Эйприл Де Анджелис - Джампи

Фрэнсис. Он явно какой-то психопат. 99, 8 процентов мужчин не такие. А сейчас он, скорее всего, залег на дно.

Хилари. Если это больной человек, то вряд ли он будет рассуждать рационально. Ладно, тему Джека Потрошителя лучше закрыть…

В телефоне сигнал смски. Хилари бросается к телефону.

Это Марк. Спрашивает, может ли он прийти домой.

Она с ожесточением бьет по клавишам телефона.

Естественно, не может!

Фрэнсис. Где он?

Хилари. Ездит кругами в радиусе трех миль. Ищет ее. Я сама себя не выношу!

Фрэнсис. Ты всех ее подруг обзвонила?

Хилари. Всех кроме трех; мы не знаем, где они и что с ними стало. Пожалуйста, не оставляй меня одну!

Фрэнсис. Нет, конечно.

Хилари. Не могу сейчас быть одна.

Фрэнсис. Ты, я вижу, куришь.

Хилари. Сигарета не дает мне закричать. Убила бы ее собственными руками! Зачем только люди заводят детей?

Фрэнсис. Потому что они эгоисты и боятся одиночества.

Входит Марк.

Марк. Два часа ночи. Сил больше нет.

Хилари. И ты собираешься просто сидеть здесь и ждать? Надо звонить в полицию.

Марк. А они-то что могут сделать? Ведь она всего лишь очередная девчонка, загулявшая на выходные.

Хилари. Но это уже вторая ночь. Вторая! Это ненормально.

Марк. Как известно, отсутствие новостей — хорошая новость.

Хилари. Ну почему никто не воспринимает меня всерьез?

Марк. Я иду спать. А завтра… если что, то…

Хилари. Я уверена, что-то случилось. Я чувствую!

Марк. Ну, что могло случиться? Вы, может, поругались?

Хилари. Нет, что ты. Нет.

Марк. Тогда нечего паниковать.

Хилари садится на пол.

Хилари. Если с ней что-то случилось,… то какой тогда смысл?

Фрэнсис. Ну, брось. Хватит.

Хилари. Я серьезно.

Фрэнсис. Она несерьезно.

Хилари. Тогда я убью себя.

Фрэнсис. Ой, у вас же сегодня годовщина свадьбы! В Фейсбуке выскочило. Поздравляю!

Марк. Спасибо. Но мы… сейчас не вместе…

Фрэнсис. Ах да, правда, извини.

Хилари на полу сворачивается в клубок.

Может, кофе сварить?

Марк. Не надо…

Фрэнсис. Помню, когда я закатывала истерики, моя мать обычно начинала меня хлестать. Своего рода изгнание бесов. Можем попробовать.

Марк. Не думаю, что…

Фрэнсис. Наверное, тебе тоже очень тяжело. Но все будет хорошо.

Марк. Конечно.

Пауза.

Фрэнсис. Помнишь, я танцевала для вас в Норфолке?

Марк. Да. И что?

Фрэнсис. Знаешь, я потом много работала над той сценкой.

Марк. Не думаю, что сейчас подходящий момент.

Фрэнсис. Нет, конечно, я понимаю. Я только хотела сказать — у меня стало неплохо получаться. Бурлескный танец стал вполне живым. Я тут с такими интересными женщинами познакомилась. И у меня уже есть два настоящих заказа на выступления.

Марк. Что ж, очень за тебя рад. Удачи!

Пауза. Они долго сидят молча.

Тебе ни к чему ждать вместе с нами.

Фрэнсис. Ты думаешь?

Марк. Абсолютно незачем.

Фрэнсис. Нет, лучше я останусь. А то в один прекрасный день она мне это припомнит.

Они ждут дальше.

Открывается дверь и входит Тилли — босиком и с одной туфлей в руке.

Тилли. Всем привет! А я туфлю потеряла. На пирсе в Брайтоне.

Марк. С тобой все в порядке?

Тилли. Мне все равно пора было новые покупать. Я иду спать. Жутко устала. Спокойной ночи.

Тилли выходит. Хилари поднимается с пола.

Хилари. Пойду поставлю чайник.

Хилари и Марк. Спальня.

Хилари залезает в постель.

Пауза.

Хилари. Ну и денек выдался. Как странно, правда? Не надо ждать, пока кто-то вернется домой. Как доехали до вокзала?

Марк. Без приключений.

Хилари. Не думаю, что она хотела, чтобы я тоже поехала. По-моему, я правильно решила остаться дома.

Марк. Вы же здесь попрощались.

Хилари. Я предложила поехать с ней на поезде. А она сказала, что это будут выброшенные деньги. И что лучше эти деньги отдать ей наличными.

Марк. Ну…

Пауза.

Хилари. По-моему, это очень обдуманно с ее стороны. Я же сейчас не работаю. А у тебя как на работе?

Марк. Пока держимся.

Хилари. Надеюсь, как-то проживем. (Берет книгу «Великие ожидания ») Где мы остановились? Ага. Пип. (Ищет нужную страницу, затем останавливается) Еще я ей вчера сказала: «Что ж, на нашем с тобой пути было много ухабов, правда?»

Марк. И что она тебе ответила?

Хилари. Ничего. Она вещи складывала. То есть — что тут можно ответить? Я уже начинала казаться себе героиней послевоенных фильмов. И тогда я ей просто сказала: «Главное — чтобы ты сама себя понимала. Чтобы знала, чего ты хочешь, и боролась за это. Особенно, если ты женщина». Именно это я старалась передать ей, хотя… сам знаешь… я далека от совершенства.

Марк. Вот именно.

Хилари. А она обернулась и рассмеялась.

Марк. И как — каким именно смехом?

Хилари. Вот и я потом над этим задумалась. И до сих пор не могу решить — не знаю.

Марк. Понятно.

Хилари. Я всего лишь хочу, чтобы у нее все было хорошо.

Марк. Естественно.

Хилари. И думаю, у нее все будет отлично. А ты как думаешь?

Марк. И я тоже.

Хилари. Если она, конечно, не свяжется с наркотиками, или станет жертвой случайного налета террористов, или, не дай бог, вдруг вступит в партию консерваторов. Главное — чтобы она себя уверенно чувствовала как женщина.

Марк. Конечно.

Хилари. И она будет нам звонить.

Пауза.

Она взяла с собой свою старую игрушку. Ну, эту — обезьянку. Джампи.

И я была так растрогана, потому что она же без нее никогда заснуть не могла. Я еще сказала: «Ты берешь ее с собой!», а она ответила: «У нас будет церемония для первокурсников. Там разжигают костер, и каждый первокурсник должен сжечь что-нибудь, олицетворяющее его детство. Это как посвящение в студенты. Все напиваются до бесчувствия и бросают что-нибудь в костер, а потом смотрят, как оно горит». Вот она и решила, что принесет в жертву Джампи.

Ну, я постаралась как-то держать себя в руках и не слишком к ней придираться, как мы и договаривались. Поэтому я только сказала: «Что ж, если ты так решила…» А она засмеялась: «Господи, мам, ну за кого ты меня принимаешь? Думаешь, я совсем бесчувственная идиотка?»