Александр Лавров - Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Я думаю, что с бóльшим проком могут говорить двое слепых о солнечном закате, чем вы о Мусагете. Но вы не слепые, так в чем же дело –? Посторонний, читая вашу переписку, сказал бы – вот 2 умных и, конечно, искренных человека, так какой же черт их попутал. Черт попутал, путаете и вы. Так как я живу с Борей и знаю его как пять пальцев, а вас почти не знаю, то мне кажется, что более путаете вы, но утверждать не смею. Еще об уважении. Когда два рыцаря дрались и у одного ломалось копье, другой бросал свое копье и оба брались за мечи. Это не жалость и не неуважение, а только уважение к себе. А друзья, советующие снисходительность и подушки, забыли Заратустру, и я вам очень благодарна, что вы их не послушали, т<���ак> к<���ак> это было бы действительно оскорблением.

В жизни таких длинных писем не писала и мысли не хотят больше вязаться, а сказать бы надо вам многое. Поэтому прошу вас, пойдите на вечер как-нибудь к Наташе <���Н. А. Тургенева. – Ред .> и поболтайте с ней. Только часы забудьте дома.

Еще одно. Заратустра утверждает, что женщины кошки и что понятья чести у них нет. Хоть я с ним и не согласна, но, может быть, потому мне кажется смешным и скорей глупым решение Бори также возвращать вам ваши письма. Он считает себя оскорбленным, и чтобы пресловутое уважение eines Mannes zu einem Manne не пало, считает нужным подчеркнуть это.

Не переписываться хорошо. Но зачем вы это сделали в такой форме. Оскорбленное достоинство (не честь) – ерунда, но вы действительно нанесли ему рану, которая, может, и не скоро заживет.

Я думаю, что вам трудно далась ваша двухлетняя переписка, чего она стоила Боре, это я знаю.

Ну прощайте, Эмилий Карлович. Надеюсь очень, что когда-нибудь вы с Борей встрети<���те>сь по-настоящему. Когда он мне рассказывает про ваше с ним прошлое, где столько хорошего, то мне кажется, что прошло время тэзы, проходит антитэза, когда-нибудь да придет же синтез. Не в смысле каком-нибудь философском, в философии я ни черта не понимаю, а в смысле

E D N

I C M

P S S R

Надеюсь, что когда-нибудь и мы с вами встретимся.

Адрес до 20-го окт<���ября> (нов<���ого> стиля)

Vitzenau < так! > (bei Luzerne). Vierwalstätersee.

Hôtel Rigi-Bahn.

Frau Bugaïeff Turgeneff.

Потом Berlin Poste Restante. Herrn Bugaïeff для меня, т<���ак> к<���ак> на почту я хожу редко.

(В тексте начальными литерами обозначено изречение, восходящее к девизу средневековых розенкрейцеров и использованное Р. Штейнером: «Ex Deo nascimur. In Christo morimur. Per Spiritum Sanctum reviviscimus» – «От Бога рождаемся. Во Христе умираем. Воскресаем в Духе Святом». Ср. письмо А. Р. Минцловой к Белому от 17 июня 1909 г. и комментарий к нему Е. В. Глуховой: Русская антропологическая школа. Труды. Вып. 4. Ч. 2. М., 2007. С. 247–248).

Имеется в виду статья Белого «Круговое движение (Сорок две арабески)». Опубликована в № 4/5 «Трудов и Дней» за 1912 г. (Июль – октябрь. С. 51–73).

Речь идет об авторском разделе В. В. Розанова «В своем углу» (Новый Путь. 1903. № 2–12), в котором он помещал свои статьи, тексты из своей переписки, а также опубликовал книгу «Юдаизм».

См. п. 260.

Эти открытки, видимо, не сохранились.

Видимо, первоначальный текст «манифеста» лег в основу статьи Эллиса «О задачах и целях служения культуре» (Труды и Дни. 1912. № 4/5. С. 87–96).

См. п. 258.

См. п. 260.

Подразумевается фрагмент письма к Н. П. Киселеву, отправленного из Фицнау 20 сентября (3 октября) 1912 г.: «…передайте от меня привет Э. К. Метнеру, передайте, что я ссылаюсь на Вас, как на свидетеля того, что „ Мусагетом “ я интересовался и вкладывал в него душу, но ввиду того, что всякое мое стремление разобраться во всей почтово-телеграфной неразберихе и моя естественная досада, что я не могу толком добиться ничего о „ журнале “, рассматривается им, как выходки сходящего с ума скандалиста, – передайте ему: ввиду этого я приветствую карантин , который он устанавливает между собою и мною; передайте и то, что еще 5 месяцев тому назад многократно хотел я ему предложить им предложенную меру по отношению к письмам его, но… ложная деликатность и „пустые“ приличия удержали меня от подобного предложения. Передайте ему, что и по отношению к его письмам я буду впредь поступать, как он по отношению к моим, что нисколько на него не сержусь, что так лучше ; что я рад сложить с себя всякое чувство ответственности за „ Труды и Дни “ и „ Мусагет “, что так обидевшая его приписка мной прочтена В. Иванову, который не увидел в ней ничего обидного, что я грустно прощаюсь с ним с надеждой встретиться, если не в этой, то в следующих инкарнациях , но что в ближайшие годы лучше нам не сталкиваться.

Можете это место письма прочесть ему» (Арабески Андрея Белого. С. 94. Публ. А. Л. Соболева).

Из этих писем известно только третье (п. 254).

Подразумевается корректура статьи Вяч. Иванова «Манера, лицо и стиль». См. примеч. 6 к п. 258.

См. п. 247.

Имеется в виду статья Мариэтты Шагинян «Труды и Дни» из ее авторского цикла «Литературный дневник» (Приазовский край (Ростов-на-Дону). 1912. № 123, 10 мая. С. 2), в которой первому номеру «мусагетского» журнала была дана двойственная оценка: «Мусагет есть совокупность (а не соединение!) очень многих, чересчур многих замечательных мыслителей. ‹…› Дать общее выражение этой разноголосице, посадить вьющиеся языки пламени на один стебель, подвести итог несоединенным усилиям, – дело хорошее. И журналу „Мусагета“ нельзя не порадоваться». Критика не удовлетворяет слишком общий характер «мусагетских» установок: «…остаешься среди „разносторонностей“, не подведенных к общему знаменателю. ‹…› Боюсь, что „Трудам и Дням“ предстоит печальная участь сборного пункта разношерстной армии, где с пшеницей проскользнут и плевелы, с медом капнет и деготь. Пока, в первой книжке, дегтю несравненно больше, чем меду». В частности, статья Белого «О символизме» произвела на Шагинян отрицательное впечатление «той любезной и несколько путанной говорливости, которою заменяют иногда светские люди необходимость „высказаться во всеоружии“. Небрежно, наскоро написанная, подчас утомительно крутящаяся вокруг одного места, – она раздражает. Досадно за Белого, за дешевизну и легковесность его работы, словно не раскрывающей тему, но как бы отделывающейся от нее тайно, а явно прикрывающей ее неумеренной говорливостью и случайными импровизациями». Самую высокую оценку Шагинян дала «Мыслям о символизме» Вяч. Иванова и статье Метнера (Вольфинга) «Лист».

Имеется в виду № 5 журнала «Аполлон» за 1912 г. См. примеч. 9, 13 к п. 258.