Валерий Строкин - Иван-Царевич — Иван-Дурак, или Повесть о молодильных яблоках [СИ]

Оскар окинул взглядом высокий и широкий терем, украшенный резными балясинами, крыльцом, ставнями. Конек крыши венчал большой петушок, выкрашенный золотой краской. Интересно, на какие средства все это? Ну и морду отъел… Оскар лучезарно улыбнулся:

— Как я понял, вы и есть старший садовник?

— Правильно понял, — садовник ухмыльнулся, — Карл Кларович Кораллов.

— Как? — опешил Оскар.

— Карл, зови меня просто — Карл, — толстяк добродушно махнул рукой, — правильно не скажешь, хоть сто раз повтори.

— Спасибо, Карл, — с признательностью сказал Оскар.

— Что за дело?

— В терем не пригласишь?

— А что там смотреть? Дом как дом, — садовник поставил руки на толстые бока, выжидающе уставился на царевича.

— Карл, тебе деньги нужны?

— Сколько?

— Много.

— Так, пошли в дом, нечего на улице стоять. — Карл Кларович Кораллов провел гостя в терем, на четвертый этаж, в ту комнату, где горела единственная лампа. По дороге Оскар удивлялся, сколько в доме дверей, лавок да ларцов, стоящих вдоль стен. Их сопровождал один из волкодавов.

— Собака нам не помешает.

— Они молчать умеют, — согласился Оскар. — Живешь бобылем?

— Тебе что?

— Просто спросил: дом большой, много заботы требует.

— Справляемся.

Лучина освещала небольшую комнатку, похожую на внутренность шкатулки, потому что со всех сторон, включая пол и потолок, была обита и увешена восточными пушистыми коврами с мотивами жар-птицы, феникса, сирина, Маленького Мука на ковре-самолете. На полу лежали маленькие парчовые подушки.

— Хорошая коллекция, — Оскар кивнул на ковры.

— Знаю, — садовник в изнеможении опустился на пол, придвинул к себе поднос с останками гуся и печеных яблок. Кивнул на маленькую скамеечку, приставленную в углу. — Садись.

— Спасибо.

Собака, знающая урок, легла между хозяином и царевичем, не сводя с последнего злых красных глаз.

— Ты что-то про деньги говорил? — напомнил садовник, обгладывая ножку.

— Это не просто деньги, а сумма, — Оскар промокнул платком лоб.

— Сколько? — голая кость звякнула, брошенная на поднос.

— Пока тысяча берендеевок, — осторожно ответил царевич.

— Мало, — хмыкнул садовник, разгрызая зубами горловые хрящи. — Берендеевка, — он сплюнул кости, — к руфию идет один к полутора.

— Почему?!

— Я почем знаю? Ты у купцов спроси, это они курс устанавливают.

— Но ведь недавно он был равен?

— Ты не веришь мне?

— Верю.

— Курс руфия всегда поднимается к моменту созревания молодильных яблок. Ты разве не знал?

— Теперь знаю.

— Сколько?

— Полторы тысячи.

— Мало, — невозмутимо ответил садовник. Он огорченно покопался в груде костей, вздохнув, отодвинул поднос.

— Но ты хоть знаешь, за что?

— За яблоко, за что же еще, — хмыкнул Карл, рассматривая в руке печеное яблоко.

— За яблоко!? — воскликнул Оскар. Собака угрожающе зарычала. — За одно яблоко? — шепотом переспросил царевич.

— Больше вынести не смогу.

— Сколько хочешь?

— Две штуки сейчас и две потом.

— За одно яблоко?

— Оно же молодильное, — напомнил садовник.

— Это грабеж. — Оскар пощупал пояс с зашитыми в нем деньгами, покосился на собаку.

— Это сделка, — меланхолически ответил садовник.

— Хорошо. Когда я буду иметь яблоко?

— Сейчас: встану, пойду и принесу. Деньги вперед, — дыша с одышкой, садовник поднялся.

— Послушай, если ты принесешь три, я тебе, потом, если захочешь, больше дам.

— Когда царство получишь?

— Конечно, долги я всегда плачу.

— Три не получится, на дереве всего пять яблок.

— Но в городе говорят, что этот год самый урожайный.

— Правильно, раньше по три было, — садовник улыбнулся, отчего его лицо увеличилось в два раза. Карл протянул огромную, похожую на ковш ладонь. — Деньги.

— Если принесешь пять, я тебе треть царства отпишу и сделаю вечным и почетным гражданином.

Садовник хитро прищурил расплывающиеся глазки, вернее, еще больше утопил в жировых складках.

— Сколько имеешь на сегодня?

— Две тысячи бумажками и две золотом.

— Одно, — твердо ответил садовник. — Беру золотом, а дом свой и собачек, — он потрепал волкодава по загривку, — оставлять не хочу, не для того все строилось и покупалось. Деньги дашь, когда яблочко наливное принесу.

Две тысячи, в виде золотых колец, кулонов, браслетов и цепочек, похищенных из царской сокровищницы, пересыпались из потайного кармашка пояса в ладонь садовника. Ладонь сжалась в кулак. Кулак исчез в необъятных шароварах.

— Сиди здесь и жди меня, а чтобы скучно не было, моя собачка с тобой посидит, — садовник улыбнулся и, насвистывая затейливый восточный мотивчик, вышел из комнаты.

Через час он вернулся со стражей, которая арестовала незадачливого взяточника. Когда Оскара хватали под белые ручки, он кричал садовнику:

— Собака, ты у меня золото взял!

— Сам собака, ничего не брал и могу поклясться. — Оскар плюнул. Плевок застрял в халдейской бородке.

— Обвиняется в попытке подкупа должностного государственного лица, — звучным голосом объявил бритый наголо младший советник.

— И в нанесении ему тяжелых душевных травм, — добавил садовник, дергая себя за рыжую поросль.

— И в нанесении ему травм, — подтвердил советник, — тяжелых моральных потрясений, — добавил, подумав.

— Да ладно, я его прощаю, — садовник добродушно отмахнулся и снял с Оскара пояс. — Это мой пояс, у меня есть свидетели, он украл его, когда меня не было дома.

— Ну и козел же ты, — процедил царевич.

— Для твоего же блага, ведь я, если захочу, могу с тебя снять часть обвинений. Прощай, царевич. — Оскара вывели.

Садовник нетерпеливым движением вскрыл пояс, вытряхнул из него несколько тугих денежных пачек.

— Это кесарю, это тебе, это мне и старшему, — быстро поделил деньги лысый советник. Строго посмотрел на садовника. — Это все?

— Разумеется, нет, — Карл Кларович Кораллов вынул из кармана несколько золотых изделий, — вот задаток.

— И все? — советник не сводил с садовника глаз. В золотую кучку добавились браслет и перстень.

— Все?

— Да, теперь все, — садовник свирепо посмотрел на советника.

— Хорошо, — вздохнул лысый, — пусть будет все. Сам знаешь. Золото для казны.

— Конечно, — насмешливо отозвался садовник.

Когда лысый советник ушел, Кораллов разжал левую ладонь — того, что осталось, было в три раза больше того, что отдал. Но делиться надо. Не поделишься — не проживешь, на место садовника многие метили. Карл Кларович Кораллов посмотрел в потемневшее окно.

Бизнес есть бизнес. Таким макаром экономику поднимаем. Интересно в этом году кто-нибудь еще явится? В прошлом было четыре принца, один сын шаха; папашам пришлось на выкуп потратиться. «Молодежь-молодежь, — садовник покачал головой, почесал живот. — Так, чем заморить червячка?»