Александр Лавров - Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
- Название:Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент НЛО
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4448-0870-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Лавров - Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915 краткое содержание
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
101. Белый – Метнеру
Дорогой Эмилий Карлович, спасибо, спасибо за Ваше письмо. Оно меня ужасно порадовало – утешило. Я до такой степени вдался в экзотеризм, до такой степени опутался разными «гражданскими» вопросами вплоть до злободневных, что всякая «мистика» звучит мне музыкальным одиночеством: Вы не смотрите, Эмилий Карлович, что я пишу о Царь-Девице в связи с религиозной политикой: ведь Девицей при экзотерическом отношении к явлениям может стать Жена, обличенная в солнечность (= в жизненность, = в плоть, = в мир, = в общественность): тут корень религиозного социализма. И: религиозный социализм, окончательно проведенный , – есть ничто иное как Апокалипсис = Конец, т. е. общая мировая норма отношений, т. е. последняя цель. Телеологическая подкладка критицизма обеспечивает « апокалипсичность » религиозной реформы; « хилиазм » [1407], « солнечный град » с одной стороны – социалистические « грезы » с другой. Я говорю « грезы », потому что социализм, не приведенный к религии, останется вовеки грезами и « грезами пошлыми ». Соединение отвлеченного понимания основ общественности с религией – такое соединение может разрядиться коллективным процессом свободной символизации переживаний, т. е. религией. А если это так, если соединение религии с общественностью не механично, а органично, то оно представляет символическую систему. Общественная жизнь – коллективная трагедия. Содержание общественно-трагической жизни – борьба Жены , коей мозаичный, невыявленный образ представляет общество, со Зверем. А содержанием этой борьбы является существеннейшая часть Апокалипсиса. Если вопрос о религиозной общественности поставить на эту точку зрения, единственно правильную, то общественность должна быть возведена к теургии. Различные схемы общественных отношений могут существовать лишь в постоянной внутренней зависимости от абсолютной свободы коллективного творчества (коллективный теургизм). Толпа, движимая морем оргийности, выбрасывает на свою поверхность златотканный ковер аполлинических видений, т. е. религиозных мифов, впаянных в жизнь. Извне эти мифы могут составлять, с одной стороны, ядро религиозно-общественных схем; являясь организующим началом умственных построений, с другой стороны образ их может эстетически воздействовать, являясь организующим началом единоличных, а также и коллективных переживаний. В противном случае у нас будет ряд социологических данных (внешний опыт) и основанных на эти данные построений, с другой стороны наличность наших переживаний, сущность которых может быть явлена как только религиозная сущность (внутренний опыт). Итак, в начале синтетической работы и здесь (в социологии) и там (в мистике) эмпирия. Можно или соединить опыт с опытом (т. е. социологию с религией), или выявить априорные условия опыта здесь и там. Попытка механического соединения социологических теорий и существующих религиозных организаций (в которых опять-таки механически объединены индивидуальные религиозные опыты в догматическую оправу, гнетущую жизнь духа) – такая попытка безрезультатна, случайна, не отвечает потребностям духа. Во втором случае отыскиваются и формальные условия всякой общественности (таковым условием является телеологичность ее) и формальные условия религиозного символизма: в последнем случае отыскивается философская оправа данной религии, открывается метафизичность всякой религиозной философии; далее эта метафизичность вскрывается указанием на то, что она оформливает лишь необходимые постулаты гносеологии и психологии, делая из них наиболее вероятные выводы. Обнаруживается, что религиозный символизм есть непременно символизм гносеологический, т. е. религия ни в одном пункте не может прямо нарушить теорию познания с ее постулатами: между этими постулатами и религией существует сложная зависимость. Метафизика может явиться для нас теперь в совершенно новом освещении, если она – наиболее вероятная дедукция из гносеологических постулатов, продолжая, так сказать, пунктиром теорию познания там, где последняя останавливается: метафизика в этом случае – замаскированная извращенная религия. Так должно рассматривать Фихте, Шеллинга, Гегеля, Шопенгауэра, чтобы названные философы не внушали чувство протеста ненаучностью.
Итак, общие нормы общественности – в вопросе о цели общества и общие условия религиозного символизма в вопросе о критических предпосылках из существующих символов перекрещиваются, ибо: телеология – необходимый постулат критицизма. И тут и там эмпирическое содержание религии и общественности перегоняется сквозь призму теории познания. Но далее: телеология сама по себе есть первоначальное, внешнее определение символизма, так что общественная жизнь, сводящаяся к осуществлению последней цели, которая сама по себе есть форма символичества всеединства – общественная жизнь есть недовыраженная жизнь религиозная. Проведение общественности до конца необходимо подчиняет ее гносеологическим символам религии. Но гносеологические символы религии образуются только в мифотворчеством < так! > процессе: отсюда общественность должна превратиться в свободную теургию. В. Иванов в статье (замечательной) « Дионисово действо » (« Весы », 1905, № 2) говорит, что орхестра есть идеальный фокус форм народного голосования [1408]. Стало быть, гражданственность, возведенная к дионисиазму, приближает гражданина к мистерии и во всяком случае способствует мифотворчеству. Цель общества – победить хаотический механизм личных движений в цельный организм и притом индивидуальный. Воплощение этого организма в мир вызывает в нашей личной психике душевной и психике общественной образ Жены в хаосе : тут как бы рождается « Темного Хаоса светлая дочь » [1409]. Нестройный Хаос борется за свои владения, на поверхности его бунтующих волн отражается начертание Зверя . Вот отчего вопрос о религиозной общественности, выход религии из индивидуального мистицизма (протестантские мистические секты) с одной стороны, и из универсального догматизма, с другой (католичество, православие), в общественную теургию есть преимущественно выход к Апокалипсису, ибо тут начинается действенная и окончательная борьба со Зверем , а также образование третьей религии – религии человечества: Человечество чтится как индивидуальное Существо. Прежде были религии Отчества и Материнства (Ветхий Завет, так называемое язычество), была религия Богочеловечества (Новый Завет). Теперь наступает соединение заветов в Завет последний – приближается Дух Утешитель. Образуется полная религия Троицы. Если религия Человечества стоит в связи с явлением Его Женственной Сущности в Лике Жены при посредстве коллективной мистерии, то отдельные начинающиеся вспышки кружкового теургизма должны ставить во главе мистерии Женщину: в этом рыцарский орден Грядущей. Сюда же и Царь-девица.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: