Каллистрат Жаков - Биармия

Пурпур-солнце восходило
И багрянцем озарило
Все вершины елей, сосен
На холмах высоких пармы.
Поклонились Богу солнца
Витязи страны лесистой
И молились долго, долго.
Яур, князь рыжебородый,
Доброе тут молвил слово:
«Мы построим здесь кумирню
То жилище Бога Енмар
И других богов могучих,
И богинь прекрасных неба
И земли просторно-вольной».
И построили кумирню.
Из больших деревьев, сосен,
Из камней, из ольхи мягкой
Понаделали герои
Всех богов изображенья
И фигуры в той кумирне,
Схожие с людьми по виду.
Вкруг расставили в порядке,
Краскою покрыли лица,
Бороды озолотили,
Пурпуром покрыли губы
И сосцы богинь великих.
Воршуд стал в дверях при входе
Счастья бог и страж премудрый.

День прошел, другой и третий,
И еще не знаем сколько,
Все трудились близ кумирни:
Яур-князь, Вэрморт-волшебник,
С ними ж Ошпи Лыадорса.
Вниз же плыли по теченью,
По хребту реки прозрачной
Лодки утлые вогулов.
Долго ль, коротко ль — проснулись
Все вогулы, с ними Вакуль,
Князь Асыка грозно-гневный.
Воинам сказал тут слово:
«Обманули песнопеньем
Колдуны высокой пармы
Храбрецов всех нас, вогулов.
Но вернемся мы обратно
И сожжем дотла жилище
Яура, владыки пармы.
Слушать песен мы не станем
И сказаньям чудодейным
Не дадим вниманья вовсе».
Так сказал он грозно-гневно,
И послушались вогулы
Своего Асыка-князя
И направились на Джеджим.
А Вэрморт, игрок великий,
Увидал он вновь вогулов,
Вверх плывущих в синей Эжве.
Прочитал он заговоры,
Сильные сказал заклятья:
«Боги леса, вод широких,
Ветер буйный, славный Вихорь,
Отнимите вы дороги
У вогулов и надолго!
Пусть кружатся в темных пармах,
Но не смогут вверх подняться
На ту гору, на святую,
В синие вершины Джеджим
Никогда, ни в кои веки».
Вышли на берег вогулы
И толпой пошли по Джеджим —
В лес дремучий все попали.
Вверх идут — там сосны, ели,
Вниз спускаются, в ложбины —
Там болота, зыбь немая.
Вправо взяли — вот утесы,
Слева — лес тут непроходный.
Закружились иноземцы,
Путь-дорогу потеряли
И топтались в темных пармах.
Тут воскликнул князь Асыка:
«Вновь поймали всех нас в сети,
В паутины чародейства.
Отпусти нас, тун-волшебник,
Ты, Вэрморт, кудесник дивный,
Дай дорогу нам до Эжвы,
Поплывем охотно к дому,
К милым деткам и супругам».
Так сказал Асыка скорбно.
И дорожка тут открылась,
Все вогулы вновь вернулись
К берегам реки прозрачной.
Сели в лодки молчаливо,
Вниз спустились, к устью Сыктыв,
Чтоб вернуться к женам, детям
За Урал, за Камень дальний.

«Детство, юность — сколь прекрасны!
Времена вы золотые,
Вы прошли, но повторенья
Счастья, свежести, надежды
Жду я снова с нетерпеньем.
Утра дней я ожидаю,
Из-за леса восходящих.
Жду зари румяно-светлой,
Золотистой в дальнем небе;
Утренней звездой, покрытой
Тонкой кисеей прозрачной
Легкого тумана дали;
Сумерек перед рассветом
В сочетаньи с чудной сказкой.
Снов последних перед утром
Повторенья ожидаю,
Сладкой жизни, уж минувшей.
На блаженных островах я
В безымянном океане
Испытаю снова утро
Юности моей великой».
Так-то Райда размышляла,
Югыдмортом все любуясь,
Белым мальчиком на пармах.
Югыдморт же был уж отрок,
Он в лесах дремучих бегал,
Веселился, пел, кричал он,
Средь мальчишек был он главным —
Коновод во всех проделках.
И Вэрморт, игрок великий,
Поучал его нередко
Мудростям народов древних,
К звону домбры приучал он
Помаленьку и неспешно.
Югыдморт сказал однажды
Матери своей любимой,
Яура супруге верной:
«Мать моя ты, дорогая,
Расскажи мне: все откуда
Столь чудесно зародилось —
Месяц ясный в дальнем небе,
Солнце красное на своде,
Мать-земля и все деревья.
Знать хотел бы я сначала
Всех вещей происхожденье».
Улыбнулась мать родная,
Улыбнулась дочь Оксора:
«Рано ж начал, Югыдморт, ты
Задавать вопросы людям.
И ответов ищешь всюду.
Знаю я, конечно, много,
Мудрость всю познавши девой
От отца, царя Оксора.
Все ж Вэрморт не хуже знает,
Разумеет много лучше
Всех вещей происхожденье.
Он споет тебе на домбре.
Ты беги скорей к Вэрморту,
В хижине живет он молча,
Одиноко, тун-волшебник,
Песнопевец безгреховный.
Он познал значенье жизни,
Быстротечность дел обычных,
Миг единый нашей жизни.
В вечной дружбе он с богами
И внимает слову неба.
Так беги к нему, сыночек,
К роднику иди скорее —
Утолит он жажду сердца».
И перечить уж не стал тут
Югыдморт, разумный отрок,
К хижине пошел он туна.
На скамье сидел кудесник
У крыльца и спину грел он
В свете солнечном полудня.
«О Вэрморт, пророк народный.
Научи меня ты песням
Старым, древним, величавым!
О вещей происхожденьи
Спой потом ты по порядку,
Чтобы знал я: все откуда
Возникает и зачем же.
Дай вопросы и ответы
В песнопеньях чудно-дивных».
Югыдморт так обратился
К туну мудрому, Вэрморту.
Улыбнулся тут кудесник,
Добродушно усмехнулся:
«Попытаемся, сыночек,
С разрешенья Бога неба
И других богов великих
И богинь прекрасногрудых
Песни старые на домбре
Воскресить на струнах вещих.
Эти струны золотые
Все-то знают, разумеют,
Ведают дела земные
И вещей происхожденье».
Так ответил тун-волшебник.
И затем пошел на берег
Светлого ручья на парме,
Вымыл пальцы все он чисто
И, вернувшись, взял он домбру.
На скамейку с Югыдмортом
Сел он рядом, тун-кудесник.
Волновать он тихо начал
Струны вещие, святые:
«Енмар, Бог высокий в небе,
Дай нам разум, силу снова,
Дар великий песнопенья
Разреши ты восхвалить нам
Все дела твои издревле,
Изначала и доныне».
Начал так он и умолкнул
Тут на время, песнопевец.
Он взглянул на крышу мира,
Свод небесный светло-синий.
Продолжал затем он дальше:
«И защитники вы наши,
Боги древние, богини —
На людей вы не сердитесь,
Песнопению внимайте
Добродушно и с улыбкой.
Солнце красное, скажи ты,
Ясный месяц, расскажи нам
Все, как было изначала.
Мать-земля, ты столь пространна,
Чудодейна и прекрасна!
Ты поведай по порядку,
Что сначала и потом что
Зарождалось, расцветало,
Возникало, засияло.
Птицы божьи, прилетайте,
Звери пармы, приходите,
Песнопевцу вы вложите
В уши старые ту мудрость,
Что начертана повсюду
И глядит на вас от века.
Слышу, слышу ваши речи,
Вашу мудрость постигаю».
Струны домбры взволновались
И запели сами, свыше,
Без влиянья песнопевца.
Вот что было изначала —
Струны домбры так запели:
«Колыхалися туманы
В пустоте безвидной, темной.
Света не было в туманах,
Голоса не раздавались
В них, безвидных, темно-вязких.
Енмар-Бог тут появился
И сказал он слово правды:
„Как же быть и что мне делать
В пустоте безвидной, мрачной?
Мир создать бы надлежало…“
Пораздумался тут Енмар
И вздохнул он тяжко-скорбно,
Всемогущий, беспредельный.
Злой Оксоль тут показался,
Енмару сказал он слово:
„Младший брат я, старый Енмар.
Братом был я изначала
И родным тебе, Бог древний.
Дай мне волю, и спущусь я
В глубину туманов вечных,
Принесу тебе я тину,
Там, со дна, достану землю“.
„В пропасть древнюю спускайся.
Принеси земли кусочек“,—
Так ответил старый Енмар.
И Оксоль нырнул в пучину
Беспросветного тумана.
Дна достал он и кусочек
Залежи — земли холодной —
Он принес тут Богу-брату
Старшему, святому Енмар.
Отдал тину в руки Бога,
А себе кусочек малый
В рот упрятал тайно, скрытно.
Енмар взял кусок той тины
И посеял вдоль тумана
По безвидной той пустыне.
Острова возникли вскоре,
Океан под ними вечный.
Круговратые движенья
Наступили в океане.