Роберт Шеррифф - Конец пути

Осборн: Мейсон!

Мейсон: (появляется в незастегнутом кителе) Так точно, сэр!

Осборн: Разбудите меня без десяти одиннадцать, а мистера Гибберта без десяти минут два. Я немного посплю.

Мейсон: Слушаюсь, сэр. (Пауза) Перец принесли, сэр.

Осборн: Ну вот и прекрасно.

Мейсон: Я прошу прощения за перец, сэр.

Осборн: Все в порядке, Мейсон.

Мейсон: Спокойной ночи, сэр.

Осборн: Спокойной ночи.

(Мейсон выходит из блиндажа. Осборн поворачивается и смотрит вверх на ночное небо, освещаемое зелеными ракетами. Снова смотрит на Стэнхоупа. Затем идет к своей койке, садится на нее, достает из кармана кителя большие старинные часы и спокойно заводит их. В тишине снова раздаются раскаты боя дальних орудий) .

Занавес

Раннее утро следующего дня. На ступени блиндажа падает столб слабого солнечного света, но в темном углу, где завтракают Осборн и Рали, по-прежнему горят свечи. Мейсон поставил перед каждым по тарелке с беконом и собирается уходить, но в это время по лестнице спускается Троттер, весело насвистывая и потирая руки.

Троттер: Как аппетитно пахнет беконом!

Мейсон: Да, сэр. Думаю, что аромат продержится здесь до обеда.

Троттер: Когда голоден, нет ничего лучше жирненького ломтика бекона.

Мейсон: Я рад, сэр, что вы любите жирный бекон.

Троттер: Ну, допустим, постный кусочек тоже неплох.

Мейсон: Сэр, в вашей порции в самой серединке был постный кусочек, но он ужарился слегка.

Троттер: Значит, ты не умеешь готовить, вот и все. А овсянка есть?

Мейсон: Да, сэр, конечно.

Троттер: Небось с комочками?

Мейсон: Да, сэр, очень вкусная и с комочками.

Троттер: Так вот иди и из моей порции все комочки вынь.

Мейсон: Слушаюсь, сэр. (Мейсон уходит. Троттер недовольно глядит ему вслед) .

Троттер: (Осборну) Что-то он фамильярничает в последнее время.

Осборн: Да не такой уж он и плохой повар. (Троттер взял свою кружку с кофе и нюхает содержимое)

Троттер: О…! Наконец-то пахнет кофе! Значит, он все-таки выстирал тряпку для мытья посуды.

Осборн: Да. Я сам попросил его об этом.

Троттер: Неужели? Ты — смельчак. Как же тебе это удалось?

Осборн: Я написал жене, чтобы она прислала пачку стирального порошка. Потом отдал ее Мейсону и попросил, чтобы он испробовал его на чем-нибудь.

Троттер: Молодец! Ладно, повар он действительно неплохой. Бывали и похуже. (Мейсон приносит Троттеру овсянку)

Мейсон: Я вынул все комочки, сэр.

Троттер: Вот и прекрасно. Можешь подать их как гарнир к вареному мясу.

Мейсон: Слушаюсь, сэр. (Уходит) .

Троттер: А где перец? Мейсон принес перец?

Осборн: Да.

Троттер: Прекрасно. Без перца никак нельзя.

Осборн: А разве ты не должен сейчас быть в карауле?

Троттер: Должен, но Стэнхоуп разрешил мне спуститься позавтракать. Сказал, что присмотрит за передовой, пока я здесь.

Осборн: Долго же ему придется присматривать.

Троттер: Да нет, я быстро поем! Эй, Мейсон, неси бекон!

Мейсон: Уже иду, сэр.

Осборн: Какое прекрасное утро!

Троттер: Да, правда. В такое утро чувствуешь себя моложе и снова начинаешь надеяться, что все будет хорошо. Представляешь, сижу сейчас в окопе, и вдруг какая-то птаха как защебечет! Да… Все идет к весне. (Мейсон приносит бекон) А что, мой бекон вполне приличный.

Мейсон: Если посмотреть сверху, в самую серединку, сэр, то можно рассмотреть постный кусочек.

Троттер: Ага, вижу! Это он?

Мейсон: Нет, сэр, это немного ржавчины от сковородки.

Троттер: Тогда вот это, он?

Мейсон: Точно, он самый. (Уходит) .

Троттер: Нарежь хлеба, дядя. (Осборн нарезает хлеб) .

Осборн: Как там наверху?

Троттер: Что-то мне не очень нравится.

Осборн: Слишком тихо?

Троттер: Вот именно. Вчера вечером казалось, что во всем мире не осталось ни одной живой души. Только крысы шуршали иногда, да у меня в животе урчало после той отбивной.

Осборн: Вот и сейчас тихо.

Троттер: Даже слишком. Бьюсь об заклад, немцы что-то затеяли. Большое наступление уже близко. Не нравится мне все это, дядя. Передай варенье, пожалуйста.

Осборн: На сей раз — клубничное.

Троттер: Правда? Я рад, что малиновое все съели. Терпеть не могу малиновое варенье.

Осборн: Стэнхоуп сказал тебе, что ночью собирается ставить новые проволочные заграждения?

Троттер: Да. Он сейчас как раз готовит все необходимое. (Пауза. Понизив голос, продолжает) Господи, дядя, до чего же у Стэнхоупа больной вид!

Осборн: Боюсь, он действительно нездоров.

Троттер: Любой заболеет, если так упираться. (Пауза) Знаешь, что было, когда ты вчера сменил меня в карауле?

Осборн: Что?

Троттер: Мы с Рали спустились сюда и видим: Стэнхоуп, бледный, как полотно, сидит на койке и пьет виски. Вид у него был ужасный. После обеда он выпил целую бутылку. Я, естественно, сказал: «Привет!», и ты представляешь, он, похоже, не узнал меня?! Ничего себе! Да, Рали?

Рали: (опустив голову) Да.

Троттер: Потом он сказал: «Лучше иди спать, Рали», как будто Рали — какой-нибудь школьник.

Осборн: Вот как? (Пауза) Взгляните-ка на солнце — скоро будет совсем тепло. (Они смотрят на бледный квадрат света на полу) .

Троттер: Да уже и так тепло. Если подставить лицо солнцу, здорово припекает. Вот бы лето выдалось жарким!

Осборн: Да, хорошо бы.

Троттер: А тут еще эта птичка! Я даже как-то лучше себя почувствовал. Вдруг вспомнился мой сад, как я вечерком, бывало, выходил туда в шлепанцах выкурить трубочку после обеда…

Осборн: Ты любишь возиться в саду?

Троттер: Да любил, знаете ли, вечерком заняться цветами. У меня перед домом вполне приличный газончик. Летом, когда на нем расцветали красные, белые и голубые цветы — залюбуешься!

Осборн: Не сомневаюсь.

Троттер: А тебе нравится работать в саду?

Осборн: Да. Еще мне нравится прокатиться в лес на велосипеде за подснежниками, а потом посадить их в своем саду.

Троттер: И неужели они росли?

Осборн: Представь себе. Надо только вокруг примять немного мха. Кстати, если дома солнце уже припекает, подснежники скоро вылезут.