Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

— Что это? — Коля опасливо глянул на здоровяка.

— Компьютер из клуба на замену, — усмехнулся Королев. — Там все самое свежее: Дюна вторая, Вульфенштейн, шпионам нескучно будет. Где Сад? Уже дрыхнет?

— Да, в кабинете спит. И комп тоже там.

— А ты коварный тип, Герасим, — Фима шуточно погрозил Коле пухлым пальчиком. — Хорошо ориентируешься, когда припрет. Возьму-ка я тебя в партнеры. Ладно, это потом. Жора, вперед!

Фима сказал, что за входом могут следить, и поэтому Садовского было решено выносить через бывшее кафе «Адриатика», в котором у института теперь располагалась столовая.

Вскоре Жора со спящим ученым на плече выбрался из стеклянных дверей. Физика для конспирации завернули в занавеску. Фима, тащивший пакет с компьютером Садовского, почувствовал, что Герасимов не идет за ним, оглянулся.

— Эй, а ты что, с нами не едешь?

— Да у меня дом в двух шагах. Дойду сам, чай не барин, — улыбнулся Коля.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами бизнесмен. — Тогда созвон?

— Созвон, — кивнул Коля.

— Только ты осторожнее, старик. Не рискуй, — Фима зябко поежился и поспешил за охранником.

Коля следил за тем, как растворяется в густеющей тьме круглая Фимина спина. Выглядело так, словно Королев тонет в глубоком темном море. «Нет, — подумал Герасимов, — это я тону». Он решительно повернулся спиной к улице и вошел в здание. Нужно было еще успеть загримироваться.

Коля видел немало фильмов про контрразведку, но отчего-то когда думал о вражеских шпионах, в голове тут же появлялся образ зловредного Штампса из мультфильма «Шпионские страсти». Кадыкастый прохвост с прямым гитлеровским пробором, острым крысиным носом и усиками-стрелочками затмил всех. Человек, который вошел в кабинет, был совершенно другой. Крупный пожилой мужчина, с благородной сединой в кудрявых волосах, окладистой бородкой и приветливым взглядом спокойных карих глаз. Он был похож на преуспевающего писателя или коммерсанта. Вместо украинской вышиванки и хромовых сапог на вошедшем был со вкусом подобранный костюм, а зловещий «вальтер» сменился зонтиком-тросточкой с красивой деревянной ручкой.

— Здравствуйте, Николай Васильевич! Позволите войти? — человек говорил на русском чисто, без акцента. Чересчур чисто. Таким же «дистиллированным» языком пользовались сотрудники Института Времени.

— Э-э… Добрый вечер, — Коля сымитировал рассеянное приветствие ученого, затем изобразил легкое недоумение, — а вы, собственно, кто?

— Я к вам по делу. Извините покорно, что так врываюсь, но тема разговора очень деликатная.

— Хорошо, присаживайтесь, — Коля указал «писателю» на кресло, которое специально отодвинул дальше от стола, зацепив ножкой за тумбочку. Настольную лампу он направил так, чтобы его лицо оставалось в тени. Только бы грим не подвел.

Бородатый опустился в кресло, откинулся на спинку. Не проситель — хозяин положения.

— Скажите, Николай Васильевич, вы никогда не задумывались о работе за рубежом?

Вот так вот сразу, в лоб. Герасимов не ожидал подобной прямоты.

— Зачем, позвольте спросить?

— Мир нуждается в ваших знаниях, а здесь, — бородач брезгливо поморщился, словно нечаянно вступил в грязь, — здесь вы не сможете в должной мере реализовать свои идеи.

— Отчего же? Наш институт хорошо финансируется. Государство заинтересовано в нашей работе, — получилось фальшиво. Будь Герасимов на экзамене, получил бы на орехи. Однако экзамены закончились.

— Сладкие мечты, Николай Васильевич. В России сейчас парламентский кризис. Власти не до вас. А дальше будет только хуже. Слабое правительство, не способное удержать ресурсы, борьба преступных синдикатов за сферы влияния, произвол чиновников на местах и полное бесправие для простых граждан. Ну и, конечно, деградация всех социальных институтов.

— Прямо ад какой-то, — усмехнулся Коля.

— Вижу, мои речи вас не впечатляют, — мнимый писатель улыбнулся. — Давайте так, чтобы не быть голословным, вот небольшой аванс в качестве компенсации за беспокойство и подтверждения серьезности наших намерений, — он достал из кармана пиджака увесистый конверт.

Столько денег одновременно Герасимову видеть не доводилось. Как бы отреагировал на подачку принципиальный Садовский? Вспылил бы, непременно вспылил! И Коля выдал укороченный вариант лекции, которую услышал сегодня от доктора Садовского. Да еще и от себя кое-что добавил.

Бородач в кресле помрачнел. Видно было, что такой ответ он получал нечасто. А может, его расстроило пренебрежение к деньгам?

— Что ж, Николай Васильевич, тогда я вынужден перейти к более действенным аргументам. Вот это, — из того же кармана появился пузырек с таблетками в желатиновой упаковке, — снотворное, которое вам придется принять. Как только вы уснете, мои агенты в здании спровоцируют пожар. Ваш компьютер будет изъят и другие ученые — не вы — примут эстафету.

— Угрозы, в конечном итоге, это все, что у вас есть, — Коля старался держать себя в руках. Вот, значит, что ему приготовили? Николай Васильевич Садовский засиделся допоздна и уснул за рабочим столом. Короткое замыкание, случайная искра и дело в шляпе. Светлая память!

— Да, если возникает необходимость, мы прибегаем к интенсивному воздействию. Мир пока не совершенен, — развел руками вербовщик.

— А вы, значит, стремитесь к совершенству, убивая ученых?

— Это самое последнее, что мне хотелось бы делать, — бородач наклонился вперед. — Николай Васильевич, давайте будем реалистами. У этой страны нет будущего. Какой смысл умирать за химеру?

«А вот хрен тебе, урод! Есть у нас будущее! Есть! Я сам видел. Просто за него бороться нужно…» — подумал Коля и уже спокойно, без колебаний протянул вербовщику ладонь лодочкой.

— Давайте ваши таблетки.

Бородач поднялся из кресла.

— Что ж. Я уважаю ваш выбор, хотя и не понимаю его. Вы не возражаете, если я подожду здесь немного? Мне нужно убедиться, что снотворное подействовало.

— Как угодно, — Коля проглотил таблетки и запил остатками чая из стаканчика.

Агент между тем подошел к двери, открыл ее и сказал по-английски: «Работаем вариант Д». Ему что-то ответили. По коридору зашуршали приглушенные шаги. Бородач удовлетворенно кивнул и вновь опустился в кресло. Он умел ждать.

— Перемещаться со станции вам нельзя, иначе захватите с собой кусок интерьера, — быстро говорил Игорь Николаевич. Они шли по коридорам Раскопа-4 в сторону шлюза. За ними, скребя когтями пол, двигался мрачный чумарозец, выпуская из ноздрей едкий желтый дым. Из-за мясистого щупальца археолога выглядывала блестящая лысина Анаксимандра Алкидовича.