эйприл Де Анджелис - Джампи

Хилари. Я не дура.

Тилли. А что такого?

Пауза.

Правда. И вообще — не надо срываться на мне, если у вас с папой проблемы.

Тилли начинает выходить, потом оборачивается.

Да, кстати: у нас закончился гель для душа.

Хилари. У тебя что — в одном месте чесалось? Ты мне отвратительна.

Тилли отворачивается и уходит.

Роланд, Хилари.

Хилари. Мне ужасно жаль, что сегодня так вышло.

Роланд. Ничего страшного.

Хилари. Как представлю, что ты сидел там один в баре…

Роланд. Я же говорю, ничего страшного.

Хилари. У меня с Тилли настоящий кризис. Я установила новый распорядок дня. У нее ведь выпускные экзамены через две недели. Но, насколько мне известно, она занимается недопустимо мало. Я не могла ее сегодня оставить, потому что … иначе она просто уйдет. Или будет сидеть в Фейсбуке. Она совсем не старается. Единственное, что у нее здорово получается — это рисовать контур вокруг глаз. Хочешь что-нибудь выпить?

Роланд. Просто воды.

Она дает ему стакан воды.

Хилари. Мне уже казалось, что мы с ней как следует проштудировали «Отелло». Женские образы. Дездемона и Эмилия, запертые в крепости с кучей подонков. Но наш прорыв оказался недолговечным. И мы опять начали ругаться.

Роланд. А что Марк? Он все еще…?

Хилари. Да, в квартире над магазином. Я приготовлю пасту. Это самое простое. Извини. Я ведь думала, мы будем ужинать в ресторане.

Роланд. Вот и отлично. Я люблю пасту. И вообще дома лучше. Я больше не ем в ресторанах

Пауза.

Хилари. А как у тебя дела?

Роланд. Репетирую.

Хилари. И как?

Роланд. Как обычно: первую неделю все замечательно, а начиная с третьей — сплошной ужас и кошмар.

Пауза.

Хилари. Как Джош?

Роланд. О, он — он в полном порядке. С удовольствием готовится к экзаменам. Как мне кажется. Решил выбрать театр — это была гениальная затея его матери. Уж не знаю, зачем. Я сам мог бы научить его всему, что нужно. А именно: найти себе хорошего агента и держаться подальше от кокаина.

Хилари. Жаль, что у Джоша и Тилли все так вышло.

Роланд. Мне кажется, та история оказалась для них шоком. И они захотели поскорее все забыть. Их можно понять.

Входит Тилли.

Тилли. Всем привет.

Роланд. Привет, Тилли.

Тилли. Скажите, вы случайно не гей?

Хилари. Тилли!!

Тилли. Просто вас так давно не было видно. Вот мы и решили, что вы, может, открыли себя заново. Так вы гей или нет?

Роланд. Нет, я буддист.

Тилли. Ничего себе! Это еще хуже.

Роланд. Я ездил в буддийскую обитель — помнишь, я рассказывал?

Хилари. Да, конечно.

Роланд. Надо признать, это была просто фантастика. Сплошные медитации! Я работал над состоянием покоя. Очень важно погрузиться вглубь себя и оставаться спокойным.

Хилари. Мне пора наконец заняться пастой. Может, ты накроешь на стол? Пожалуйста.

Хилари сует Тилли в руки столовые приборы, и та начинает накрывать на стол.

Хилари ненадолго выходит, затем возвращается .

Двадцать лет назад пала Берлинская стена.

Роланд. Правда? Как летит время!

Хилари. Да, я смотрела об этом передачу. И куда только время девается?

Тилли, ты что-нибудь знаешь о Берлинской стене?

Пауза.

В 1945 году…

Тилли. Да кому это интересно?

Хилари. Кому-то может быть интересно, представь себе. У кого-то могут быть интересы более обширные, чем содержимое их гардероба.

Тилли. А я не хочу ходить как те тетки, которых выбирают для телешоу «Снимите это немедленно»!

Роланд. Жуткая передача.

Хилари. В твоем возрасте я уже интересовалась политикой и равноправием полов. И мой кругозор простирался несколько дальше вопроса «Что надеть?»

Тилли. Знаю, я видела фотки. Дядя Роланд, как называется блондинка с двумя извилинами?

Роланд. Не уверен, что мне следует отвечать на этот вопрос.

Тилли. Беременная!

Роланд. Кстати, это смешно.

Хилари. Я сейчас, извините.

Роланд. Может, тебе помочь?

Хилари. Нет, я только…

Выходит.

Тилли. Видите? Она мне постоянно мозг выносит! Сижу тут взаперти с депрессивной матерью. Вы ко мне хорошо относитесь, правда?

Роланд. Конечно.

Тилли. Тогда можно я у вас немного поживу? Мне только кое-какие шмотки в сумку покидать. Я прошу потому, что уже сил никаких нет.

Хилари приносит миску с салатом и ставит на стол.

Тилли. Дядя Роланд говорит, что мне можно пожить у него на Хайгейт.

Роланд. Ну, положим, я…

Хилари. Я уверена, он не мог такого сказать.

Тилли. На какое-то время. Он сказал, что не возражает, если я быстро соберусь. Мы с тобой не можем жить вместе. А к экзаменам я и там смогу готовиться.

Хилари. Нет.

Тилли. Я так и знала, что ты не разрешишь. Вы ее совсем не знаете. Представляете, что она недавно сделала? Шпионила за мной. Просто тащилась на машине и следила за мной.

Хилари. Послушай, я ведь уже извинилась за тот раз. Я тогда переволновалась.

Тилли. Мы идем по улице, и тут один из моих друзей говорит: «Ой, смотри, это не твоя мама там в машине?» Я обернулась и была готова просто сквозь землю провалиться от стыда.

Хилари. Было два часа ночи, а телефон ты выключила.

Тилли. Родная мать ползет за мной, как червяк какой-то!

Хилари. Я же беспокоилась о тебе!

Тилли. Это я беспокоюсь о тебе — у тебя совсем крышу снесло.

Хилари. Неправда, ты никогда обо мне не беспокоишься. Ты вообще обо мне не думаешь.

Тилли. Правильно — потому что я тебя ненавижу!

Роланд. Думаю, ты преувеличиваешь.

Хилари. Знаешь, у них ведь есть пистолет…

Роланд. Пистолет?!

Хилари. Пистолет.

Тилли. Господи, ну это же просто для прикола.

Хилари. Да, Тилли смеялась над этим по телефону.

Тилли. Говорю же, это была шутка. Никто не собирается пускать его в дело.

Хилари. Вот именно поэтому ты будешь сидеть дома.

Тилли. Ну почему?! Это же и есть самое прикольное — что можно достать все, что угодно, в этом-то вся шутка. Можно раздобыть что захочешь — и это как вызов обществу, насмешка, что ли. Ну, типа, как в ваше время парни носили длинные волосы, или женщины начинали принимать противозачаточные таблетки. Он не собирается им пользоваться, ты что. Это только для смеха. Ты что, не видишь?