Эйприл Де Анджелис - Джампи

Хилари. Навещает мать в Шотландии.

Роланд. А вы что же?

Хилари. Побоялась отравиться: у нее в холодильнике каждая банка стоит минимум по два года. У нее самой очень крепкая иммунная система. А посетителям не всегда так везет.

Роланд. Вот что всех нас ждет в будущем: плесень. А у вас прелестная кожа.

Хилари. Это все Кларинс [4] Марка французской косметики. . Моя кожа мне явно не по карману.

Роланд. У Беатрис тоже красивая кожа. А характер паршивый. Как вы думаете, развод во мне заложен на генетическом уровне?

Хилари. Как это?

Роланд. То есть, рано или поздно любая женщина перестала бы меня любить? Хотя о чем я? Какая «любовь»? С меня и простой привязанности хватило бы. Я бы согласился даже на такую категорию, как «терпеть меня достаточно долго, чтобы вместе поужинать».

Хилари. Похоже, вам досталось.

Роланд. Беатрис вам не показалась язвительной?

Хилари. Может быть.

Роланд. А фригидной? Видит бог, я жил все это время как евнух! Я вам отвратителен?

Хилари. Не знаю. Нет.

Роланд. Если я и флиртовал с другими женщинами, то кто посмеет меня обвинить? Меня держали на голодном пайке.

Хилари. У нее был роман?

Роланд. Нет. Почему вы спрашиваете? Вы что-то слышали?

Хилари. Нет, нет, что вы.

Роланд. Я, бывало, лежал рядом с ней, и моя плоть просто рыдала, моля о прикосновении. И что я получал в ответ? «Тебе надо взглянуть на плитку в ванной».

Хилари. Да, иногда, знаете, на ум приходят очень странные вещи.

Роланд. Она словно наказывала меня за какое-то преступление, которого я не совершал. Разве что за сам факт, что я на ней женат. Поэтому я завидую Джошу.

Хилари. Почему?

Роланд. Потому что никто в здравом уме не станет жениться в шестнадцать лет.

Хилари. У мужчин обычно лучшие показатели выживания в браке.

Роланд. Выживания? Так вот чем я занимался все это время! А как ваш брак?

Хилари. Нормально.

Роланд. Врете и не краснеете.

Хилари. Ну, то есть, стадия любовных страстей у нас, естественно, позади — все уже не совсем так, как раньше. Каждый из нас живет своей жизнью. Немножко.

Роланд. И что же?

Хилари. Думаю, мне было бы очень страшно остаться одной.

Роланд. Спасибо.

Хилари и Тилли.

Хилари. Как в школе?

Тилли. Нормально.

Хилари. Хорошо день прошел? Расскажи, что там у вас было.

Тилли. Ну, мама, я же только в дверь вошла.

Хилари. Подожди, не уходи пока наверх.

Тилли. Почему?

Хилари. Просто посиди, выпей со мной чайку.

Тилли. Не хочу.

Хилари. Я прошу всего пять минут.

Мне хотелось с тобой поговорить, только и всего.

Тилли. О господи.

Садится.

Ну, давай, говори.

На телефон Тилли приходит сообщение. Она читает его и смеется.

Отвечает на смс. Хилари ждет, пока она закончит.

Хилари. Знаешь, иметь дочь — это большая радость.

Тилли снова приходит сообщение. Она читает, затем долго пишет ответ. Хилари ждет, пока она закончит.

Но время пролетает слишком быстро, и я бы не хотела упустить те минуты, что у нас тобой есть.

Тилли. У тебя надолго?

Хилари. А что?

Тилли. Потому что это тоска.

Тилли снова приходит сообщение. Она его читает.

Хилари. Это не может подождать?

Тилли. Нет.

Хилари. Конечно, может. Вряд ли это важнее того, о чем я говорю.

Тилли. Представь себе — важнее.

Отвечает на смс.

Мне можно уйти?

Хилари. СЯДЬ!

Тилли. Только психовать не надо.

Садится.

Хилари. Мне бы хотелось, чтобы мы больше времени проводили вместе.

Тилли. Как, например?

Хилари. Я могла бы показать тебе мой альбом.

Тилли. Какой альбом?

Хилари. Синий. Я туда вклеивала все подряд. Даже старые автобусные билеты.

Тилли. А что такое «автобусный билет»?

Хилари. Как… что…?

Тилли. Ладно, ладно. Шутка.

Хилари. Там есть мои фотографии, когда я была в Гринам Коммон.

Тилли. Что это?

Хилари. Это был лагерь, разбитый в защиту мира. В знак протеста против размещения американских ядерных ракет в деревне Гринам. Там жили одни женщины. Несколько лет подряд, в палатках. И я туда ездила. Помню, грязь была непролазная.

Тилли. Вроде Гластонбери, только без музыки?

Хилари. (Показывает на фотографии) Вот я.

Тилли. А откуда там столько мужчин?

Хилари. Это женщины. Просто у них короткие волосы.

Тилли. Ну и видок. А теперь мне можно идти?

Хилари. В декабре восемьдесят второго года туда приехали тридцать тысяч женщин со всей Англии, чтобы встать пикетом вокруг базы. И мы встали. Оцепили девять миль по всему периметру забора. Мы чувствовали невероятную энергию друг от друга и в то же время растерянность: что дальше? Кто-то спрашивал: а мы должны взяться за руки?

Тилли. Все, время истекло.

Хилари. Я с тобой разговариваю.

Тилли. Ты сказала пять минут.

Хилари. Я не имела в виду точно пять минут.

Тилли. Значит, ты обманщица, потому что ты так сказала.

Пауза.

Хилари. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Тилли. Например?

Хилари. Ну, чем-то со мной поделиться.

Тилли. Нет.

Хилари. Ты уверена?

Тилли. А что?

Хилари. Я знаю, что случилось на вечеринке.

Тилли. Какой еще вечеринке?

Хилари. Той, где ты пошла в спальню… и… У тебя были презервативы?

Тилли. Господи!!

Хилари. Нам надо об этом поговорить.

Тилли. Мне уже шестнадцать лет. Мне необязательно об этом говорить.

Хилари. Конечно, я знаю. Но вдруг ты хочешь.

Тилли. Я не хочу. Да что случилось-то? Может, тебе выпить?

Хилари. Послушай меня.

Тилли. Открой еще бутылку.

Хилари. Обычно я выпиваю только два бокала за вечер.

Тилли. Ясно. Ну, тогда я пошла.

Хилари. Нет, не пошла.

Тилли. Я что, в тюрьме?

Хилари. Завтра в школу.

Тилли. Сейчас только шесть часов!

Хилари. Двадцать минут седьмого.

Тилли. Ну и что? Я через час вернусь.

Хилари. То есть через три? Или четыре?